елось уяснить методику магического воздействия на Поля. Я очень тщательно осмотрел и исследовал следующее превращение. Все это можно было более точно назвать передачей или перенесением. Как только нога Поля превратилась в огромную уродливую лапу, я освободился и смог проследить то, что происходит вне горы. Я помчался, кружась словно вихрь по проспектам, где пространство сжимается как губка, а время летит подобно бешеному потоку, не подвластному ничьим законам. Я приблизился к Воротам - к снам, преследующим Поля, которые до сих пор видел лишь мельком. Скользнув в них, я оказался на мертвой земле и сразу столкнулся с вопящим существом, полумонстром, получеловеком с родимым пятном в форме дракона на правом предплечье. - Брат мой, - обратился я к нему, - носи это еще чуть-чуть, покуда все служит человеческому обряду. Но существо не могло или не захотело меня понять. Оно продолжало душераздирающе орать и биться своим изуродованным телом. Я наслал на него глубокий сон, и он забылся прямо там, в треугольнике серых выступающих камней. Мне хотелось помочь обоим, и Полю и тому чудовищу, хотя это совсем не приносило пользы лично мне. Я сам себя убедил, что в данный момент необходимо мое личное вмешательство - впервые - в дела других, для того чтобы дать благополучный исход всему, в том числе и удовлетворению моих интеллектуальных потребностей. Но даже тогда я уже начал задумываться. Еще несколько мгновений я рассматривал эту зачарованную землю, затем развернулся и отправился обратно. Надо мной полыхали молнии и гремели раскаты грома. Я вернулся на исходную точку и тут же уловил мысли в голове Ларика. Это были мысли об Авинконете и тех, кому он служил. Первый проблеск понимания происходящего озарил меня. Насладившись удовлетворением от проделанной работы, я последовал за процессией до следующей станции. Там я увидел, как произошла трансформация с другой ногой Поля. Это еще больше взволновало меня. Его мозг как и у остальных был во власти дурмана, это убедило меня в том, что он стал жертвой обмана. Хотя я мало знал, чтобы судить о людях, я подумал, что происходящее с ним совсем не справедливо и вовсе не честно, особенно то, что делает Ларик. Когда мы подошли к следующей станции к уродству Поля добавилось кое-что еще. Один из участников умер. Конечно, он ничего не значил для меня, но в этот самый момент вновь прозвучало слово "Фаней". Я оглядел остальных, ожидая как они среагируют, но реакции не последовало. Конечно, мертвый человек мог отвлечь их от всего остального, хотя слово прозвучало довольно громко, а несколько мгновений спустя повторилось. А затем еще раз. Оно стало навязчивым в своих повторениях. Я сжался, затем расслабился и прислушался. Господи! Как глупо предполагать, что кто-то еще может услышать, если это адресовано только мне, мне одному. Где-то в глубине я сознавал, что понимаю его. Потом опять происшествие. Тело было перенесено, ритуал пошел своим чередом, и Поль опять стал видоизменяться. В тот момент казалось, что все это не столь важно. Изменения происходили со мной, естественно не на том физическом уровне, что с Полем. Во мне быстро нарастали и крепли новые понятия - свободы воли и предопределенности. К несчастью у меня не было времени предаваться размышлениям, мое внимание было целиком поглощено самим превращением: изменился мой разум. Я придерживался негласной, хорошо усвоенной позиции - не вмешиваться в дела других. И я не вмешивался, так долго, сколько себя помню. Я вновь задумался над своей позицией и решил, что настало время исключений. Мне не нравилось, что происходило с Полем, я не мог больше пускать все на самотек. Я должен что-то сделать, хотя - я не был уверен в этом полностью, что могло помочь ему вернуть прежний нормальный вид, чтобы он сам расправился со своими врагами, как сочтет нужным. Я думал об этом все время, пока мы шли к конечной станции. Голос, твердящий "Фаней", исчез. Я предполагал, что Поль расстанется со своими ступнями. Я внимательно следил за Лариком в те моменты, когда он не руководил действом. Он внушал Полю мысли об Авинконете, где он станет пленником, как только кончится ночной ритуал. Когда все покинули конечный пункт и вышли в огромную пещеру, я наблюдал как Ларик обездвижил Поля, наслав на него паралич. Затем он стал выводить остальных. Мне казалось, что я смогу снять чудовищную оболочку, удерживающую его в нише, но я колебался и не знал, что делать дальше. Я последовал за первым кандидатом, чтобы познакомиться с заключительной процедурой ритуала. Я видел, что многих учеников встречали наставники, у выхода я заметил Маусглова. Конечно. У меня уже был план, когда я вернулся в пещеру. Внезапно я увидел того волшебника, который ночью навещал Поля по пути