Роджер Желязны. Одержимый магией 1 РАЗДВОЕННОСТЬ Иногда кажется, будто я всегда был здесь, даже до появления. А иногда такое ощущение, что я совсем недавно приехал. Откуда я прибыл, откуда я мог взяться, я не знаю. Это породило беспокойство, смутная тревога прокралась в мое сердце, но все это лишь недавно... Долгое время я бродил среди этих стен, вдоль зубчатых сводов башен, играя с пространством, расширяя или сжимая его. Комната за комнатой, дюжины комнат открывались на моем пути. Я зная извилистые лабиринты мышиных нор, мог проследить любое хитросплетение блестящей паутины. Ничто не двигалось, не менялось, я сознавал это, понимал. В тоже время я не мог полностью осознать и понять себя. Не мог до недавнего времени. Все, что я делал, срослось с мечтами. Мечты стали частью моей сущности. В тоже время... В тоже время я не спал, не мечтал. Однако, казалось я знал о многих вещах, хотя и не испытал их. Возможно я был слишком медлительным и не поворотливым учеником, а может быть что-то вдруг всколыхнуло мое сознание - разрозненные знания и отголоски мыслей образовали нечто новое - чувство целостного "я", которое мне было недоступно раньше, я осознал частности, свою обособленность от всего, что не является моей сущностью. Если в этом дело, то хотелось бы верить, что это связано с причиной моего существования, смыслом жизни. Лишь недавно я почувствовал, что существует тайный смысл моего бытия. И то, что он существует - очень важно. Хотя я понятия не имею, в чем он заключается. Люди всегда говорили, что это место заколдовано. Но призрак, как я понимаю, это некая нематериальная сущность, дух кого-то или чего-то, что когда-то имело вполне материальное, физическое воплощение. Я никогда не сталкивался с подобными духами, знакомясь с окрестностями или блуждая по замку, хотя мне не раз казалось, что оно вот-вот появится. Однако, я не верю в то, что сам - привидение, у меня нет никаких воспоминаний о прошлой жизни. Хотя трудно быть до конца уверенным в подобного рода вещах, знания бессильны в таких ситуациях, они не подчиняются законам. И это - другая область существования, о которой я знал, но лишь недавно начал понимать: законы - ограничения, принуждения, области свободы... Они везде, в беспорядочном перемещении мельчайших частиц и в движении целых миров. Возможна причина в том, что я слишком мало уделял внимания изучению этой темы. Именно поэтому вездесущность всегда незаметна. Очень легко и просто плыть на волне обыденности, не задумываясь и не размышляя. Даже хорошо, что столкновение с загадочностью, выходящей за рамки обычного, пробудило во мне неведомый доселе дар и способствовало реализации скрытых сил. В то же время, в соответствие с законами мышления я рассматриваю обнаруженный феномен как некую постоянную модель. Два человека, сидящие и говорящие в комнате, где я парю в виде легкого эфира, прозрачного облачка недалеко от верхней книжной полки около окна - эти два человека скроены по одинаковым линиям симметрии, хотя между ними довольно много отличий, кроме того волновые колебания, производимые каждым в ходе диалога, тоже имеют индивидуальные особенности, свойственные лишь конкретной личности и подчиняющиеся их собственным законам. А если я буду особенно внимательным эти волновые колебания откроют мне их тайные мысли и даже то, о чем они думали раньше. Кажется здесь тоже существуют свои шаблоны и модели, но иного, высшего уровня сложности. Возможно это продолжает мысль, что будь я призраком, я бы сохранил предыдущие образы своего существования. Но мне не свойственна какая-либо особая конкретная форма, я способен к моментальному расширению и сжатию, проникающему сквозь любую преграду. Чуждо мне и специфическое состояние покоя, в которое я возвращаюсь с некоторой неловкостью. Вместе с нарождающимся чувством индивидуальности и незнанием, кто же я на самом деле, я чувствую кое-что еще: уверенность в своей незавершенности. Мне чего-то недостает, и если я обнаружу этот недостаток, возможно я подойду к смыслу существования, чего я так искренне жажду. Временами мне кажется, что я долгое время спал, и лишь недавно был разбужен смутными волнениями этого места. А пробудившись, понял, что ограблен, чего-то жизненно важного недостает во мне. (Я только недавно изучил теорию "ограбления", так как человек, за которым я наблюдаю, вор). Если я обрету законченность и целостность, то возможно я смогу заняться собой. Я полагаю поиски себя могут стать достойной целью жизни. Да. Самообразование и самопознание, поиски индивидуальности... Кажется это хороший отправной пункт. Интересно, беспокоят ли кого-нибудь подобные проблемы? Нужно внимательно слушать, что говорят люди. Я не люблю раздвоенности и неопределенности. Поль Детсон расположил перед собой на столе по кругу семь фигурок. Юноша с седой прядью протянул к ним руки и попытался сосредоточить энергию. Он медленно водил руками, стараясь охватить всю группу целиком. Затем стал совершать движения вокруг каждой отдельной фигурки, окружая ее энергетическим потоком. Наконец он вздохнул и встал из-за стола. Пройдя по комнате, он подошел к маленькому человечку в черных одеждах. Человечек восседал на высоком стуле, поджав под себя ноги. В руках у него искрились два бокала вина. Юноша взял один из бокалов и слегка пригубил. - Ну как? - спросил человечек, когда юноша опустил бокал. Человечка звали Маусглов, когда-то он был вором. Поль покачал головой и, развернув стул так, чтобы одновременно видеть Маусглова и статуэтки, со вздохом опустился на него. - Странно, - наконец произнес он, - все нити в моих руках, но что-то сдерживает, что-то необходимо преодолеть, какое-то стечение обстоятельств, случайность. - Возможна причина не в этом. Поль наклонился вперед и поставил стакан на стол. Освободив руки, он сжал кулаки и сосредоточился, затем разжал руки и соединил пальцы ладоней в свободном касании. Закрыв глаза, он стал потирать палец о палец. Спустя минуту, он вновь протянул руки к столу. Теперь он сосредоточился на ближайшей фигурке - тонкой, почти невесомой, женской статуэтке из красного камня, смиренно скрестившей руки на груди - и стал производить обволакивающие движения вокруг нее. Наконец его пальцы задвигались, как бы перебирая невидимые струны. Затем он отклонился назад и откинулся на стуле, его руки последовали за ним, сопровождая неведомую нить, пальцы напряженно перебирали несуществующие узелки. Долгое время он сидел, застыв, боясь пошевелиться. Внезапно фигурка резко дернулась, и он опустил руки. - Плохо, - сказал он, шаря глазами в поисках стакана с остатками вина. - Наверное, я утратил власть над ними. Они - это что-то иное. Я не знаю как обращаться с ними, они ни на что не похожи. - Да, все верно, они - нечто особое, - заметил Маусглов, - а если принять во внимание ту авантюру, в которую они меня втянули. И то, что они сделали в горах Анвила. У меня такое чувство, что они могут заговорить с тобой прямо сейчас - если, конечно, захотят. - Да. В свое время их помощь была неоценима. Но почему они молчат сейчас? - Возможно им нечего сказать. Меня откровенно озадачил предмет разговора. Особенно то, что эти люди говорили о семи статуэтках, как будто те были живыми. Я приблизился, чтобы получше рассмотреть их. Я сразу же заметил нити заклинаний, связывающие пальцы Поля с фигурками, особенно после всех увиденных манипуляций и разговоров о "таинственных нитях". Я так же обнаружил пульсирование энергии в родимом пятне на его правом предплечье, оно имело странную форму в виде дракона - я смутно чувствовал, что знаю об этом пятне намного больше, чем кажется - но у меня не было доказательств. Я не видел невидимых нитей связи. Не заметил я и какой-либо ответной реакции фигурок, за исключением легкого толчка одной из них под влиянием потока энергии. Я опустился рядом с фигурками, обтекая их и ощущая различие материалов и техники их выполнения. Холодные, безжизненные. Лишь слова мужчин окутывали их какой-то тайной. Продолжая обследование поверхностей, я уменьшился, стал даже меньше статуэток, концентрируя все внимание на той, которую качнул Поль. Мой поступок был столь неожиданным и быстрым, как и само решение: я начал сливаться с ней, стараясь проникнуть внутрь, просачиваясь сквозь мельчайшие трещинки... Ожог! Пламя! Непередаваемое, нестерпимо жуткое чувство пронзило меня. Расширяя пространство комнаты и растворяясь в ночи, я уже знал, что чувство, так поразившее меня, - это боль. Я никогда еще не испытывал боли, и у меня не было желания повторить подобное ощущение. Я старался как можно дольше поддерживать свою разряженность, чувствуя как наступает облегчение. Поль вел себя очень осторожно, общаясь с фигуркой. Так или иначе, она все-таки живая. Она не пожелала вторжения в себя. За стенами Рондовала боль стала ослабевать. Смутная тревога охватила меня, я почувствовал внутри какое-то движение... что-то, всегда бывшее здесь, медленно пробиралось к моему сознанию. - Что это было? - спросил Поль. - Как будто крик, но... - Я ничего не слышал, - ответил Маусглов, насторожившись. - Я почувствовал какой-то толчок, словно электрический разряд, но сильнее и чувствительней... Я не знаю... Аж мурашки по телу. Может быть ты вызвал какое-нибудь возбуждение или завихрение, играя с фигуркой. - Возможно, - сказал Поль. - Какое-то мгновение мне казалось, что здесь есть кто-то еще. Что-то инородное находится с нами в одной комнате. - О, здесь много всего сверхъестественного. Твои родители были настоящими колдунами. А если еще вспомнить о дедушке и прадедушке... Поль кивнул и допил вино. - Временами я особенно остро ощущаю, что не совсем силен в магии. Он вытянул правую руку на уровень плеча и начертал указательным пальцем несколько маленьких кругов. В тот же момент в его руке появилась книга в кожаном переплете неопределенного происхождения. Из нее торчали серые и белые перышки закладок. - Дневник моего отца, - объявил с некоторой торжественностью Поль, опуская книгу и открывая по месту закладки. - Вот здесь, - сказал он, водя пальцем по правой странице в поисках нужного места. - Он говорит, как он одержал победу и уничтожил противника-колдуна, захватив его дух и заточив его в одной из фигурок. В другом месте он рассказывает о некоторых других фигурках. Но в завершении он говорит так: "Это доказывает пользу в поставленной задаче. Если шесть не в состоянии предотвратить опасности, я буду иметь семь, восемь." Очевидно, он подразумевает что-то очень важное, какое-то особенное свойство. Жаль, что он не изложил свои размышления на бумаге. - Возможно в более поздних записях? - Я только что закончил повторное прочтение. Я потратил на него все время последних месяцев. Документ не столь уж приятен для чтения. Мой отец не такой уж славный парень. - Я знаю. Хотя хорошо уже то, что ты все узнаешь с его собственных слов. - Его слова о воздействии на опасность - они говорят тебе о чем-нибудь? - Нет. - Я уверен, что настоящий колдун смог бы отыскать разгадку, имея в руках подобный дневник. - Это не по мне. Подобные вещи выглядят очень убедительными. А что касается твоих способностей, то ты преуспел и без особых тренировок. Я бы много отдал, если бы смог проделать подобный трюк как с книгой - скажем, с чьими-нибудь драгоценностями. Так или иначе, откуда ты ее взял? Поль рассмеялся. - Мне не хотелось, чтобы она была все время на глазах, где любой мог бы ее взять, поэтому я обернул ее золотой нитью и приказал удалиться в одно из тех переходных пространств между мирами, которые я проходил по пути сюда. Там она растворяется и исчезает, но как только мне захочется продолжить чтение, я просто тяну за нить и вызываю ее из небытия. - Боже! Ведь ты тоже самое можешь проделать с боевыми доспехами, оружием, запасом продуктов на год, с целой библиотекой, да все равно с чем! Поль покачал головой. - Боюсь, что нет, - сказал он. - Книга да загадочный ящичек со статуэтками - это все, что я храню там. Я не хочу, чтобы они попали в чьи-нибудь еще руки. Правда когда я путешествую, я добавляю туда свою гитару. Вот и все, иначе груз станет очень тяжел. Ведь эта масса как бы присоединяется к моему весу. Такое ощущение, что я все несу на себе. - Так вот где эта коробка. Я помню, как ты обнаружил ее на следующий день после нашего возвращения с горы Анвил... - Да, я надеялся на обратное. Мне хотелось все потерять. - Ты не надеялся отыскать его тело и посох в кратере. - Нет, я не о том. Все до сих пор у меня перед глазами - бесполезная битва, развороченная земля - вот, что беспокоит меня. Я... Он шлепнул рукой по колену. - Проклятые фигурки! Иногда кажется, что это все из-за них. Они стоят за всем. Выбросить бы их к чертям! В Ад! Он допил вино и поднялся, чтобы вновь наполнить бокал. Боль угасала. Мне совсем не нравятся подобные эксперименты. Комната и ее обитатели стали совсем крошечными, превратились в маленькие песчинки, растворились в моем облаке. Все, хватит неожиданностей! Я не знаю, что причинило мне боль, не, тем более, каким образом она ужалила меня. Но я нутром чувствую, что лучше изучить подобные вещи, чтобы избежать таких неприятностей в будущем. С чего бы начать? Совсем не знаю, как себя вести. Хорошо бы научиться причинять боль другим, и таким образом заставлять их оставить меня в покое. Как действовать? Если бы существовал какой-то контакт, то он был бы виден, тогда было бы все ясно. Когда-то техника правила миром... Опять, снова воспоминания. Безумие. Я полностью сбит с толку. Кто-то приближается к замку. Какой-то отшельник мужского рода. Я могу отличать пол, потому что был знаком с девушкой Норой, гостившей здесь некоторое время, прежде чем вернуться к своим родным. На мужчине коричневый плащ и темная одежда. Он появился с северо-запада, верхом на чем-то подобном маленькому дракону, которые обитают внизу. Его русые волосы прорезали седые пряди. Он вооружен коротким мечом. Он огляделся по сторонам. Путник вряд ли мог не заметить огонька в одной из комнат замка. Он начал снижаться, двигаясь безмолвно, как опавший лист, или прах, развеянный по ветру. Думаю, что он приземлится в дальней части двора, которую не видно из окон библиотеки. Да. Внутри комнаты мужчины беседовали о сражении в горах Анвил, где Поль победил своего сводного брата Марка Мараксона. Как я понял, Поль - колдун, а Марк - что-то другое, такое же сильное, но противоположное по духу и поведению. Колдун - это тот, кто управляет энергией, также как Поль проделывал со статуэткой или с книгой. Я смутно помню другого колдуна. Его звали Дет. - Ты слишком долго возишься со статуэтками, - заметил Маусглов. - Если бы отгадка была проста, ты давно бы справился с ней. - Я знаю, - ответил Поль, - поэтому во всем ищу сложности. - Я не силен в магии, - сказал Маусглов, - но мне кажется, что суть проблемы не в этом. - Что ты имеешь в виду? - Факты, друг, факты. Ты не слишком откровенен, но старая мудрость говорит, что ты не там ищешь. У тебя была пара месяцев, чтобы перерыть всю библиотеку, переиграть во все магические игры с этими упрямыми куклами. Если бы ключ к разгадке был в магии, ты бы давно отыскал его. Значит дело не в этом. Ты должен поискать отгадку в другом месте. - Где? - оживился Поль. - Если бы знал, давно бы сказал тебе. Я был оторван от близкого мне мира более чем на двадцать лет. Должно быть он изменился. Вряд ли смогу указать тебе путь. Но ты же знаешь, я намеривался остаться здесь ровно на столько, сколько потребуется для выздоровления. Но теперь мне страшно покидать тебя, и прежде всего из-за тебя самого. Мне тяжело видеть, как ты день за днем все дальше и дальше погружаешься в бездну таинств и магического безумия. Мир и так полон полусумасшедших чародеев, я думаю тебе нужна помощь, может быть руководитель - не в смысле постановки каких-то сверхцелей, которые ты, совершенствуясь, будешь достигать. Я думаю тебе следует отвлечься, на какое-то время уйти от тех задач, которые ты перед собой поставил. Ты как-то говорил, что хочешь посмотреть иные миры. Сделай это прямо сейчас. Пойдем со мной - завтра. Кто знает? Может ты найдешь именно то, что так долго искал, путешествуя по свету. - Я не знаю... - начал Поль. - Мне бы хотелось, но - завтра? - Завтра. - И куда мы направимся? - Я думаю, вдоль побережья, затем на север. В портовых городах можно получить много разной информации и сплетен... Поль поднял руку и взъерошил волосы. Маусглов кивнул и поднялся на ноги. - Твоя система охраны в порядке? - прошептал Маусглов. Поль кивнул и повернулся к двери. - Тогда это не может быть что-то... Звук повторился вновь, а вместе с ним в дверном проеме возник силуэт светловолосого человека, он улыбался. - Добрый вечер, Поль Детсон, - начал он, подняв левую руку и быстро вычерчивая ей в воздухе какие-то замысловатые движения, - и до свидания. Поль рухнул на колени, его лицо мгновенно вспыхнуло и стало пунцовым. Маусглов обошел стол. Схватив одну из фигурок и замахнувшись ею как дубинкой, он двинулся на незнакомца в коричневом плаще. Незнакомец сделал невидимый жест правой рукой и вор застыл, затем повис в воздухе и, словно пылинка, был отброшен к стене. Фигурка выскользнула из рук, растянувшегося на спине, вора. Как только это произошло, Поль вскинул руки, как бы защищая лицо, и сделал несколько направленных наружу жестов. Лицо его стало бледнеть, принимая нормальный цвет. Поль медленно поднялся на ноги. - Могу я спросить "почему?" - сказал он, теперь обе его руки совершали круговые движения в противоположные стороны. Незнакомец вновь улыбнулся и махнул рукой, отгоняя невидимую муху. - И я могу ответить тебе, - сказал противник, - но ответ связан с принуждением. - Очень хорошо, - произнес Поль, - хотелось бы услышать и испытать. Он почувствовал дрожь в драконовом пятне, воздух был заполнен нитями заклинаний. Он вытянул руку и схватил пучок нитей, зажав их в кулак. Намотав на руку, он щелкнул ими словно кнутом прямо перед лицом противника. Как только хлыст из нитей приблизился, незнакомец перехватил его. Выхватив кнут, он направил ответный удар в сторону Поля. Плотность нитей заклинаний между ними стала такой непролазно густой, какой Полю еще не доводилось видеть. Густота нитей почти полностью скрыла противника. Поль вращая левой рукой, стараясь свернуть нити в клубок. Внезапно он поверг их в пламя и швырнул горящий клубок в противника. Вывернув правую ладонь тыльной стороной, мужчина отклонил горящий пучок. Затем поднял руки и затряс кистями. Свет в комнате запульсировал. Воздух кишел нитями заклинаний. Словно разбуженные змеи, они извивались и искрились разными цветами. Они становились все толще, и вот зловещая пелена полностью скрыла противника. Пульсация драконова родимого пятна слилась в единый ток, охватила всю правую руку и вызвала онемение. Поль направил на пятно всю энергию, концентрируя волю на поиске ясного отчетливого образа противника. Тотчас же силуэт противника вспыхнул разноцветными огнями и засверкал словно радуга во время дождя. Комната исчезла. Поль заметил, что его тело тоже люминесцирует. Два человека оказались лицом к лицу, разделенные маленьким мирком, заполненным движением и переливами света. Поль увидел, как противник поднял руки вверх, как бы удерживая невидимые чаши. Из его ладоней заклубился дымок, который в тот же миг превратился в огромного зеленого змея. Тварь подняла омерзительную голову и скользнула по воздуху в направлении Поля. Поль почувствовал леденящий холод чудовища у себя над головой. Он вытянул руки и начал вращать и встряхивать кистями. Громадная серая птица взмыла в высь, порожденная его руками. Сосредоточив энергию, он освободил ее, переместив в птицу. Птица мелькнула в воздухе и камнем бросилась на змею, хватая ее острыми когтями и долбя клювом. Змея извивалась, пытаясь придушить птицу мощным телом. Следя за ходом поединка, Поль заметил, что противник, словно фокусник, производит наполненные переливающимся светом шары. Вот птица стала подниматься вверх, унося в когтях извивающуюся змею. Взмахи крыльев и корчащееся тело змеи постепенно слились в общем хаосе светового сияния. Поль увидел летящий прямо на него огненный шар. Смеясь, Поль придал руке форму теннисной ракетки. Краем глаза он увидел какое замешательство вызвал в противнике неизвестный инструмент. Он отбил первый мяч в тот момент, когда противник швырнул в него вторым. Противник выронил оставшиеся шары и бросился в сторону, уклоняясь от отбитого шара. Поль ловко отбил второй мяч, направляя удар на поднявшегося на ноги противника. Одновременно он щелкнул пальцами правой руки, и в ней появилось что-то длинное и черное. Поль вновь размахнулся ракеткой, но промахнулся. Удар пришелся ему прямо в шею и заставил судорожно вздрогнуть. Поль почувствовал, что падает. Бросая ракетку, он судорожно схватился за душащую его ленту, пытаясь разорвать и сдернуть ее.. Она вновь обвила и сжала его горло. Постепенно мир начал меркнуть. Горло сжималось все туже и туже. Откуда-то совсем рядом донесся смеющийся голос. - Любое состязание имеет конец, - произнес голос чужака. Затем раздался взрыв, и все исчезло во мраке. Противоборство сил Поля и его гостя было впечатляющим и очень поучительным. Наверное, стремясь поразить друг друга, они причиняли боль. Однако интересно, хотели они причинять друг другу боль или нет. Меня больше интересовали их манипуляции, чем изнуряющее сопротивление и противоборство. Я чувствовал, что сам могу оказаться в подобной передряге, поэтому хотел хоть чему-нибудь научиться на будущее. Внезапная развязка очень удивила меня. Переживая за маленьких, не столь загадочных существ, я проследил, как одному удалось прикончить другого. Конечно, мне и в голову не пришло, что те громадные чудовища могли повлиять на поединок. Я чувствовал, что сам незримо участвую в бою, но на чьей стороне и за что борюсь, я так и не мог понять. Мной опять овладела раздвоенность и неуверенность. Там где раньше было трое, теперь осталось только двое. Я не мог понять, ради чего все это было сделано, или каким образом силовая волна вырвалась из статуэтки и уничтожила незнакомца раньше, чем его настигла пуля Маусглова. Поль тряхнул головой. Его шея воспалилась и болела. Он лежал на полу недалеко от стола. Медленно, словно боясь рассыпаться, он сел. Незнакомец лежал на спине недалеко от двери. Его правая рука была откинута в сторону, а левая покоилась на груди. Часть лба пришельца была полностью размозжена. Вместо правого глаза зияла кроваво-черная дыра. Слева, прислонясь к книжному шкафу, стоял Маусглов. Его глаза безумно бегали по комнате. Его правая рука безвольно свисала. В ней Маусглов судорожно сжимал пистолет, захваченный в горах Анвила. Увидев, что Поль пошевелился, он безвольно махнул левой рукой и улыбнулся. - С тобой все нормально? - спросил он. - Надеюсь. Только шея... А как ты? - Я не знаю чем он ударил меня. На какое-то время я даже ослеп. Когда я пришел в себя, вы оба были где-то за гранью реальности. Я не мог выстрелить в него, пока он не стал самим собой. Он сунул оружие в кобуру, висевшую на поясе за спиной, и протянул руку, направляясь к Полю. - Кажется теперь все нормально. Опираясь на его руку, Поль встал. Они вместе подошли к мертвому человеку. Маусглов встал на колени и начал обыскивать его. Спустя несколько минут, он поднялся. Отрицательно покачав головой, он снял с незнакомца коричневый плащ и накрыл им тело. - Ничего нет, - сказал он, - ничего такого, чтобы сказало кто он и зачем пожаловал! Может у тебя есть какие-то соображения? - Нет. Они вернулись на свои места возле стола, где стояла фляга с вином. Маусглов поднял и поставил на место упавшую статуэтку. - Или у него были причины ненавидеть тебя, и он пришел свести счеты, - начал Маусглов, - или кто-то с подобной ненавистью подослал его. В первом случае, кто-нибудь из его