на Балкин. Я остановился и стал наблюдать. От человека исходила небывалая сила. Он умело пользовался ей, я понял, что он хочет направить ее на Поля. Я немедленно бросился, надеясь помешать ему. Это было стремление помочь, а не узнать новый механизм силовой передачи. Меня заинтересовала голова чудовища, насаженная на кол. Не могло ли это пригодиться для спасения Поля? Поль возвращался к своему прежнему виду, затем вновь маскировался. Я понял, что намеривался сделать волшебник, его действия никак не способствовали моему плану. Поль по-прежнему оставался в опасности. Я вспомнил о теле Крендела, того огненно-рыжего человека, который недавно скончался. В данный момент никто не интересовался им, я проник в него и стал изучать, как оно работает. Я хотел бы, чтобы оно было в форме и готово исполнить поручение. В его форме я хотел встретить Маусглова, ожидавшего снаружи. 10 Маленький человек скользнул в золотистое отверстие в центре комнаты, оно тут же снова сомкнулось за ним. Пульсирующее сияние, оптический обман, взгляд сквозь любое пространство - все это далеко не исчерпывало всех возможностей роскошной комнаты. Вместе с тем глаз неотступно следил за удаляющимся человеком в черных одеждах, который проследовал сквозь высокую украшенную гобеленами стену и далее по аркообразной галерее, мимо колоннады света и тьмы. Затем сверкающий хрусталик сжался, сверкнул и погас. Ибал откинулся на подушки. Внезапно его дыхание участилось и стало глубже; на лбу заблестели капельки пота. Вонни, сидящая возле него на коленях, нежно промокнула его лицо голубым шелковым платочком. - Совсем немного, - сказала она, - можно считать проход достаточным. Он улыбнулся. - Это просто напряжение, - признался он, - и, говоря по правде, не то, что я намеривался сделать вновь. Сейчас, однако... - ...все по-другому, - закончила она. Он кивнул. - Что ты собираешься делать? - Набираться сил. - Ты знаешь, я не это имела в виду. - Хорошо. Набираться сил и забыть. Я протянул ему руку помощи. Мое благородство удовлетворено. - Так ли? Правда? Он вздохнул. - В моем возрасте, слава и уважение - это все, что я могу себе позволить. Те дни, когда я увлекался подобными авантюрами, давно канули в прошлое. Ее руки нежно скользнули по его волосам, обняли мускулистые плечи и погладили их. Затем она взяла бокал с холодным искрящимся вином и поднесла к его губам. - Ты убежден в своей оценке случившегося? - наконец поинтересовалась она. - Только боги знают, что еще может произойти! - воскликнул он. - Что-то крайне неестественное направило Маусглова ко мне. Тем более эта история о юноше, которому я покровительствовал. Странно, он оказался сыном старого Дета и был похищен Райлом Мерсоном. Мое благородство подсказывает, что я должен кое-что сделать для моего протеже, иначе Райл Мерсон погубит его. Что я и сделал. К счастью, единственное, что хотел Маусглов - это как можно быстрее переправить его обратно в Рондовал - я только что осуществил это. - И этого достаточно? - Конечно, нет, если бы он был моим учеником. Но я только сделал ему одолжение. Я слишком мало знаю его. - Но... - начала она. - Все, - ответил он. - Нет, я не о том. - Тогда что? - То, что ты сказал в самом начале, разве это может быть правдой? - Я забыл о чем говорил. - Ты сказал, что это продолжение того, что произошло еще до рождения Поля... - Я лишь предположил это. - ...это то, что ведет к войнам. Он взял кубок из ее рук и отпил глоток. - Да, я уверен в этом, - наконец изрек он. - То, что вновь откроет дорогу тому бизнесу? Он пожал плечами. - Или полностью закроет его. Да. Я думаю, это может произойти - или этот Райл верит, что это может произойти. Опять все сначала. Он отставил кубок, поднял руки и внимательно посмотрел на них. - Поль, по-видимому, проявил излишний интерес к чему-то очень могущественному и сверхъестественному, - сказал он, - но на его пути встречаются надежные друзья. - Я говорю не о Поле. Я думаю о ситуации в целом, частью которой он стал. Это место - целое сборище весьма искусных представителей магии. Подобное случается лишь раз в четыре года. По-моему, это больше, чем простое совпадение. Ты не думаешь, что нам следует обратить их внимание на случившееся? Ибал рассмеялся. - Остановись и задумайся на минутку, - произнес он сквозь смех. - Я думаю, это самое худшее, что можно предпринять. В этом конфликте есть привлекательные стороны для обоих кланов. Некоторые усмотрят в нем выгоду, некоторые нет. Неужели ты действительно думаешь, что мы сможем добиться консенсуса? Мы можем начать следующую войну прямо здесь, если ты, конечно, хочешь. Пока он говорил, Вонни напряглась, ее глаза расширились от удивления. - Господи! - воскликнула она. - Ты можешь быть прав! - Так, а