друзей может появиться, чтобы отомстить тебе. Во втором, второй появится, как только они узнают, что первому не удалось уничтожить тебя. В любом случае предстоящая встреча может оказаться более роковой. Поль кивнул. Он встал и достал книгу с дальней полки книжного стеллажа у левой стены. Вернувшись на место, он начал сосредоточенно листать ее. - Этот незнакомец прошел, несмотря на всю твою систему защиты, - продолжил Маусглов. - Он могущественнее меня, - ответил Поль, не отрываясь от книги. - Что будем делать? - Здесь, - указал Поль на страницу. Какое-то время он сосредоточенно читал. - Я все время удивлялся, - начал Поль, - каждые четыре года колдуны собираются на горе Балкин, к северо-западу. Слышал об этом? - Конечно - как то, от чего следует держаться подальше. - Сборище начнется через две недели. Я хочу посмотреть, что это такое. - Ну, если они все как этот парень... - Маусглов кивнул в сторону тела, - тогда я не думаю, что это блестящая мысль. Поль покачал головой. - Описания выглядят вполне миролюбиво. Более удачливые и преуспевающие делятся теорией и достижениями с остальными, новичков посвящают в таинства магии, ритуалы проводятся несколькими чародеями, редкие искусства публикуются и продаются, демонстрируются новые приемы... - Но там может быть кто-нибудь, связанный с сегодняшним покушением на тебя. - Точно. Хотелось бы разрешить этот вопрос как можно скорее. Возможно закралось какое-то непонимание. Кроме того, я пробыл здесь не столь уж долго, чтобы обзавестись настоящими врагами. А если того, кого я ищу не окажется там, может удастся хоть что-то разузнать о нем - если, конечно, существует такой человек. В любом случае, стоит рискнуть. - Это единственная причина, по которой ты стремишься туда? - Ну хорошо, нет. Мне необходимы определенные навыки и тренировка в Великом Искусстве. Возможно, мне удастся извлечь кое-какие уроки и научиться чему-нибудь подобному сегодняшнему. - Я не знаю, Поль... Все выглядит очень рискованным. - Трусость и самосохранение могут сулить еще большие опасности в будущем. Какое-то шарканье и отрывистый хлопок донеслись со двора. Оба одновременно вскочили на ноги и подошли к окну. Но выглянув, они ничего не увидели. Поль протянул в окно руки, казалось он что-то поглаживает в воздухе. - Лошадь того человека, - наконец произнес он. - Она освободилась от заклятий, которые он наложил, и приготовилась в обратный путь. Он быстро вытянул руки. - Может быть удастся уловить нить, узнать откуда он прибыл. Маленький родственник дракона полетел к северо-востоку и, описав широкую восходящую дугу, исчез в направлении левой руки. - Плохо, - произнес Поль, опуская руки, - я потерял его. Маусглов вздрогнул. - Полагаю, ты не хочешь составить мне компанию, - сказал он, - если ты хочешь отправиться на сборище, то нам не по пути. Поль кивнул. - Я отправлюсь тоже завтра. Лучше двигаться, чем оставаться в неизвестности. Мы можем какое-то время путешествовать вместе. - Ты не полетишь на Лунной Птице? - Нет, я хочу хоть что-то узнать об этом крае. - Путешествие в одиночку таит свои опасности. - Думаю, это - семечки для колдуна-чародея. - Возможно, - ответил Маусглов. Темный силуэт дракона становился все меньше и меньше, пока чернота северного неба совсем не поглотила его. 2 Той ночью я проник в тело мертвого человека, пытаясь отыскать в клетках мертвого мозга какие-нибудь следы или наметки. Я узнал, что его звали Кес и что он служил более могущественному, чем он сам. Больше ничего. Скользя по высшим небесным сферам, уничтожая крыс в канализационных колодцах теми способами, которым я недавно обучился, играя и нежась в лунном сиянии, лавируя между плотами сплавляемого леса в поисках водяных пауков, я все время думал и анализировал события вечера. Передо мной вставал вопрос за вопросом. Каждый вопрос был по-своему насущным. Странно, что это не волновало меня раньше. Энергия созданий, которых я подбирал, оказывала живительный эффект на мое существование, рождала стремление к совершенству. Я удивлялся широте и новым поворотам своих мыслей. Другие существа были многочисленны и жили в массах, тем не менее я не встречал никого, подобного себе. Означает ли это, что я - уникум, единственный в своем роде? Если нет, то где же мои сородичи? Если да, почему? Откуда я взялся? Существует ли какая-нибудь причина моему существованию? Если да, то в чем она заключается? Я вихрем проскочил вдоль крепостного вала. Я опускался в пещеры и парил около спящих драконов и других чудовищ. Я не замечал сходства и не чувствовал родства ни с кем из них. Лишь спустя много времени, мне пришло в голову, что я обладаю какой-то особой привязанностью и преданностью к самому Рондовалу. В прошлые времена я бы удивился такому открытию. Я понял, что предпочитаю замок и предместья любым другим уголкам этого мира. Что-то позвало меня обратно. Что? Внутренний голос? Я вернулся к спящему Полю и тщательно осмотрел его. Я проделывал эту процедуру много раз с момента его появления в замке. Как всегда, я обнаружил, что в нерешительности замер, разглядывая родимое пятно на правом предплечье. Оно незримо влекло меня. Почему, я не мог объяснить. Именно с приездом этого человека мое сознание всколыхнулось, я начал путь к своему самопознанию. Его ли это проделки? Или каким-то образом это связано с местом? Это место долгое время было необитаемым. Неужели длительное пребывание кое-кого, словно эхо, отозвалось во мне? Желание докопаться до смысла моего существования вновь окрепло во мне. Я начал осознавать, что мой видимый недостаток в этой области носит характер случайности, что, возможно, я одержим сверхидеей, что должен сделать что-то, что-то обрести, но это что-то каким-то образом потерялось и невозможно обнаружить. Я удивился, насколько важным для меня было это открытие? Снова, вечная неопределенность. Я начал понимать, что породило мое стремление докопаться до сути. Поль завтра уезжает. Мои воспоминания о том прошлом, которое было до него, потускнели с его появлением. Вернусь ли я к своему неразумному бытию после его отъезда? Я не верил в это, однако, мне хотелось, чтобы он был частью того стимула, породившего мое стремление к индивидуальности, осмыслению жизни. Я понял, что именно сейчас принимаю самое важное решение. Остаться ли мне в Рондовале, или я должен сопровождать Поля? В том или в другом случае, почему я должен это сделать? Я попытался сбить летучую мышь во время полета, но ей удалось благополучно убраться восвояси. Следующим утром они вдвоем пешком отправились на север. Весна окрасила листву и траву в легкую зеленую дымку. Их путь лежал по равнине до пересечения дорог, именно это место Поль отметил на карте, которую всегда носил с собой. Они прислонили дорожные мешки к стволу могучего дуба, все еще влажного от утренней росы, и сделали привал. Утренняя дымка, молочной белизной окутавшая все пространство, доживала последние мгновения. Поднимающееся из-за склона горы солнце вступало в законные права и уже объявило о себе ярким румянцем зари. Откуда-то сверху слышались первые пробные аккорды птичьих трелей. - К вечеру ты сможешь уже выйти на равнину, - сказал Поль, глядя на встающее солнце. - Ты на несколько дней раньше преодолеешь горы. А у меня будет лишь короткий переход по поляне, затем снова бесконечное карабканье по горам. Ты уже будешь греться на берегу и наслаждаться легким морским бризом, а мне - дураку брести и брести. Ладно, удачи тебе и еще раз спасибо... - Побереги слова, - ответил Маусглов, - я иду с тобой. - На Балкин? - Все равно. - Но почему? - Я очень любопытный. Мне не терпится узнать, чем все это кончится. - Естественно, хорошо. - Ты сам не веришь в это, иначе бы не пошел. Идем! Не пытайся отговорить меня. Возможно тебе повезет. Маусглов закинул мешок за спину и заспешил влево. Вскоре Поль нагнал его. Солнце наконец показалось из-за могучих горных хребтов, и день распахнул свои объятия. Впереди них весело заскакали тени. На ночь они расположились на подстилке из сосновых веток. Полю приснился странный сон, такие сны никогда раньше не посещали его. Все смешалось в единый клубок. Ясность и сознательность переплелись с прошлыми событиями и, словно кривое внутреннее зрение, исказили реальность. Во сне чувствовалось зловещее предзнаменование. Но это предчувствие угрозы было облечено в форму злой шутки. Семь бледных огоньков в медленном танце кружили над его головой, призывно маня, они взывали к его душе, приглашали присоединиться к ним. Он медленно покинул свое тело и бледной бестелесной тенью встал рядом с ним. Огоньки блеснули и покинули землю. Он последовал за ними к верхушкам деревьев и дальше, выше. Они вели его к северу, все выше и выше скользя к облакам, манящим своей белизной. Внизу словно детские песчаные замки, виднелись горы. Но вот и они скрылись из виду. Вокруг него завывали ветры, мимо проносились черные тени. Он мчался все быстрее, все, что окружало его, словно темная рябь, летело в обратном направлении. Шум ветра превратился в оглушающий рев, хотя он не чувствовал ни холода, ни силы его порывов. Наконец перед ним замаячил огромный черный силуэт. Он напоминал большую гору, то здесь, то там украшенную блестящими огоньками; высокие стены, узорчатые башни. Во всем чувствовалась мощь и неприступность. Это был замок, не меньше Рондовала, только процветающий, не запущенный. Странный полусон-полуявь на мгновение прервался, он замерз, прохлада ночи напомнила ему о реальности своим холодным дыханием. Он стоял перед массивной двухстворчатой дверью, обитой железом, и запертой на тяжелые засовы и замки. На железе была вычеканена огромная змея, ее тело было пробито гвоздями. Над дверями было подвешено чучело большой серой птицы. Он не знал, где находится, но все ему казалось до боли знакомым - будто он уже бывал здесь в своих снах, но забыл. Он едва заметно качнулся вперед и тут же почувствовал легкое дуновение, словно Ворота окружала невидимая аура, реагирующая на малейшие его движения. Как по мановению волшебной палочки в обеих руках его зажглись огни. Факелы горели сами по себе, без источника. Им овладело непреодолимое желание войти внутрь, но он не знал, как открыть загадочные Ворота. Двери выглядели массивными и неприступными... Он проснулся, одолеваемый холодом и волнением. Подбросив на подстилку еще веток и поплотнее укутавшись плащом, он снова лег. Утром он хорошо помнил сон, но не стал рассказывать о нем. Следующей ночью он снова вернулся к нему... Он опять стоял перед неприступными Воротами; забытые ощущения путешествия до Ворот вновь наполнили его, пополнившись некоторыми новыми впечатлениями. Теперь он стоял, высоко подняв руки и чертя древнее заклинание, открывающее калитки. Они, нехотя, повиновались. Дверцы дернулись и со скрипом чуть-чуть разошлись. Холод дохнул ему в лицо. Он двинулся в открывающееся пространство... Каждую ночь на протяжении первой недели пути он возвращался в свой сон, идя дальше и дальше. Огоньки больше сопровождали его, оставшись за Воротами. В полном одиночестве он бродил по чужой местности - серой и бронзовой, черной и коричневой - погруженной во мрак, черное небо тяжелым пологом нависало над головой. Лишь редкие красные всполохи указывали на то, где должен быть восток. Это было царство камня и теней, песка и тьмы, холодных, пронизывающих ветров, внезапных огней и скуки. Все, что окружало его, вяло вползало в его память, откликаясь равнодушными воспоминаниями. Это было царство зловещего, все чувствующего света, темных пещер и разрушенных статуй чудовищ и масок. Где-то в глубине, маленькая частичка его души горько жалела его, остальная часть его духа наслаждалась... На следующую ночь он увидел обитателей - грубые чудовища, покрытые чешуей; нескладные, неуклюжие пародии людей с длиннющими руками - они ползли, скакали, преследуя одинокого человека, убегающего от них, на лице человека застыло презрение