почему мы забыли о общей ситуации? - проговорил он. Он взял ее за руки. - И точно знаю, как взяться за это дело. - По-моему у меня началась головная боль, - промолвила Вонни. Маусглов не оглядывался назад. Он отнесся к колдуну, отправившему его в Рондовал, как к необходимости. Если магия обернется против него, то случится непоправимое. Но если она поможет ему, он будет несказанно благодарен. Пока он не встретился с Полем, он стремился избегать внимания колдунов, не признавал их. Он произнес слова благодарности Давстиру, покровителю воров, лишь он один оказывался полезным ему. Он молча молился ему, проваливаясь в космическую бездну и летя рядом со звездами. Он обнаружил связку нитей заклинаний, которые оставил Поль, взялся за один узелок и произнес нужные слова. Затем повернулся и без всяких колебаний направился по запутанному лабиринту коридоров, ведущих в подземелье. Он долго блуждал по холодным тоннелям с пляшущими тенями, прежде чем достиг входа, где огромная плита Поля возвышалась среди руин. Пробираясь между валунами, он вышел к месту, где умирает эхо, а стены и крыша теряются из вида; к месту, где кружится голова от звериной вони, а факелы меркнут в кромешной мгле. Оно тоже было знакомо ему и он смело шагнул вперед, не испытывая той дрожи и трепета, которые испытывал несколькими месяцами раньше. Многочисленные нагромождения чешуйчатых и шерстистых тел преграждали ему путь, большинство из них спало околдованным сном так же, как и он спал раньше. Некоторые предавались обычным дневным, недельным и месячным спячкам. Идя к знакомой нише, он удивлялся тому, как когда-то сам спал здесь долгим сном. Он мог оказаться совсем в другом уголке мира, но где бы он не был, его постоянно влекло сюда - хотя эта склонность не доставляла ему удовольствия. Проспав магическим сном двадцать лет под одной оболочкой заклятия вместе с Лунной Птицей, в нем зародилось странное чувство - что-то очень напоминающее дружбу и привязанность к гигантскому дракону. Он много раз пытался объяснить для себя эту странную связь, придумывая сложные доказательства, основанные на собственной индивидуальности. Нет, ему совсем не нравились подобные размышления. Подойдя к тому месту, где обычно отдыхал Лунная Птица, он в изнеможении прислонился к огромному валуну. - Маусглов! Сколько времени мы не виделись! Маусглов вздрогнул и отпрянул. Горный выступ оказался плечом дракона. Но он тут же успокоился и положил руку на плечо дракона. - Да, я вернулся, - ответил он. - Случилась беда. Нам нужна твоя помощь. Маусглов почувствовал, как зашевелилось огромное мощное тело. Лунная Птица начал вставать. - Что случилось? - спросил он. - Мы должны добраться до горы Анвил, отыскать там скипетр Поля и вернуть его ему. - Он бросил его в огненный кратер. Он сам говорил об этом. - Да, мне он тоже говорил... - Но я вернулся и огонь умер. Сейчас там лишь серые камни. Но я не знаю, как глубоко я закопал его. Нужны инструменты. Маусглов на мгновение задумался. - Там есть комната, возле заднего двора, - проговорил он, вспоминая. - Я пойду туда и поищу какие-нибудь инструменты. Встретимся во дворе. - Мне легче доставить тебя туда. Это будет быстрее. - Хорошо... - Влезай! Маусглов вскарабкался ему на спину. Минуту спустя они уже летели. 11 Поль проснулся от яркого света, бьющего прямо в лицо. Он повертел головой, стараясь уклониться от него, затем сел и открыл глаза. Дверь в келью была приоткрыта. Неужели кто-то шел к нему, а затем столкнулся с чем-то? Он прислушался. Из коридора не раздавалось не звука. Он осторожно встал на ноги, прошел по келье и остановился в том месте, где стоял раньше, безуспешно пытаясь сотворить заклятие; там, где начали саднить его глаза. Что это? Иллюзия? Чтобы помучить его? Он протянул руки к дверному косяку, и потрогал его. Затем легонько толкнул дверь. Она чуть-чуть сдвинулась. В этот момент он почувствовал, что кто-то беззвучно смеется над ним. Все выглядело, как будто нечто неясное зловещее потешалось, видя его замешательство, его трепет - это нечто обитало за гранью реальности и не имело с ним ничего общего. Он застыл в ожидании повторения ужасного смеха, но везде царила тишина. Наконец он рискнул идти вперед и вышел в коридор. Нигде никого не было. - Что теперь? - думал он. Следует ли ему пройти тем маршрутом, которым шел Ларик? Или стоит обследовать замок? А может лучше спуститься во двор, взять одну из летающих лошадок и покончить со всем? Последнее показалось ему более правильным. Улететь, спрятаться и подождать, когда силы вернуться к нему. Тогда он сможет отправиться в Рондовал, сбросить свою чудовищную оболочку, снова вернуться сюда и разнести это зловещее место в пух и прах, как когда-то на горе Анвил. Это лучше, чем остаться в логове врага совсем беспомощным и послушным как игрушка. Он повернулся в сторону двора с конюшнями. В тот же момент он застыл на месте. Бледное прозрачное пламя преграждало его путь. - Угу, значит мой шанс не является в полном смысле шансом, - грустно произнес Поль. - А он у тебя есть? - прозвучал знакомый иронический голосок у него в голове. - Я пытаюсь отгадать, что мне останется. - Как и в большинстве случаев, - прозвучал ответ. Теперь в нем проскальзывали миролюбивые нотки. - Я не могу определить друг ты или враг. - Мы - представители. Однажды мы уже помогали тебе. - А теперь... - А у тебя есть причины сомневаться в тех, кто раньше помогал тебе? - У меня возникло чувство, что меня вовлекли в чужую игру. - Я бы лучше сказал, что тебя вытянули оттуда. - Ну это весьма спорное утверждение. Но вы говорите, что вы - представители. Представители чего? - Перемены. - Это слово можно понимать по-разному. Может вы уточните? Что-нибудь более конкретное? - Две силы правят миром: наука и магия. Иногда они враждуют друг с другом. Мы представляем сторону магии. - Но это место едва ли можно назвать оплотом технологии. - Нет. Столкновения и сопоставления здесь не причем. - Черт побери! Получить от вас ясный ответ, все равно что подоить дикую кошку. Почему вы не можете просто сказать мне, что здесь замешано? - Правда - это священная штука и мы свято охраняем ее. - Я думаю, вы хотите сотрудничать со мной? - Именно поэтому мы помогаем тебе вновь. Поль попытался перейти к внутреннему зрению. Теперь все прошло легко и гладко. Он уловил человеческие очертания внутри пламени - маленькая мужеподобная фигурка, голова ее склонилась на грудь, руки скрывались в длинных рукавах. Оранжевая нить вилась возле правой руки Поля, на дальнем конце ее колыхалось пламя. Поль схватил ее пальцами и сжал в руке, спутав клубок. Родимое пятно тут же откликнулось пульсацией. - Теперь ты скажешь мне все, что я захочу... - начал он. Внезапно его руку обожгло словно огнем. Боль захлестнула его, в бессилии он опустился на колени. Внутреннее зрение иссякло. Рука невыносимо ныла. - Я был вынужден так поступить, - зазвучал голос в его мозгу. - Ладно, - процедил он сквозь зубы. - Я сам найду правильный выход. - Это было бы куда проще и сэкономило бы тебе массу времени, чем бесплодные разговор о том, что и кто здесь замешан. Поль поднялся, поддерживая болящую руку здоровой. - Ладно, будем надеяться, что вы окажитесь полезными этой ночью. - Так и есть. Повернись и следуй за другим представителем. Поль повернулся и увидел второй язычок пламени. Этот был величиной с ладонь, он висел по середине коридора на расстоянии вытянутой руки от него. Как только его взгляд обратился к нему, огонек начал медленно удаляться вглубь коридора. Поль последовал за ним. Он повел его по огромному холлу, заставленному уродливыми статуэтками людей и нелюдей. Все было окрашено красноватыми отблесками; блики плясали и пульсировали, создавая иллюзию, что движутся каменные фигуры. Воздух был вязким и застревал в легких, он старался как можно дольше не дышать. Ему удалось задержать дыхание до тех пор, пока они не покинули это помещение. В некоторых помещениях и холлах еще сохранился прежний лоск, это давало смутное представление о былом убранстве комнат и их обитателях. Родимое пятно в форме дракона отчаянно запульсировало, лишь только они вступили в это место. Бешеный пульс не прекращался, пока они не миновали нежилые апартаменты. Он спустился вниз по каменной лестнице; каждая следующая ступенька казалась грубее и шершавее предыдущей. Он миновал мрачные помещения и длинные унылые коридоры. По тому пути, который он проделал вниз, он мог судить, что находится как раз под замком, в сердце самой горы. В тот же момент он рискнул оглянуться назад и увидел другое пламя у себя за спиной. Он так же увидел тени, плавающие будто в жидкости. Они были вполне осязаемые; по его спине пробежал холодок страха, и он поспешил догнать своего таинственного гида. Комнаты и коридоры, которыми он проходил, были покрыты многолетним слоем пыли. Лишь одно помещение немного приободрило его, заставило вздрогнуть - это камера пыток - оно было оборудовано всем необходимым - цепями, дыбой, щипцами, клещами, гирями, дробилками, кнутами, плетками и огромным набором всевозможных ножей. Все это было покрыто пятнами, ржавчиной, затянуто пыльной паутиной. В каждом углу валялись кости, их давным-давно обгрызли и облизали крысы, и теперь они белели бесформенными грудами. Поль провел по стене ногтем, эхо многократно повторило скрипучий скрежет. Когда он перешел на внутреннее зрение, он уловил незримые следы жестоких действ, происходивших здесь много лет назад. Зверские драмы всюду оставили несмываемые