и отвращение. Человек пробежал между двумя каменными колоннами и, обнаружив, что попал в тупик без выхода, дико закричал. Твари окружили его. Уронив его на землю, они принялись плакать и стенать над ним. Затем что-то пробормотали и начали сдирать кожу с человека; земля потемнела под ними. Внезапно одно из чудовищ пронзительно взвизгнуло и ринулось вон от ужасного сборища. Его длинная чешуйчатая рука превратилась во что-то короткое и бледное. Ругаясь и дразня, твари схватили убегающего собрата. Удерживая его, они вновь обратились к тому, что лежал на земле. Сомкнувшись и подавшись вперед, они образовали вокруг них плотное кольцо. То, что лежало на земле, перестало быть чем-то человеческим. В тоже время он еще не был чем-то неузнаваемым. Окруженный их зловонным дыханием он потихоньку менялся, становился все крупнее, что-то мерзкое стало проглядывать к его облике. Другое чудовище, которое стремилось вырваться, наоборот, стало усыхать, сжиматься. Его покров стал светлее и мягче. Он приобретал все более странные черты. Это было что-то знакомое. Он становился человеком по облику и в целом. Твари, которые теперь вместо себе подобного держали человека, толкнули его и он упал. Тем временем дьявольский оборотень тоже остался один. Твари уползали, покидая их. Оборотень судорожно дергал конечностями, силясь встать. Новоявленный человек с трудом поднялся на ноги, споткнулся, потом с воем бросился вперед к колоннам. В тот же момент темные твари ответили ему пронзительным воплем, затем расталкивая и царапая друг друга, погнались за убегающим оборотнем, который совсем недавно был одним из них. Поль проснулся, услышав громкий смех. А пробудившись, понял, что это его собственный смех. Сон оборвался слишком внезапно, и он долго лежал без сна, наблюдая сквозь ветви деревьев за плывущими в лунном блеске облаками. Следующий день они проехали в кибитке фермера и его сына. Полдороги с ними проехал и мелкий коробейник. На протяжении всей следующей недели им не встретился ни один путник, идущий в том же направлении. Лишь однажды они столкнулись с купцом и врачом, едущими в противоположном направлении. Но одним теплым солнечным вечером впереди них замаячили пыльные, темные фигуры. Лишь ближе к ночи им удалось нагнать группу путешественников. Процессия состояла из старого колдуна Ибала Шенсона, двух его учеников, Нарфа и Шахая, и десяти слуг - четверо из них несли кресло, на котором восседал Ибал. Поль обратился к Нарфу - невысокому худому усатому пареньку, он шел в самом конце, замыкая шествие. - Приветствую вас, - сказал он. Правая рука человека описала едва уловимую полуокружность, когда он оглянулся на голос. Так случалось довольно часто, едва столкнувшись с проявлениями Магии, внутреннее зрение Поля рефлективно включалось в игру. Он увидел слабо мерцающую серую нить, которая, образовав петлю на конце, медленно двигалась к его голове. Он поднял руку с слабо пульсирующим родимым пятном и отбросил нить. - Довольно! - крикнул он. - Или здесь так принято отвечать на приветствия путника? В глазах, смотрящих на него, промелькнул испуг, смешанный с уважением. - Прими мои извинения, - произнес паренек, - никто вас не знает, путники. Я только пытался защитить и обезопасить учителя. Я не думал, что встретился с братом по Великому Искусству. - Теперь все в порядке? - Вы направляетесь на Балкин? - Да. - Доложу учителю, он, без сомнения, пригласит вас составить ему компанию. - Вперед. - От кого передать приветствия? - Я - Поль Детсон, а это - Маусглов. - Отлично. Он повернулся и бросился догонять своих. Поль и Маусглов последовали за ним. Выглядывая из-за плеча ученика, Поль пытался рассмотреть волшебника, пока тот не обратился к нему сам. Он был одет в голубые одежды, серая шаль укрывала его плечи, коричневый плед укутывал колени. По такому одеянию было очень трудно определить его размеры. Его облик производил впечатление хрупкости и крошечности. Его нос превратился в острый крючок, словно птичий клюв, бледные, почти прозрачные, глаза наполовину скрыли тяжелые складки век. Щеки и лоб старика были испещрены глубокими бороздами морщин, кожа свисала безобразными пористыми складками. Густые, длинные волосы старика отливали чернотой и напоминали парик, особенно в соседстве с абсолютно седыми, кочковатыми бровями. Руки старика скрывались под пледом. - Подойди ближе, - прохрипел он, поворачивая голову и глядя из-под опущенных век. Подойдя к старику, Поль невольно задержал дыхание, стараясь спрятать свое волнение. - Детсон? Детсон? - повторял старик, - откуда ты? - Замок Рондовал, - подсказал Поль. - Я думал он пустует все эти годы. Кто теперь там лорд? - Я. Коричневый плед зашевелился. Сухая, темная рука с длинными узловатыми пальцами медленно выползла из под пледа. Так же плавно она двинулась к правому запястью Поля и застыла около рукава. - Будь любезен, оголи свое предплечье. Поль исполнил просьбу. Два тощих пальца протянулись к руке Поля и прикоснулись к родимому пятну. Старик усмехнулся и поднял голову, внимательно разглядывая Поля, стараясь увидеть сквозь него. - Все так, как ты сказал, - заметил он, - я ничего не знал о тебе - хотя теперь ясно вижу, что ты тоже обеспокоен томлениями Рондовала. Ты несешь печать его прошлого. - Возможно, - ответил Поль, - а как ты узнал? - Они окружили тебя, словно рой блестящих насекомых, - произнес Ибал, глядя мимо него. Поль внимательно обследовал себя внутренним зрением, но кроме нитей заклинаний не обнаружил ничего, хоть отдаленно напоминающее нимб из насекомых. - Я ничего подобного не вижу... - Так и должно быть, - ответил колдун, - все твое постоянно с тобой, вероятно, очень долгое время - ты воспринимаешь все иначе, чем я. Если, конечно, ты вообще можешь обнаружить это. Ты ведь знаешь, как отличаются друг от друга восприятия и понимания колдунов, какое значение они придают разным вещам. Поль нахмурился. - Или нет? - спросил Ибал. Не дождавшись ответа, старый колдун сощурил глаза и еще пристальнее стал вглядываться в Поля. - Сейчас я не так уверен, - сказал он, - сначала я подумал, что дисгармония и беспорядок твоих светил - лишь хитрая маскировка, но теперь... - Моих светил? - переспросил Поль. - Кто проводил твое обучение - и где ты проходил посвящение? - потребовали ученики колдуна. - Я рос очень далеко отсюда, - ответил он, - там, где все вещи сделаны не так, как здесь. - Ой, ты из Страны Безумия! Храни нас от Страны Безумия! Но... Ты не совсем дисгармоничен - любой с такой отметиной... - Он кивнул на предплечье Поля. - Должен обладать внутренним чутьем и подсознательным талантом к Великому Искусству... Очень интересно... Так... А зачем ты идешь на Балкин? - Чтобы научиться... кое-чему. Старый колдун снова усмехнулся. - А я иду для самоуспокоения, - сказал он. - Зови меня Ибал. Если хочешь, составь мне компанию. Всегда хорошо иметь нового собеседника. Твой человек - не собрат по Великому Искусству? - Нет, кроме того, Маусглов - не мой человек, он - мой товарищ. - Маусглов, ты сказал? Кажется я уже слышал это имя раньше. Возможно, в связи с драгоценностями? - Я - не ювелир, - поспешил с ответом Маусглов. - Ладно, это все равно. Завтра я скажу тебе кое-что интересное, Детсон. Но мы до сих пор в полулье от места, где я хотел заночевать. Нужно идти. Поднимайтесь! Вперед! Слуги подняли носилки и пошли вперед. Поль и Маусглов пристроились в конце процессии. Они разбили лагерь среди руин, которые некогда были маленьким амфитеатром. Поль долго лежал с открытыми глазами, тревога не покидала его, он опасался возвращения зловещих сновидений. До сих пор он никому ничего не рассказывал, днем события ночи казались далекой сказкой. Но лишь только спускалась ночь и на лица людей ложились длинные ночные тени, лишь изредка разгоняемые вспышками костра, ему начинало казаться, что какой-то неведомый призрак влечет его в царство танцующих огней, завывающих ветров и жестокости. Он снова удивился значению и смыслу ночного кошмара, как будто рожденного больным воображением и поддающимся описанию лишь в терминах патопсихологии, и в то же время ясности и отчетливой связи ночных видений с реальностью. Его мысли медленно перетекли в другое русло, к недавним событиям в Рондовале. В тот же момент он погрузился в сон, и его засыпающий разум вновь поразился возможной связи между событиями. Мог ли тот странный человек, умирая, заложить в нем зерно тревоги, которое не дает ему покоя по ночам? Его мысли вновь изменили свой ход, унося его дальше от тревог, усыпляя стрекотанием лесных насекомых, доносящимся из рощи. Он думал, как бы поступил Марк. Нашел бы какой-нибудь легкий наркотик, чтобы избавиться от видений. Возможно. Мысли снова поплыли... Что это. Еще ближе. Вокруг все знакомо. Страх куда-то исчез. Осталось только ожидание знакомых событий. Вот Ворота, и... Все остановилось. Застыло. Он замерз до того, как открылись Ворота. Видения стали блекнуть и совсем растаяли. Он почувствовал, что чья-то рука сжимает его плечо. В какой-то момент он хотел было закричать. - Все в порядке, - послышался шепот и рука отпустила его плечо. Поль попытался сесть, просто повернуть голову. Он обнаружил, что не может пошевелиться. Крупный мужчина, лицо которого наполовину скрывала тень от плаща, поднялся с колен и исчез из поля его зрения. Полю показалось, что мелькнули светлые усы, и что совсем невероятно, ряд сверкающих ровных зубов. - Почему я не могу двигаться? - прошептал он сквозь сжатые зубы. - Мне легче наложить защитную оболочку на весь лагерь целиком, чем на кого-то выборочно. Затем мне нужно было разбудить тебя, но так, чтобы остальные оставались в спящем, бессознательном состоянии. К сожалению, паралич здесь необходим. Поль предполагал, что все это ложь, но не мог бороться с ней. - Я увидел, что твой сон вызывает много тревог, поэтому я решил даровать тебе облегчение. - Каким образом ты увидел, что чьи-то сны доставляют тревогу. - Я в некотором роде специалист в тех проблемах, с которыми ты столкнулся. - Что?.. - Разве твой сон не связан с массивной дверью? Поль некоторое время молчал, затем ответил: Да. - Да, связан. Но как ты можешь знать об этом, может ты причастен к моему сну? - Я не вызывал твой сон. Кроме того, я здесь не ради освобождения тебя от него. - Тогда зачем? - Твое путешествие на Балкин. - По-моему, ты знаешь слишком много. - Не будь таким нетерпеливым. Просто наши интересы совпадают, я пытаюсь помочь тебе. Я больше понимаю в тех силах, что воздействуют на тебя. Ты совершил ряд ошибок, странствуя по миру и везде называя себя и рассказывая о своей карьере. Теперь понадобится много энергии, придется причинить даже боль, чтобы стереть твое имя и наружность из памяти Ибала и его окружения. Утром он будет помнить лишь то, что ты - Одержимый Магией, идущий на Балкин. Даже твоя внешность будет видна ему снова в тумане. Если он вновь спросит твое имя, то имей другое имя наготове. Это же имя используй и на Балкине. Рондовал до сих пор имеет своих врагов. - Это определенным образом связано с покушением на мою жизнь. - Когда это произошло? Где? - Чуть больше недели назад. Прямо в моем доме. - Я не подумал об этом. Значит началось. Ты будешь в безопасности некоторое время, если будешь сохранять инкогнито. Я хочу выкрасить твои волосы, чтобы замаскировать эту белую прядь. Она очень приметна. А затем мы должны спрятать это драконово родимое пятно. - Как? - Очень просто. Каким образом ты видишь проявления Магии, когда делаешь заклинания? Поль почувствовал щекотание усов у себя на лбу. - Обычно, как цветные нити - нитки, струны, веревки. - Очень интересно. Ну хорошо. Теперь вообрази, что я заворачиваю и укрываю твое пятно телесного цвета нитями, так плотно, словно из нитей сделан целый покров. Это не в коей мере не помешает твоим манипуляциям. Когда ты захочешь открыть его, тебе просто необходимо проделать ритуал распутывания клубка нитей заклинаний. Поль