следы. В мрачном расположении духа он вернулся к обычному восприятию. - Кто... - прошептал он, обращаясь скорее только к себе, - ответит за все это? - Бывший лорд, Райл Мерсон, - прозвучал в голове немедленный ответ. - Он был чудовищем! - Когда-то подобные вещи широко практиковались. Он прекратил эту практику около четверти века тому назад, утверждая о своем раскаянии. Говорят, что с тех пор он вел относительно безупречную, возможно даже добродетельную жизнь. - И это правда? - Кто может сказать о том, что прячется на сердце человека? Возможно, он не мог признаться в этом даже себе. - Все это для меня слишком загадочно. Я должен признаться в своих предубеждениях, но, в любом случае, как можно назвать безупречным и добродетельным его обращение со мной - это можно отнести и к его лакею, Ларику. - У людей всегда есть причины для поступков. Мотивы и стремления редко имеют подходящие моральные оттенки. - А вы? Вы тоже такие? - Нас нельзя назвать ни моральными, ни аморальными, в наших действиях нет ни намека на свободу. - Тем не менее что-то заставляет вас следовать тому курсу, которым вы следуете. Это и есть решение. - Это только кажется - была ли ирония в этих словах? - И ничего нельзя изменить, да? - Ничего. Они прошли около емкости, распространяющей зловоние, на дне ее что-то плескалось. Пол в углублении, по соседству с вентиляционной шахтой, был влажным и покрыт каплями, влага образовывала причудливые иероглифы. Стены в помещении покрыты мутной слизью. Внезапно Поль почувствовал всю тяжесть горной массы и земли у себя над головой, ощутил тяжелое дыхание скалы. Он удивился короткой беседе, внезапно всплывшей в памяти и напомнившей о заявлении Семерки после сражения на горе Анвил. Тогда создалось впечатление, что их действия чем-то предопределены. Во всяком случае они совпадали с тем малым, о чем они говорили. Но существовало что-то еще, что-то большее, чем он вспомнить о них. Именно это было главным, но оно как забытое сновидение все время ускользало от него... Все попытки вспомнить забытое тут же оборвались, лишь только они свернули за угол и остановились. Что было впереди коридор или комната, он не мог определить. Все пространство было окутано туманом - сизый дым закрыл весь обзор, хотя запах не ощущался. Пламя замерло, как только он остановился, теперь огонек был совсем рядом. Он стал ярче, внутри него появились зеленоватые блики. - Что за черт! - воскликнул Поль. - Что это? - Простое перераспределение эфира. - Я не верю в эфир. - Тогда называй его как-нибудь по другому. Возможно ты внесешь вклад в будущую лексикографию. Мы знаем, что подобные вещи отличаются от тех вещей, среди которых ты вырос. - Будь я проклят. Это уже кое-что. Так вы знаете мою историю. - Мы были свидетелями твоего выдворения из этого мира. Мы видели как ты вернулся. - Очень интересно. Однако ваши замечания подсказывают мне, что вы совсем не знаете о положении вещей там, где я вырос. - Это правда, хотя мы смогли многое узнать и о многом сделать выводы, изучая твои действия и реакции с самого момента возвращения. Например, знание технологии, которую ты демонстрировал... Огонек возле него погас. Поль неподвижно стоял в темноте, уставившись на слабо люминесцирующий туман. Он прислушивался к ударам сердца и вызывал огонек из драконова пятна. Наконец голубой язычок пламени появился перед ним в том месте, где был предыдущий огонек. - Пошли! Этот голос был женским, в нем чувствовалась власть. - А что стряслось с другим моим гидом? - спросил он. - Он слишком много болтал. Пошли! Поль очень удивился. Неужели ему удалось отыскать трещинку в их сверхпрочной броне? - Я подошел слишком близко к чему-то, что вы не хотите, чтобы я знал. Ответа не последовало. Голубое пламя стало медленно отплывать от него. Поль не шевелился. - Знаешь, о чем я думаю? - произнес он. - Я думаю, что вы хотите использовать меня как сына моего отца. Это он создал вас. Я связан особыми узами с Рондовалом, а вы только и можете, что служить заданной цели. Огонек замер и затрепетал. - Ты не прав. - Я и не думал, что это понравится вам, - продолжал он, совершенно игнорируя ответ, - все ваши разговоры о предопределенности и детерминизме... Для вас я - продукт другого мира, и вы не можете рассматривать меня наравне с теми, кто всю жизнь провел в этом мире. Для вас я лишь случайный фактор, шальной фант, но у вас нет выхода, вы все равно должны взаимодействовать со мной. Прошлой ночью вы захотели удивить меня, произвести впечатление, чтобы я оказался более сговорчивым, послушным. Я заявляю вам, что вижу вещи совсем иначе, что дисплей горы Анвил - лишь пустяки по сравнению с тем, что я видел и знаю. Я готов встретить во всеоружии любые ваши попытки обескуражить меня. - Ты закончил? - Пока да. - Тогда продолжим путь. Пламя медленно двинулось вперед. Поль пошел следом. Казалось его сносит чуть влево, но он не видел никаких выступающих объектов, которые следовало бы обогнуть. Он тащился вперед, едва передвигая ногами. Бледно светящаяся дымка клубилась и кипела над его головой. Она кишела бесчисленным множеством двигающихся теней. Он сменил направление. Эхо его шагов заглохло. Поль не мог точно определить двигался ли он вдоль длинного петляющего коридора, или он повернул обратно и оказался в одной из комнат. Так как он не мог нащупать руками стен, он предполагал, что последнее более соответствует реальности. Но вокруг не было ни намека, способного подтвердить хоть одну версию. Тени приблизились к нему, их очертания стали отчетливее. Некоторые имели человеческие очертания, а некоторые нет. Над головой проплыл силуэт дракона, казалось он парит высоко в небе. Тени молча шли рядом с ним, не обгоняя и не выбегая вперед. Он попытался перейти на внутреннее зрение, но все осталось без изменений. Внезапно, прямо перед ним выросла фигура - огромная, румяная, лысая, с большими умелыми руками. Огонек спикировал назад, возможно он пристроился где-то неподалеку. - Отец! - воскликнул Поль, останавливаясь. Рот его приемного отца скривила полуулыбка. - Что ты делаешь в этом аду? - спросил он. - Ты так нужен нам дома, нужен как продолжатель дела. - Ты не настоящ... - произнес Поль, запнувшись. Но Майкл Чейн выглядел внушительно. Выражение его лица - интонация речи - все было в точности Майкла Чейна после нескольких бокалов. - Ты всегда приносил мне одно разочарование. Всегда. - Отец?.. - Ладно, продолжай играть в свои глупые игры. Терзай материнское сердце. Отмахнувшись от него, высокая фигура повернулась и направилась прочь. - Отец! Подожди! Он бросился в клубящийся туман. - Это - обман! - закричал Поль, со злостью обращаясь к пламени. - Я не знаю, как вам удалось получить его, и зачем это нужно, но это - подлый обман! - Жизнь полна обманов. Сама жизнь может оказаться обманом. Он отвернулся. - Почему мы застряли здесь, в темноте? Я думал вы хотите отвести меня в более важное место? - Ты первым остановился. - Ладно, пошли дальше. Он вновь повернулся. Бетти Льюис, одетая в обтягивающее длинное вечернее платье, стояла слева от него. Ее фигура манила и влекла, она казалась совсем близкой и реальной... - Мог бы предупредить, - сказала она, - возможно между нами не было сильного чувства, но ты, по крайней мере, мог попрощаться. - Я не мог, - ответил он, - у меня не было дороги назад. - Ты такой же, как все, - промолвила она. Туман между ними сделался гуще, Бетти медленно растворялась в нем. - Я понял, чего вы добиваетесь, - бросил Поль пламени, - но это не сработает. - Это иллюзии данного места. Ты сам вызываешь их. Поль шагнул вперед. - Вы привели меня сюда! - Поль? - раздался знакомый голос справа от него. По его телу прокатилась волна дрожи. - Черт с тобой! - бросил Поль, не оборачиваясь. - Эй, пламя, пошли! Пламя послушно скользнуло вперед, Поль последовал за ним. Тень, по-прежнему, стояла справа от него. - Поль! Он даже не посмотрел на нее. Но в поле его зрения появилась рука - мускулистая, покрытая рыжими волосками, на запястье широкий браслет с кнопками и индикаторами, сигнальными сенсорами - но даже увидев его, он не поверил в реальность образа. Пока рука не взяла его за плечо и не развернула на себя. - Я чувствую твое пожатие, - медленно, растягивая слова, проговорил Поль. - Я чувствую твое тепло, - произнес другой. Поль поднял глаза, перед ним стоял Марк Мараксон, грубоватый и мужественный. Вместо левого глаза вставлена линза. Она светилась глубоким, голубым светом. - Ты не оставил мне другого выхода, - ответил Поль. - Ты забрал мое имя, моих родителей, ты украл мою девушку... - Нет! - закричал Поль. - ...Ты отнял мою жизнь, - закончил Марк. Линза искусственного глаза стала черной как смола, щеки налились кровно, затем вновь побледнели. Поль вскрикнул. Его рука, сквозь кожу которой просвечивали кости, медленно отдалялась от него. Фигура растворилась в тумане. Лишь черная линза злобно сверкала, но вскоре и она исчезла. Поля трясло, как в лихорадке. Он закрыл ладонями лицо, затем убрал руки. На том месте, где стоял Марк, теперь была Нора. На ее личике застыла маска безразличия. - Это правда, - сказала она, - ты убил человека, которого я любила. - Подожди! Он побежал и почти догнал ее. Но ее тень затерялась в толпе других. Он тоже повернулся и побрел прочь, идя то в одну, то в другую сторону. - Вернись! - Поль! Остановись! Сохраняй самообладание! Он обернулся. Перед ним стоял старый Мор, опираясь на посох. - Ради того, что я вижу теперь перед собой, не стоило возвращать тебя