почувствовал, что кто-то взял его за руку и поднял ее. - Кто ты? - спросил Поль. - Откуда ты знаешь все это? - Я волшебник, которого нет на самом деле. Я прочно связан с твоим Домом. - Мы - родственники? - Нет. Даже не друзья. - Тогда почему ты помогаешь мне? - Я чувствую, что если ты и дальше будешь жить, это сослужит мне службу. Все. Твоя рука довольно ловко замаскирована. - Если ты действительно хочешь защитить меня от чего-то, то было бы лучше, если бы ты хоть что-нибудь рассказал мне. - Не думаю, что это самый достойный способ. Во-первых, с тобой может ничего не произойти, зачем же тебя отягощать излишней информацией. Во-вторых, твое неведение выгодно мне. - Мистер, кто-то уже вычислил меня. И мне совсем не нравится перспектива дуэли с другим колдуном. - О, если ты выиграешь, они этому будут рады. Разве не в этом истинная природа убийства? - Да. - Ладно, до сих пор ты все еще цел. - Чисто случайно. - Все отлично, мой мальчик. Будь бдительным. А теперь будет лучше слегка огрубить твои черты лица и чуть-чуть удлинить глаза. Может посадить на нос бородавку? Нет? Тогда может сделать шрам на щеке? Да, пожалуй, не помешает... - Ты не назовешь мне своего имени? - Оно вряд ли тебе о чем-нибудь скажет, но знание моего имени может в дальнейшем принести мне много хлопот. Поль пытался оживить драконово пятно, надеясь, что маскировка убережет и скроет его пульсацию от постороннего внутреннего зрения. Казалось человек не среагировал на пульсацию пятна. Поль заставил энергию пробежать вниз и вверх по правой руке, освобождая ее от паралича. Затем высвободил шею. Он мог немного повернуть голову... Лучше все оставить как есть. Он понял, что слишком сложно сымитировать подобную подделку. - Теперь они все думают, что ты из Хейделберга... - Что, - спросил Поль, - как ты сказал? - Ты знаешь, хороший колдун знает и о других местах... Поль заставил энергию циркулировать по всему телу, преодолевая паралич. Он создал петлю круговым движением руки и, выбрав момент, выбросил лассо из серой нити. Она обвилась и обхватила запястье незнакомца. Сжимая его нитью, он начал натягивать ее, одновременно вставая на ноги. - Я снова повторяю свой вопрос, - заявил он. - Глупейший из Одержимых Магией! - ответил незнакомец. Нить, словно живая, скорчилась в руке Поля, затем будто электрический ток обжог его руку. Драконово пятно горело словно в огне. Он открыл рот, чтобы закричать. Но звук застрял в его горле. - Тебе везет, - последнее, что он услышал. Затем шквал мыслей обрушился на его мозг и он провалился в небытие. Утренняя заря лишь слегка раскрасила облака на востоке, когда он открыл глаза. Его разбудили голоса слуг Ибала, они паковали и собирали вещи, готовясь снова в путь. Поль поднял руку и по дрожанию пальцев пытался определить много ли он вчера выпил... - Ты кто? Где Поль? Он повернулся и увидел Маусглова, стоящего руки в боки и непонимающе таращившего глаза. - У меня на щеке есть шрам? - спросил он, дотрагиваясь пальцами до него. - Да. - Слушай мой голос. Не узнаешь его? Седая прядь тоже исчезла? - Ой... да. Теперь вижу. Зачем этот маскарад? Поль встал и принялся собирать вещи. - Я тебе все расскажу, когда мы будем одни. Он обыскал все вокруг в поисках следов ночного посетителя, но место было гористым и совсем не сохранило следы. Следуя за процессией Ибала, Маусглов немного отстал, затем указал на группу путешественников и прошептал, не разжимая зубов. - Ты постарался? - спросил он. Три жующих кролика равнодушно ползали в кустах. Покачав головой, Поль пошел вперед. 3 Это было не скромное представление для начала. Это было много больше: зрелища и звуки - все новшества, с которыми мы столкнулись вне Рондовала. Первые дни я все время парил возле Поля, облетая его со всех сторон, пропуская сквозь себя все, что входило в поле его зрения, знакомясь с новыми явлениями и их законами. Перемещаясь в след за Полем, я обнаружил, что путешествие способствовало моему расширению, я разрастался в размерах, охватывая все больше территории. Моя маленькая шутка. Я понял, что мое растяжение в пространстве - от части ответная реакция все увеличивающееся число новых вещей, сущность и естество которых я поглощал, продвигаясь все дальше и дальше. Растения впитывались мной так же хорошо, как и животные, хотя последние мне были более симпатичны. Частично это соответствовало законам Бойля и Чарльза, о которых я узнал, подключившись к мозгу Поля, в один из вечеров, когда он предавался воспоминаниям об университетских днях. Со всей прямотой и честностью я все же не стал причислять себя к газу. Хотя и почерпнул кое-что для объяснения своей физической структуры, я не мог четко объяснить свою природу. Мне совсем не свойственна легкость распространения, скорее наоборот, все сопряжено с рядом трудностей. Я двигаюсь и перемещаю себя на заданную территорию исключительно силой воли. Я не знаю как работает весь этот механизм. Однако, я уверен, что мой общий объем увеличивается, а мои способности производить физические явления и предметы постоянно совершенствуются. Я решил относиться к путешествию как к учебе и накоплению опыта. Любое новшество, о котором я узнавал, могло иметь прямое отношение к моему стремлению к индивидуальности и познанию смысла существования. И я учился новым явлениям, ряд которых был очень своеобразен. Например, когда в ночном лагере появился тот человек, закутанный в плащ, я задрожал от волнения. Словно легкий бриз пробежал внутри меня; низкий звенящий звук заполнил меня и я увидел сияние сотен мерцающих огней. Затем все, включая караульного, уснули. Переливы огней стали ярче, низкий звук снова прокатился по окрестностям. Зная понятие "субъективность", я с всей уверенностью могу заявить, что это была не галлюцинация, а именно то, что я видел и слышал. Затем я с большим интересом наблюдал, как незнакомец изымал из памяти спящих все воспоминания, связанные с Полем. Прислушиваясь к своим ощущениям и анализируя все то, что я усвоил из дуэли Поля с другим колдуном в Рондовале, я понял, что я очень чувствителен к любым проявлениям магии и легко обучаюсь. Я чувствовал, что сам могу сделать подобные изменения. Но у меня не было причин вмешиваться, поэтому я просто наблюдал за происходящим. Несмотря на свои скудные знания о подобных вещах, мне показалось, что этот малый обладает весьма необычной манерой передвижения энергий в разных плоскостях. Да. Внезапно я вспомнил о боли, и это только усилило мои подозрения. Он был необычен и непонятен, но я внимательно следил за всем, что он делал. Затем он долгое время стоял около Поля, я не знаю, что происходило за внешним бездействием. Теперь он воздействовал совсем другими силами, не такими как мгновение назад, поэтому я не мог понять, что происходило. Что-то спазматически дернулось во мне, когда он прикоснулся к плечу Поля. Я не мог объяснить, что заставило меня, но я придвинулся ближе. Я слышал каждое слово их разговора и видел, как он изменял внешность Поля. Когда он укрывал родимое пятно, я хотел закричать: "Нет! Не смей!" Но, конечно, у меня нет голоса. Процесс маскировки пятна раздражал и злил меня, хотя я и понимал, что оно оставалось в целости под покровом заклинаний, и Поль в любой момент мог избавиться от защитного покрова. Что значила эта моя реакция, почему я вел себя так, я не знал. А потом, когда Поль поднялся на ноги, и между мужчинами возникло короткое противоборство сил, я бросился к Полю, проник в его тело и тщательно обследовал, не угрожает ли что ему. Я выяснил, что ничто не причиняет ему страдания, и поскольку они воздали друг другу должное, я не стал вмешиваться в ход событий. Покинув оболочку Поля, я отправился проследить за незнакомцем. Я не понимал, что заставило меня это сделать, и чтобы я стал делать, обнаружив его. Но он слишком быстро исчез, не оставив следов, так что вопрос попросту остался открытым. Это случилось, когда я проходил сквозь кроликов, одновременно захватывая куст, где они скрывались. Внезапно я почувствовал прилив сил. Я ломал голову над собственным поведением и теми вопросами, которые лежали за моими поступками - все было очень удивительным и слишком необъяснимым, так или иначе, я действительно был создан для такой бесплодной, бесполезной деятельности как самоанализ. Казалось никто из путешественников, включая самого Ибала, не замечал перемен внешности Поля. Никто не обращался к нему по имени. Будто все забыли его и стеснялись признаться в этом. Лишь изредка те, кто заговаривал с ним, пользовались обращением "Одержимый Магией", поэтому Полю даже не понадобилось выдумывать новое имя. Помня о том, что подобная маскировка может оказаться полезной в сохранении безопасности, Поль, тем не менее, был очень озабочен, что Ибал забыл о своем намерении рассказать кое-что о Рондовале. Не зная на сколько сильно было воздействие незнакомца на память путешественников, его очень тревожила мысль, что его принадлежность к Рондовалу внезапно откроется сама по себе. Это случилось, спустя два вечера, во время ужина, когда Ибал начал очень интересный разговор. - Эй, Одержимый, поделись своими планами, - начал Ибал, хлебая что-то мягкое и кашеобразное, налипающее на зубы. - Что ты намерен делать на нашем собрании? - Учиться, - ответил Поль. - Мне бы хотелось познакомиться с учениками и учителями, я хотел бы кое-чему научиться, стать более профессиональным в Великом Искусстве. Ибал довольно гавкнул. - Почему ты сразу не сказал, что ищешь спонсора, учителя, который бы поручился за тебя? - спросил он. - А я гожусь, могу я надеяться? - осторожно осведомился Поль. - Ну, если наставник представит и поддержит тебя. - И что это даст? Ибал покачал головой. - С трудом верится, что ты такой наивный. Где ты воспитывался? - Там где вообще не задают вопросов. Они просто не возникают. - Я думаю, я верю, что могу попытаться, поскольку ты настоящий Одержимый Магией. Ладно. Время от времени, я нахожу, что в незнании тоже есть свои преимущества, оно вносит новую струю. Ритуал обряда посвящения может способствовать укреплению и упорядочиванию твоих способностей. Это позволит тебе управлять огромным количеством энергий, исходящих от разных вещей. Ты станешь сильнее и искуснее, подобное могущество вряд ли можно получить иначе. - Посвящение будет происходить на Балкине, во время праздника? - Да, я рассчитываю, что Нарф будет посвящен, а вот Шахай, я чувствую, не совсем готов. Он указал на высокого ученика, крупного юношу с темными глазами и светлыми волосами. Шахай отвернулся и посмотрел в сторону. - Когда ученик проходит обряд посвящения, он становится самостоятельным? - Да, хотя иногда новоявленные колдуны остаются при учителе еще некоторое время, чтобы изучить детали и тонкости Магии, которые возможно были упущены в ходе освоения основ Искусства. - Ага, а если мне удастся заручиться поддержкой спонсора, я полагаю, что и сам могу довести дело до конца. - Если ты знаешь об опасностях посвящения... - Нет, не знаю. - Смерть и потеря рассудка - главные опасности. Каждый знает об этом. Они спокойно и твердо идут навстречу опасности, кроме тех, кто не совсем готов. - Вы не могли бы проинструктировать меня, чтобы я не был неподготовленным? - Что ж, договорились. - Мне очень хочется проверить себя. - В таком случае, я помогу тебе в твоих начинаниях, ради будущих добрых отношений. Всегда приятно приобретать новых друзей и соратников по ремеслу. Сны о Воротах и загадочной стране, открывающейся за ними, больше не посещали его до самого прибытия на фестиваль. Дни проходили обыденно и походили один на другой. Кроме того события с изменением внешности Поля ничего сверхъестественного больше не происходило. Местность менялась по мере того, как они продвигались все выше и выше. Хотя горные склоны здесь не были такими крутыми как в Рондовале. Сам Балкин представлял собой огромный черный клыкообразный пик, окруженный унылыми голыми деревьями. В тот вечер, когда они впервые увидели Балкин, казалось, он был очерчен слабо мерцающим контуром. Маусглов отвел Поля в сторону, чтобы обсудить дальнейшие действия. - Ты уверен, что знаешь, куда ты идешь? - Ибал рассказал мне в общих чертах о ритуале посвящения, - ответил Поль, - он намекнул, чего можно ожидать в различных ситуациях. - Я не это имел в виду, - произнес Маусглов. - Тогда что? - Один колдун пытался убить тебя прямо в Рондовале. Другой специально является на прошлой неделе, чтобы помочь тебе. У меня такое впечатление, что сейчас ты как раз между чем-то угрожающим и магическим - а там, куда ты идешь, самое логово колдунов и магии, там опасность может настигнуть тебя иным, необычным путем. - С одной стороны, - возразил Поль, - возможно, это лучшее место, чтобы узнать, что все-таки происходит. И я уверен, что мне пригодятся дополнительная проницательность и те навыки, которым учит обряд посвящения. - Ты действительно доверяешь Ибалу? Поль пожал плечами. - Мне кажется, что достиг потолка, я не могу продвинуться дальше без постороннего вмешательства. - Разве только ты решишь отказаться от всего прямо сейчас. - Это вернет меня к тому, с чего я начал. Нет уж, спасибо. - Это даст тебе время обдумать все заново, возможно, ты найдешь новое направление исследований. - Да, конечно, - ответил Поль, - мне бы очень хотелось этого. Но время, я чувствую, - это как раз то, чем я не могу распоряжаться вольно и свободно. Маусглов вздохнул и отвернулся. - Эта гора кажется какой-то зловещей, - произнес он. - Пожалуй, здесь я согласен с тобой. Следующим утром, пройдя предгорье и выйдя на гребень пологой гряды, группа путешественников остановилась. По западному склону горы раскинулось что-то напоминающее волшебную страну или город грез: сверкающее нагромождение кремовых башен, золотые купола и пики зданий, дома словно высеченные из огромных драгоценных камней; мостовые венчали блестящие прозрачные арки, то тут, то там высились колонны из черного янтаря, фонтаны, бьющие серебряными струями. - Боже! Какая красота! - воскликнул Поль, - я даже не знаю с чем ее сравнить! Он услышал довольный смешок Ибала. - Что смешного? - с обидой спросил Поль. - Юность бывает лишь однажды. Удивляйся и восхищайся, - ответил старый волшебник. Дальнейшее вызвало у Поля недоумение. С разгаром дня город-сон начал терять свое очарование. Первыми исчезли радуги и сияния, затем стали блекнуть краски. Легкая дымка медленно обволакивала здания, вместе с туманом по улицам и стенам домов словно разливалась серая краска. Пики утратили свою остроконечность, купола словно усохли, черно-янтарные колонны таяли прямо на глазах. Зеркальные стены покрылись толстым слоем пыли. Казалось пыль живая и медленно наползает на город. Затем исчезли прозрачные арки, высохли серебряные фонтаны. Было такое ощущение, что смотришь сквозь грязное темное стекло. За завтраком Поль обратился к Ибалу в полном недоумении: - Ладно, я поражен, я даже постарел на несколько часов. Но что случилось с городом? Ибал ухмыльнулся. - Нет, нет, - наконец сказал он, - дождись обеда, и ты увидишь настоящее представление. Так он и сделал. Как только солнце стало склоняться к западу, и тень вершины накрыла туманные очертания зданий, вновь возникло неуловимое движение, стены зданий стали глянцевыми и обрели свой прежний блеск. Поль и Маусглов, зачарованные зрелищем, застыли как и при первом знакомстве с городом. По мере того, как вечер входил в свои права, и тени становились все длиннее, казалось, увеличивался и сам город, башни и стены становились выше и утонченнее. Туман стал совсем прозрачным, сквозь него уже проступали контуры высоких сооружений. Приблизившись, они разглядели бьющие в высь струи фонтанов. Очертания зданий обретали свои былые краски. Башни, колонны, арки набрав полную массу, гордо взирали с высоты прежнего величия. К обеду они почти подошли к городу. Он уже приобрел свое утреннее очарование. Туман совсем растаял. Они сели перекусить. - Ну что, ты догадался? - спросил Ибал, прихлебывая темный жирный бульон. - Он меняет свои черты в зависимости от времени, - сказал Поль, - значит, на самом деле он представляет собой совсем иное, что мы видим, и его очарование лишь иллюзия. Но я не знаю, из чего он состоит и почему меняется. - В действительности там лишь нагромождение пещер, лачуг и шатров, - пояснил Ибал, - каждый раз, по жребию, практиканты отрабатывают навыки по приведению местности в порядок и подготовке ее к проведению сбора. Обычно они посылают вперед учеников и слуг. Они чистят и восстанавливают все сооружения, ставят шатры и возводят всевозможное оборудование. Затем ученики, как правило, начинают соперничать и создавать световые оболочки, чтобы придать месту как можно более красочный вид. Все ученики обладают разными способностями, но тем не менее, вещи лишь какое-то время кажутся первоклассными и очень редко могут просуществовать более длительный период. В результате вся эта красота живет от вечера до рассвета. А днем все очарование исчезает. Труднее всего сохранить оболочки ночью, проделки магии слабеют ночью, и можно увидеть то, что же все представляет на самом деле. - А эти оболочки внутри так же хороши, как и снаружи? - Конечно, а как же. Ты скоро все сам увидишь. Они продолжали наблюдение за новым рождением города-сна. Он приобретал все новые краски, блеск и великолепие. Под вечер они вышли к подножию Балкина и вошли в яркий красочный город, раскинувшийся у основания горы. Первая арка, которую они прошли, могла быть сделана из двух массивных ветвей, стянутых ремнем. Однако, ветви были одеты в оболочку из белого мрамора с золотистыми прожилками, щедро украшенного резьбой. Над головами прохожих сияли бесчисленные разноцветные огни. Поль не успевал следить за происходящими чудесами. В противоположность всем известным ему городам этот город был очень чист и ухожен. Мостовые под их ногами блестели чистотой. Здания казались хрупкими, их венчали полупрозрачные купола. Стены зданий украшала мозаика из разноцветных драгоценных камней, вместо окон были вставлены красочные витражи. Всюду были резные балконы и узорчатые галереи. По ним медленно разгуливали пышно разодетые мужчины и женщины. Открытые витрины магазинов пестрели различными принадлежностями магических ритуалов и чучелами экзотических животных. Магазины встречались всюду, куда не бросишь взгляд. На углу одного из них пристроился одетый в высокий тюрбан маг, он что-то напевал и творил замысловатые чары. От его жаровни красными клубами поднимался дым, он валил густо. Взмыв над улицей, дым оканчивался дьявольским красным ликом. Со всех сторон слышались звуки флейт, перезвон струн, удары барабанов. Следуя внутреннему порыву, Поль вызвал из небытия свою гитару. Освободив ее от пут заклинаний, он заиграл. Внезапно ожило его родимое пятно, оно слабо запульсировало, предупреждая, что они пересекли границу царства магии и колдовства. На гитарные переливы Поля дружным щебетом откликнулись диковинные птицы, сидящие в золотых и серебряных клетках. Прохожие заспешили ему на встречу. В дали слабо мерцал горный пик. А еще выше, в вечернем небе появились первые вестники ночи - звезды. Легкий бриз обдал их холодным дыханием, заполнив воздух благовониями и восточными курениями, дурманящими запахами изысканной парфюмерии. Маусглов слушал музыку, его пальцы шевелились в такт мелодии, его глаза лихорадочно бегали по сторонам, ноздри раздувались от пьянящих ароматов. - Господи, до чего же трудно здесь хоть что-нибудь украсть, все здесь кажется не тем, что есть на самом деле. - А ты относись к путешествию, как к каникулам. Зачем думать о работе во время отпуска. - Это трудно, - ответил Маусглов, вглядываясь в дьявольскую маску, которая с презрительным оскалом с высоты взирала на них. - Возможно, как семестр принудительного обучения... Ибал отдавал распоряжения слугам на каждом повороте и перекрестке, казалось знал здесь все как свои пять пальцев. Они шли к отведенным им апартаментам. Как Поль потом узнал, Ибал занимал одни и те же апартаменты на протяжении многих лет. Старый слуга поведал ему, что облик апартаментов и домов все время менялся, поэтому ориентация здесь основывалась скорее на знании месторасположения, чем на внешнем сходстве. Комнаты Ибала, куда они были допущены как его гости, казались весьма элегантными и просторными, хотя на всем лежала печать лишь внешней привлекательности. Поль без труда заметил, что твердые мощные стены легко продавливаются при нажатии на них, гладкие, словно зеркало, полы изъедены неровностями и трещинами, которые весьма ощутимы под ногами, а стулья совсем не такие удобные, как выглядят. Ибал распустил свою свиту, сказав, что намерен отдохнуть, а завтра утром официально представить их к посвящению. Поэтому, приняв ванну и сменив костюмы, Поль и Маусглов продолжили знакомство с городом. Главные улицы были освещены шарами с переливающимся белым светом. Гирлянды из разноцветных огоньков освещали переулки и мелкие улочки. Они прошли мимо группы молодежи, упражняющейся в острословии и философских дебатах, и мимо кучки старичков, решивших тряхнуть стариной шути ради; старые маги подвесили около арки легчайшее облако, которое с грохотом и молниями обрушивало поток воды на каждого, кто проходил под ним. Кратковременные ливни сопровождались дружным старческим хохотом сморщенных маленьких шутников, притаившихся в тени. Стряхнув мокрые плащи, Поль и Маусглов свернули на узкую лестницу, ведущую к извилистой улочке. Она была плохо освещена; слабо светящиеся голубые и красные маленькие фонарики отбрасывали причудливые тени и создавали ощущение таинственности. Они медленно двинулись вдоль нее. - Эта выглядит весьма заманчиво, - отметил Маусглов, оглядывая улочку. - Ну что ж, пойдем, проверим. Казалось, это было местом отдыха от света и суеты. По обеим сторонам улочки расположились ресторанчики и забегаловки. Они последовательно обошли их, затем повернули назад. - Мне тут понравилось одно местечко, - сказал Маусглов, показывая на право. - Там есть свободные столики под навесом. Можно понаблюдать за людьми. - Отлично, - ответил Поль. Они подошли и сели. Почти в тот же момент в дверях появился маленький смуглый улыбающийся человечек в зеленом кафтане. - Что угодно джентльменам? - вежливо поинтересовался он. - Мне бокал красного вина, - сказал Поль. - А мне белого и покислее, - отозвался Маусглов. Человек вышел и тут же вернулся. На подносе он нес два бокала вина, темный и светлый. - Полезные хитрости, - сказал Маусглов, осматриваясь. - Личное творчество, оболочки, - произнес Поль. Человек рассыпался в извинениях, напомнив, что плату следует пустить по крошечному обручу, ведущему в корзину. - Мы просим всех проделывать эту процедуру, - пояснил он, - слишком много встречается заколдованной гальки, имеющей вид монетки. Вы можете иметь их, даже не подозревая об обмане. Но настоящие деньги всегда останутся деньгами, пройдя по заколдованному обручу. - Мы недавно приехали, - сказал ему Поль. - Тогда будьте внимательны к камушкам. Он отошел принять другой заказ. Вино было очень неплохим, хотя Поль предполагал, что половина его букета - плоды царящей здесь магии. Однако, как он потом размышлял, какая разница? Подобно тому, что его окружало - если оно служило своей цели, внешние проявления были куда важнее содержания. - Вряд ли все наши наблюдения можно считать подлинными, - сказал Маусглов. - Но они многое сулят, всякий раз, когда я краду фальшивый камень, я думаю, что он настоящий. Поль ухмыльнулся. - Тогда они служат своей цели. Маусглов рассмеялся. - Хорошо. Хорошо. Но когда угрожает смерть, лучше бы знать наверняка, где реальная угроза, а где надежная рука друга. После того, что произошло недавно в библиотеке, я был бы предельно осторожен в подобных местах. - Еще что-нибудь, разве я недостаточно замаскирован? - Конечно, но