на родную землю, - сказал дряхлый колдун, - лучше бы Марк осуществил свою бредовую идею, чем то, что сделал ты. - Я не понимаю, о чем ты говоришь, - ответил Поль. - Скажи мне то, о чем я хочу узнать! Образ Мора вспыхнул ярким пламенем и исчез. - Стой рядом со мной, - донеслось из пламени, - это уже выходит за рамки всякого контроля. - Чьего контроля? - спросил Поль, разворачиваясь. Стел, кентавр, стояла возле него, глядя прямо в глаза. - Ты подорвал наше доверие, - произнесла она, - хотя ты поклялся на своем скипетре в обратном. - Я не подрывал веры, - повторил он. - Злой сын злого отца! Поль повернулся и зашагал прочь. - Вернись! - теперь в голосе звучали нотки угрозы. Гигантская фигура с собачьей головой показалась из-за пирамиды, внезапно выросшей перед ним. - Вор! Разрушитель Магического треугольника Инта! - раздалось у него в голове. - Я ничего не украл, я взял лишь то, что принадлежало мне, - сказал Поль. - Проклинаю всех воров, их нужно травить собаками, сжить со света! - Подавись своими проклятиями, - ответил Поль, - я побил тебя однажды. Теперь я не боюсь тебя. Поль шагнул в сторону раскачивающейся фигуры. - Стой! Они начинены энергией! Он действительно может ударить тебя! - слова почти выскочили из пламени. Огонек встал между ними, яростно вопя. Собакоголовый поднял правую лапу. Поль стремительно развернулся и побежал. - Стой! Маленькая фигурка выскочила прямо на него. Это был беленький зверек с длинными ушами, одетый в кафтан. Он вертел носом и что-то вынюхивал. - Снова опоздал! - произнес зверек. - Моя голова надежна как ад! Он внимательно посмотрел на Поля. - И твоя тоже, - успел сказать он и исчез. Поль хотел пойти за ним. - Стой! Не шевелись! Здесь... Он почти столкнулся с мужчиной, им оказался неизвестный колдун, с которым он сражался в Рондовале. Поль попятился от него. Колдун вскинул правую руку, тотчас в ней появился длинный нож. Он направил его прямо Полю в грудь. Поль упал на землю и покатился. Он катился и полз до тех пор, пока не удалился от этого места на достаточное расстояние. Еще несколько мгновений он неподвижно лежал, затем медленно поднялся на ноги. Другой человек быстро шел навстречу ему, подойдя близко, он остановился. Это был высокий мужчина с царственной осанкой. Черная прядь вороновым крылом выделялось на его белых густых волосах. Поль сразу понял, что черты лица незнакомца были копией его лица. - Ты? - нерешительно спросил Поль. - Дет Морсон, твой отец, - тут же прозвучал ответ. - Хорошо, прокляни меня и ты и иди своей дорогой, - Поль резко бросил ему, выпрямляясь. - Ведь здесь такая игра, правда? - Я не являюсь частью этой игры. Я лишь воспользовался случаем, - он протянул руку и нежно потрепал Поля по щеке. - Какой бы путь ты не выбрал, чтобы не решил, как бы не сложились обстоятельства, - сказал он. - Твоим главным врагом будет Одержимый Магией. - Как Одержимый Магией? Я думал это просто слово для обозначения... - Генри Спайер - великий из Одержимых Магией, он единственный известен здесь. - Что это за имя - Генри Спайер? Здесь... Пламя вспыхнуло ярким языком и вторглось между ними. - Назад, Дет! Возвращайся в свой особый ад! - провопил голос из пламени. - Твоя власть над нами кончилась! Дет поднял руки, затем скрестил их на груди. Пламя стало пожирать его образ словно заразный предмет. Вдруг он поднял голову и внимательно посмотрел на Поля. - Белфанио, - сказал он, - вспомни это имя в минуты нужды и опасности. Поль открыл было рот, чтобы задать вопрос, но Дет уже был сметен порывом огненного ветра. Пламя, плясавшее около него, стало гаснуть, уменьшаться, приобретая прежний размер и цвет. - Что ты думаешь об этом? - полюбопытствовал огонек. - Без понятия, - ответил Поль. - Что он еще сказал тебе? - Ничего. У него не было времени. - Ты лжешь. - Правда - это такая священная штука и я свято охраняю ее. Пламя замерло. Он ощутил признаки замешательства и гнева, но слов не последовало. Пауза затягивалась. Затем, словно пожав плечами, пламя колыхнулось и поплыло влево. Поль пошел за ним. Тени по-прежнему следовали около него, но теперь они не приближались. Пламя полетело с большой скоростью, и Полю пришлось перейти на полубег. Туман начал рассеиваться. Поль увидел стену слева от него, справа ничего не было. Вскоре перед ним показалась арка, он прошел в нее и почувствовал, что к нему вернулись нормальные эмоции и чувства. По эту сторону арки тумана совсем не было, только легкая прозрачная дымка и слабый запах свежеоклеенной обивки. - По-моему, мы все время ходим возле одной большой комнаты, правда? - спросил Поль. Ответа не было. - Все в этом месте так или иначе сходится на мне. Ведь так? - снова заговорил Поль. Опять молчание. - Ладно, - произнес он. Они подошли