магический ливень, на который мы нарвались в арке, - начал Маусглов, - я только сейчас заметил... Он не успел договорить. Их разговор прервало появление светловолосого стройного юноши с тонкими чертами лица и фальшивой улыбкой. Его экстравагантный костюм соответствовал благородным манерам и утонченной грации и изяществу походки. - Одержимый Магией! И Маусглов! Странно! Вы тоже здесь! Человек! Повторите то, что они заказывали для моих друзей! И бокал самого лучшего для меня! Он взял стул и подсел к их столу. - Кажется на этот раз они действительно постарались, это лучшее, что мне доводилось видеть, - сказал юноша, указывая жестом вокруг. - А как вам ваше жилье? - О! Отлично! - ответил Поль. Официант принес напитки. Проделав хитрый жест, юноша наполнил руку блестящими монетками. Они выпрыгнули из его ладони и, с шумом прокатившись по заколдованному желобу, звякнули в корзине. - Впечатляет, - сказал Поль, - послушай, не хотелось бы казаться невежливым, раз ты угостил нас, но мне кажется, уже поздно отменять заказ... Юноша рассмеялся, его лицо оживило настоящее веселье. - Конечно, конечно, нет, - сказал он, - я Ибал, и ты видишь великолепную омоложенную оболочку вместо старой и дряхлой. Он небрежно стряхнул с рукава пылинку. - Не обращай внимания на некоторые косметические детали, - легко добавил он. - Действительно! - Великолепно! - Да. Я готов снова встретиться со своей возлюбленной Вонни. Ради двух недель любовных игр, хорошей еды и вина, разгула. Только за этим я стремлюсь сюда. - Очень интересно. - Да. Мы впервые встретились с ней около трехсот лет тому назад; наши чувства не притупили даже столетия. Они все так же жгут и волнуют. - Удивительно, - ответил Поль, - но неужели вы не видитесь в другое время? - Боже, конечно, нет. Если бы мы жили друг с другом бок о бок, один из нас давно бы убил другого. Две недели раз в четыре года как раз то, что надо. Он пригубил свой бокал. - Кроме того, - добавил он, - у нас есть о чем поговорить, за четыре года накапливается много тем. Он взглянул на Поля. - Одержимый Магией! Что ты сделал с собой? - Что ты имеешь в виду? - обеспокоился Поль. - Ну эта седая прядь. Зачем она тебе? Поль потрогал руками свою до сих пор мокрую шевелюру. - Так, шутка, - сказал он. - Это не лучший выбор, - сказал Ибал, приглаживая свои волосы. - Многие могут связать тебя с отродьем Дета. Проклятый род! У-х! Они проследили за его взглядом, скользнувшим по улице. Он не задержался на тучном мужчине и прогуливающейся парочке. Взгляд остановился на женщине, приближающейся к ним в голубом сиянии. Она была среднего роста, густые темные волосы укрывали плечи, ее костюм переливался в свете гирлянд. Черты лица женщины были тонкими и изящными, в них чувствовалось неподдельное благородство. Ее лицо светилось весельем и любовью. Следуя этикету, Ибал поднялся ей навстречу. Маусглов и Поль последовали его примеру. - Джентльмены, это - Вонни, - объявил он, когда она подошла к столу. Он обнял ее и задержал ее руки в своих. - Моя дорогая, ты еще прекраснее, чем всегда. Это мои друзья, Одержимый Магией и Маусглов. Давай выпьем с ними, прежде чем уйти. Она кивнула в знак приветствия, Ибал услужливо пододвинул ей стул. - Я рада видеть тебя, - сказала она, - ты приехал из далека? Поль наслаждался журчанием ее голоса. Оно убаюкивало и влекло одновременно. Внезапно Поль почувствовал, что одинок в этом мире. Но приступ длился лишь мгновение. Он забыл о чем они говорили, как только было произнесено последнее слово. Немой восторг и восхищение овладело им. Как только они встали, Ибал повернулся и зашептал ему: - Волосы - это очень серьезно. Скорее поправь их, а то служители посвящения сочтут тебя дерзким. В другое время я бы не придал этому значения. Но если кто-то жаждет посвящения - это не лучшее время шутить, ты понял меня. Поль кивнул, думая как проще сделать это. - Я позабочусь об этом сегодня вечером. - Очень хорошо. Увидимся завтра утром, но не слишком рано. - Наслаждайтесь. Ибал улыбнулся. - Непременно. Поль посмотрел в след уходящей паре, затем вновь взял бокал. - Только не смотри туда сразу, - прошептал ему Маусглов, не размыкая губ, - но тот толстый мужчина, который шел впереди ее... - Я что-то видел, - сказал Поль, поднимая бокал и одновременно ища глазами того человека. - Ну что этот мужчина? - Я знаю его, - сказал Маусглов, - или знал его - чисто профессионально. Его имя Райл Мерсон. Поль покачал головой. - Это имя ни о чем мне не говорит. - Говорили, что он - колдун. Двадцать лет назад он подбил меня украсть те семь статуэток твоего отца. Поль почувствовал странное желание обернуться и повнимательнее разглядеть того огромного мужчину в золотых и серых одеждах. Но он сдержал себя. - А он не намекал тебе, зачем они ему? - Нет. - Я думаю, что они в надежном безопасном месте - там, где и моя гитара, - сказал Поль. Когда он обернулся, Райл Мерсон беседовал с высоким человеком в черной блестящей тунике, красных шароварах и высоких черных ботах. На голове у него был красный головной платок. Высокий незнакомец стоял спиной к ним, но немного позже он обернулся, их глаза на секунду встретились. В следующий момент оба мужчины медленно направились к выходу. - А другой? Маусглов покачал головой. - Сначала мне показалось что-то знакомое в нем, но - я не знаю его имени и не помню, где встречался с ними раньше, если, конечно, вообще встречался. - Интересно, это просто совпадение? - Райл - колдун, а это сборище колдунов. - А зачем он так долго торчал здесь? - Возможно он просто ждал приятеля, - сказал Маусглов, - хотя мне тоже интересно, почему он не узнал меня. - Прошло много времени, - ответил Поль. - Да. - Он мог запросто подойти и заговорить с тобой, если бы узнал. - И то верно. Маусглов осушил бокал. - Закругляйся и пойдем отсюда, - произнес он. - Хорошо. Уже поздно, когда вечер перевалил за полночь, они вернулись в свои апартаменты. Исключительно по просьбе Маусглова он проделал серию заклинаний, расставив защитные оболочки и ловушки над их ложем, и, наконец, заснул с ножом под подушкой. 4 Довольно философских измышлений! Все! Я так решил! Все это бесплодные разглагольствования, я до сих пор ни в чем не уверен. Философ - это мертвый поэт и умирающий богослов - я нашел эту фразу в мозгу Поля. Не знаю, где выкопал ее Поль, но она довольно точно отражает мои чувства и настроения. Я устал от бесконечных раздумий. Настало время что-то предпринять. Город у подножия Балкина показался мне лишенным собственного духа, но изрядно возбужденным искусственным путем. Рондовал тоже не был обойден магией - от весьма практических, утилитарных вещей и ложных чар до забытых оболочек, ждущих своего часа, и множества новых заклинаний и оборотней, которыми напичкал замок уже Поль. Но этот город был настоящим царством магии - оболочка на оболочке, тьма заклятий и чар, часть их связывала оболочки в единое целое, часть, наоборот, вызывала конфликты между ними, новые оболочки возникали сами по себе на месте старых, лишь только те начинали терять свою силу. Все заклятия и оболочки Рондовала я хорошо знал и с юмором относился к их нраву. Здесь сила магии была ключом, силы плясали вокруг меня в бешеном хороводе - некоторые были совсем не понятными, некоторые даже угрожающими - я не подозревал в себе такого, но в тот момент я был готов столкнуться с этой страшной подозрительной силищей. Это странное желание хотя и не способствовало развитию моего сознания, но, по крайней мере, усилило и укрепило мою бдительность. Кроме того я почувствовал мощный прилив энергии, благодаря тому, что постоянно находился среди магических воздействий высоких концентраций. Первым признаком моего роста стала возможность задать вопрос, непосредственно касающийся моего статуса. Я обратился с ним к странному существу в столбе красного дыма, едва лишь вошел в город. Я наблюдал за ним, пока не прекратились его метаморфозы, а затем очень обрадовался, увидев, что он принял форму, подобную моей. Я помчался за удаляющимся собратом и адресовал ему свой вопрос. - Кто ты? - спросил я. - Мальчик на побегушках, - ответил он, - я был достаточно глуп, позволив узнать кое-кому свое имя. - Я не понял. - Я такой же демон, как и ты. Только я убиваю время. Посмейся надо мной. Но, может быть, когда-нибудь моя участь постигнет и тебя. - Я опять ничего не понимаю. - У меня нет времени тебе объяснять. Я должен натаскать с вершины горы массу льда, чтобы заполнить все эти ящики в кладовых. Мой проклятый хозяин - один из учредителей всего этого. - Я помогу тебе, - сказал я, - если ты скажешь, что надо делать и ответишь на мои вопросы, пока мы таскаем лед. - Тогда вперед, к пику. Я последовал за ним. Достигнув средних слоев атмосферы, я вновь полюбопытствовал: - Ты говоришь, я тоже демон? - Я так думаю. Но я не могу объяснить многих вещей, почему у меня такое впечатление. - Ну хоть что-нибудь, хоть одно. - Ладно, самое элементарное - но ты задаешь очень глупые вопросы. Ты вызван, чтобы быть демоном. Мы прибыли на вершину, и я научился добывать лед. Его метод основывался на простой вариации пределов поглощения, эту технику я обычно использую при работе с живыми организмами. Когда мы неслись обратно к кладовым - как две огромные сверкающие алмазные башни - я снова спросил. - Откуда мы взялись? Моя память не сохранила давнишний событий. - Мы - порождение всемирной энергии, циркулирующей в различных формах. Самый простой способ, это когда могущественный колдун при помощи сверхсил призывает одного из нас для выполнения какого-нибудь специфического поручения - он очеловечивает нас, так обычно говорят. В процессе придания формы обычно нам даются имена, как правило, мы расщепляемся, выполнив поставленную задачу. Конечно, если какой-нибудь разгильдяй-маг - как мой окаянный хозяин - узнает твое имя, он может вновь заставить тебя служить ему, и прощай свобода. Вот почему ты можешь легко обнаружить немало таких горемык, которые выполняют работу, не свойственную им. Хорошо хоть таких пустоголовых колдунов не так уж много - некоторые слишком ленивы, некоторые слишком заняты. Ох, вот если бы мой проклятый хозяин допустил хоть маленькую ошибку в магическом ритуале! - Что тогда? - Как что, в тот же момент я стану свободным, разорву этого сукина сына на части и уберусь восвояси, надеясь, что он не оставил какого-нибудь магического документа с моим именем и не отдал его сопливому ученику. Для собственной безопасности, лучше почаще устраивать погромы в жилище проклятых хозяев, чтобы изъять подобную бумагу - лучше сжечь - затем пройтись по его ученикам, живущим неподалеку. - Я запомню это, - сказал я, пока мы сбрасывали ледяные глыбы в ящики кладовых. Затем мы понеслись обратно. - А что, у тебя не было подобных проблем? Ни разу? - Нет, совсем не было. - Невероятно. Возможно ты порожден какой-нибудь всеобщей катастрофой или бедствием. Такое иногда случается. - Я не помню ничего подобного. Мне кажется, что я смутно помню какие-то битвы, сражения. Но это, пожалуй, совсем не то. - Хм, много крови? - Думаю, да. Ты думаешь со мной это тоже случалось? - Не думаю, это ни о чем не говорит. Но это может помочь, если что-то еще проясниться. - Я думаю, там была еще буря. - Буря тоже поможет. Но даже этого недостаточно. - Что же мне делать? - Делать? Радуйся, что никто не знает твоего имени. - Но даже я не знаю своего имени - если, конечно, оно у меня вообще есть. Мы достигли вершины, подхватили очередную глыбу и полетели в обратный путь. - Ты должен иметь имя. Все имеют имена. Так мне сказал один из старейших. - Старейших? - Ты действительно такой наивный, или притворяешься? Старейшие - это очень древние демоны, о которых люди забыли тысячелетия назад. К счастью для них, их имена тоже забыты, поэтому они свободны, их не беспокоят колдуны. Они обитают в глубоких гротах, на высоких вершинах, в сердцах вулканов, на дне океана. Послушать их, так ни один проклятый хозяин не угнетает тебя так, как окаянные маги прошлого. Хотя лично я не вижу никакой разницы. Правда я не знаю ни одного, которому довелось бы служить древним и современным колдунам. Старейшие очень мудры, они долго прожили и много знают. Один из них мог бы помочь тебе. - Ты знаешь кого-нибудь из них? - О, да! Во время одного из моих периодов свободы я слишком далеко углубился к центру земли, там в Главном Гроте Рокочущей Земли, где переливается и шипит кипящая магма - самое удивительное и прекрасное место! Оказаться бы там сейчас! - Почему ты не вернешься? - Ничто больше не радует меня. Кроме того меня держат заклинания проклятого хозяина. А у него нет привычки устраивать мне каникулы. - Какая жалость. - Конечно. Мы влетели в кладовые и высыпали сверкающие глыбы в ящики. - Спасибо, я закончил работу раньше положенного срока, - сказал демон, - а мой хозяин обычно не дает мне другого задания, пока не убедится, что предыдущая работа выполнена. Поэтому, у меня есть несколько минут полной свободы. Если хочешь, давай взлетим повыше, и я расскажу тебе, как добраться к Гротам Рокочущей Земли - хотя вход в них расположен на другом континенте. - Покажи мне путь, - попросил я. Он взмыл в высь, я последовал за ним. Его объяснения были очень запутаны, но я немедленно двинулся в путь. Я мчался к северо-западу и проделал долгий путь, пока не достиг великих вод, достающих до самых звезд. Здесь по необъяснимым причинам я сник. Я знал, что должен пройти эти воды, но силы покинули меня. Я медленно побрел к северу вдоль береговой линии, ломая голову над собственной нерешительностью. Что же тянет меня назад? Наконец, мне удалось обуздать свою противоречивую натуру. Я попытался оценить ситуацию с практической точки зрения. С этой позиции у меня не было причин для колебаний. Я перестал обращать внимание на странную вялость, охватившую меня. Подгоняя себя вперед, я не заметил узкой, покрытой галькой полоски берега и проскочил над бурлящей водой. Я вновь ощутил приступ нерешительности, хотя продолжал бороться с собой, стремясь преодолеть невидимый барьер, сдерживающий меня. Вдруг я услышал голос, смешанный с шумом волн. - Бел... по... - говорил он, - бел... по... Я слушал, страх потихоньку охватывал меня. - Бел... по... - повторял голос. - Бел... по... бел... по... бел... по... - твердил он вновь и вновь. Я вдруг ощутил, что какая-то часть моего рассудка немедленно уловила тайный смысл, скрываемый нелепостью слов. Я уже понял, что они означали мой окончательный отказ от поисков. Я собрал последние остатки воли против неведомой мне преграды. - Почему? - вопрошал я бушующие волны и небеса. - Почему? Что вы хотите от меня. На секунду воцарилось полное молчание, затем забубнил с новой силой. - Бел... по... бел... по... бел... по... Поражение горечью разлилось во мне, когда и понял, что эти бессмысленные слова стали единственным ответом на мои вопросы. Я развернулся и ринулся на юг, дав себе слово, поискать ответы в другом месте. Зловещая неопределенность слов стала отдаляться от меня. Мои мысли пришли в движение, постепенно образ Поля Детсона вытеснил все остальные из моего разума. Лишь достигнув сияющего Балкина и города-сказки, я помчался к жилищу Поля. Теперь мне не нужно было уговаривать себя, я летел без всяких усилий. Я не мог ни о чем говорить, кроме как о той силе неразрывно связавшей нас. Исследуя сигнально-защитные оболочки, которые он расставил, я услышал его слабый стон. Я вторгся в его сон и увидел, что он прошел в массивную дверь и оказался в месте, которое одновременно доставляло наслаждение и отталкивало его. Я никогда раньше не вмешивался в его дела. Но я вспомнил, что безымянный волшебник, оторвавший его от этого сна, казалось принес ему облегчение, будто освободил от чего-то. Поэтому я тоже заставил его проснуться. Он долгое время лежал, чем-то очень встревоженный, затем сон увел его в более миролюбивое место. Я решил разыскать демона, с которым познакомился, и поучиться у него еще чему-нибудь. Я облетел все апартаменты его злополучного хозяина, но его не было ни там, ни поблизости. Тогда я стал внимательно приглядываться и обнаружил едва приметный блестящий след, подобно тому, какой тянулся за нами в ходе ледовых экспедиций. Я бросился по нему, боясь, что он исчезнет. Долгое время я летел по воздуху, стараясь двигаться как можно быстрее. Путь оказался неблизким, но светящаяся ниточка говорила, что я лечу в правильном направлении. Позади остались долгие лье на юго-запад, наконец, след, описав дугу, стал снижаться к городу, раскинувшемуся на берегу реки. След обрывался у дома, из которого доносился странный шум и какая-то возня. Я вошел внутрь и увидел, что все было густо забрызгано кровью - стены, полы, даже потолок. Мой приятель держал какого-то мужчину с вывернутыми конечностями. Голова мужчины была размозжена, от камина до окна протянулся ужасный след из крови, мозгов и раскрошенных костей. - Приветствую! Ты так скоро вернулся! Или я что-нибудь тебе не так рассказал? Ты что же, не нашел? - Нет, но какая-то неведомая сила не дала мне покинуть континент. - Странно. Тело человека пролетело по комнате и шмякнулось о противоположную стену. - Хочешь скажу, что я об этом думаю? - Что? - спросил я. - Я думаю, ты находишься под оболочкой заклятий, о которой ты сам не знаешь - она удерживает тебя совершенно особым способом для какой-то очень специфической цели. - Я не знаю, чтобы это могло быть. - Подай мне, пожалуйста, пригоршню с внутренностями, хорошо? Их нужно связать и подвесить. - Ладно. - Так я думаю, ты должен отыскать, в чем загвоздка и уничтожить ее; возможно, хозяин, наложивший на тебя заклятье, умер или сошел с ума. В обоих случаях тебе крупно повезло. Когда ты исполнишь свою задачу, ты будешь свободным. - Но как я узнаю, что должен сделать? - Полагаю, мне придется наставлять тебя и в дальнейшем. Ладно, поскольку я считаю, что ты мне друг, я скажу тебе кое-что сверхсекретное - свое имя. Галлеран. - Красивое имя, - произнес я. - Оно означает больше, чем просто слово. Оно слагает энергии в единое целое, оно сублимирует меня, когда понимаешь и знаешь его значение. Наконец, мы связали все внутренности, и Галлеран принялся расчленять тело, затем протянул мне руку и ногу. - Сделай с этими что-нибудь художественное. Я подвесил одну над камином, а вторую пристроил в громадном чайнике. - Так как я знаю собственное имя, я знаю все, что известно обо мне, - сказал Галлеран, - ты тоже начнешь все понимать. Сейчас, первое, что ты должен сделать, выяснить свое имя. Когда ты узнаешь его, ты сразу будешь знать о той цели, ради которой ты вызван. - Правда? - Обычно они связаны. Галлеран установил голову на каминной доске. - Как я отыщу свое имя? - спросил я. - Ты должен исследовать свою память - возможно, сотни, тысячи раз. Оно там. Когда ты обнаружишь хоть одну наметку, ты узнаешь его. А узнав собственное имя, ты познаешь себя. Тогда можешь действовать. - Я попробую, - согласился я. Галлеран продолжал разбрасывать по комнате тлеющие угольки. - Поможешь мне раздуть угли, хорошо? Всегда лучше поджигать и скрывать следы сделанной работы. - Конечно. Когда пламя занялось, я спросил: - Зачем твоему проклятому хозяину убивать этого человека? - Один из них одолжил другому денег, и, наверное, не хотел отдавать долг. Только я забыл который. - Ой! Мы подождали пока не вспыхнул настоящий пожар. Затем вместе с дымом взмыли в ночное небо и полетели обратно к Балкину. - Спасибо за все, чему ты меня научил сегодня, - сказал я, спустя некоторое время, - Галлеран. - Я рад помочь тебе. Должен признать, что ты возбуждаешь мое любопытство - и очень сильно, правда. Расскажешь мне свою историю, когда узнаешь все до конца. - Да, - ответил я, - конечно же. Галлеран вернулся в апартаменты проклятого хозяина доложить о выполнении задания. Я поднялся в высь, направляясь к восточной стороне вершины Балкина. Еще раньше, таская лед, я заметил там кратер, ведущий к центру горы. От туда слышалось странное жужжание и весело перемигивались огоньки. Это вызвало мой интерес еще тогда, и теперь я намеревался исследовать неведомый феномен. Никто не знает, где может обитать его имя. 5 ...Поль скользнул в Ворота и вновь оказался в загадочной стране. Двигаясь быстрее, чем раньше, он стал свидетелем новой охоты, превращения и погони. Теперь зрелище веселило его. Однако во второй части победа завершилась людоедством и твари помчались на поиски новой жертвы. Поль ощутил какую-то непреодолимую тягу, которая потащила его прочь от подобных зрелищ, звала и гнала его вглубь пустынной земли. Казалось он шел дни, недели; его бестелесная, прозрачная оболочка углублялась все дальше и дальше в безжизненное пространство исковерканной земли. Наконец он вышел к высокой гряде полуразрушенных гор, тянувшихся от горизонта к горизонту. Три раза он пытался одолеть их и трижды откатывался вниз, на четвертый раз сильный порыв ветра подхватил его и перебросил в узкое ущелье на другой стороне гряды. Он очутился рядом с городом, раскинувшимся на террасах склона. Этот склон был значительно положе того, что пытался преодолеть Поль. Горный склон, приютивший город, терялся в глубинах древнего бездыханного моря. Оглядываясь кругом, он заметил контуры зданий недалеко от морского берега и движущиеся силуэты существ, обитающих в этой местности. Сквозь дымку ночного тумана он разглядел других существ, расположившихся на верхних террасах. Серые, с уродливыми длинными конечностями, эти великаны - людоеды были немного меньше своих собратьев по ту сторону хребта. Попадались и человекообразные существа, свободно разгуливающие среди чудовищ. ...Он медленно спускался, двигаясь по крутому краю хребта. Взор его был устремлен вниз, на копошащиеся у подножия фигуры. Чудовища потихоньку собирались около сооружения. Их там кишело уже довольно много. Спустя какое-то время, они разожгли костер. Затем они приволокли к кострищу несколько связанных людей, разорвали их на части и сожгли. Зловонный дым и запах паленого мяса заполнил пространство. Вдыхая его, он почувствовал волну наслаждения, разливающуюся по телу. Наконец он расправил крылья и скользнул вниз, где его ожидало все сборище. Они приняли его с должным почтением и заиграли в его честь на странных инструментах, издающих вопящие, бренчащие и хлопающие звуки. Он гордо вышагивал среди них, выбирая случайную жертву, которую тут же раздирал на части с помощью мощного клюва и когтей. Чтобы он не делал, все взирали на него с умилением и восторгом. Позднее появился некто медного оттенка, рассматривающий бледные, тлеющие камни. Он приближался, держа железный трезубец, увенчанный черным от сажи факелом. Он последовал за светом и тем, кто его нес в черный проем одного из зданий - однобокого металлического сооружения с наклонными стенами и кривыми полами. Помещение было лишено окон. Везде царила сырость и уныние. В воздухе витал металлический запах. В холодной стальной глубине помещения на высоком мраморном ложе лежала женщина. В ногах и голове женщины горели свечи. Головной венок и гирлянда из ярких красных лепестков слегка побурели. Ее мягкие, словно воск, желтые волосы по краям были белыми. Губы женщины, соски ее груди, почти были выкрашены голубым. Издав высокий дребезжащий звук, он проскочил ступеньки, взлетел на ложе и оседлал тело женщины. Загребая ее когтями, он пару раз клюнул ее, затем запел брачную песню. Укрыв женское тело крыльями, он начал медленные ритмичные движения... Тот, кто нес трезубец, принялся ударять им об пол в такт движениям. Пламя заиграло на стенах, отзывающихся на удары гулким, словно плачущим, эхом. Прошло довольно много времени, наконец, женщина открыла прозрачные глаза, она бессмысленно водила ими по сторонам, не в силах сосредоточиться. Затем она застыла в оцепенении. Проходили долгие минуты, она не двигалась. Вдруг взрыв хохота потряс