к лестнице, ведущей вверх. - Если все, что вы хотите от меня, - это сотрудничество, тогда запомните: ваш клиент совсем не горит от счастья. Они стали подниматься по лестнице. Внезапно он ощутил прилив веселья. В драконовом родимом пятне появились знакомые импульсы. Они поднялись по лестнице и прошли по хорошо меблированной, хотя и не жилой комнате. Выйдя из нее, они вновь вышли на лестницу, ведущую вверх. Взобравшись по ней, Поль вдруг понял, что они находятся в восточном или северном крыле здания и что он уже мысленно проходил здесь вместе с Лариком. - Мы идем обходным путем? - спросил он. - В этом есть необходимость. - Почему? - Чтобы избежать нежелательных встреч с обитателями. - И это единственная причина? - А что еще? - Чтобы затруднить мне задачу или произвести впечатление? - Ты слишком превозносишь себя. - Это больше относится к вам. - Мы учтем. Они повернули налево и пошли по узкому коридору. Затем направо в комнату с огромным окном с видом на голую пустынную равнину, освещаемую блеклыми звездами. В комнате стояла старая сломанная мебель, предназначенная для чего угодно, только не для прямого использования. Они вышли в другую комнату, тоже служащую свалкой вещей. Поль с отвращением отбросил паутину, попавшую ему на лицо. Крыса с визгом перебежала ему дорогу и затаилась под древним креслом. Еще через две комнаты, в холле с несколькими дверями, его вновь охватило чувство, что он уже был здесь. Он был уверен, что Ларик проходил здесь раньше. Когда он вновь оказался перед лестницей вверх, усталость стала одолевать его. Они повернулись налево и направились по тоннелю к месту, где грубо высеченные ступени убегают глубоко вниз. Пламя полетело еще быстрее, теперь оно светилось очень ярко. Полю приходилось почти бежать, чтобы не отставать. На бегу он дотронулся до каменной стены и обнаружил, что она шершавая и влажная. Да, именно этим маршрутом шел Ларик. Он сбился со счета, запоминая повороты, наконец, перед ним оказался темный каменный выступ с сияющим предметом наверху. Пламя медленно поползло по выступу. Поль стал карабкаться вслед. - Что это? - спросил он, отдышавшись. - То, что нам нужно. - Вы очень любезны. - Гораздо больше, чем ты подразумеваешь. Спустя несколько минут, он увидел гроб. Он был закрыт выпуклой прозрачной крышкой. Подойдя ближе, он вздрогнул и замер: в гробу находилось тело его ночной посетительницы. Широкие скулы, маленький подбородок, волнистые пряди волос. В ярком свете своего гида он разглядел, что волосы были золотисто-каштановыми. Черты лица не были незнакомыми ему. - Приведение... - выдохнул он. - Говорят, ее дух и сейчас блуждает по замку, но это не имеет значения. Сними крышку. - Как? - Там есть запоры по сторонам и с концов. Поль продолжал вглядываться в бледные черты. - За что страдает Снежная Дева? - наконец спросил он. - Прости, что ты сказал? - Почему она под стеклом? - Ее отец, Райл Мерсон, хочет видеть ее всегда. - Он что, болен? Я думаю он наложил бы на нее охранную оболочку - если она умерла много лет назад. - Это было очень давно. Открой крышку. - Зачем? - Чтобы вынуть ее. - Зачем вынимать ее? - Ее присутствие необходимо везде. Делай, что тебе говорят! - Ладно, хотя ей, по-моему, и здесь не плохо. - Ты понесешь ее на руках. Пламя загорелось ярче и Поль смог разглядеть углубление за гробом. Оно вело в тоннель. Он осмотрел гроб и нашел задвижки... Один за одним он стал открывать замки. Он обхватил руками крышку и потянул ее. Крышка не поддавалась. Он вновь и вновь прилагал усилия. Внезапно пронзительно взвизгнув, крышка стала медленно подниматься. Он снял ее и положил на землю. Затем он склонился над женщиной и стал внимательно разглядывать ее, ища признаки какой-нибудь болезни. - Как ее звали? - спросил он. - Тайза. Бери ее и неси. Пламя поплыло к углублению в стене. Поль поднял женщину на руки. Приятный знакомый аромат изысканной парфюмерии защекотал его ноздри. - Почему она умерла? - спросил Поль, обходя катафалк и подходя к нише в стене. - Жертва случайности в долгой запутанной борьбе. Он обошел могильную плиту и вошел в тоннель вслед за движущимся огоньком. Через некоторое время огонек круто повернул влево, Поль почувствовал, что тоннель ведет вверх. Тяжелое предчувствие, появившееся в нем с момента пробуждения, теперь стало особенно ощутимым. Он чувствовал, что подходит к кульминации, движется в самое сердце таинства; тайны, которая носит очень личный характер, и где ему предстоит сыграть главную роль. Снова поворот, и он оказался в огромной комнате с высокими потолками. Комната была вырублена прямо в скале. Большое прямоугольное отверстие на стене слева открывало вид на бледнеющее небо и верхние террасы горы. В центре стояли тяжелые стулья и длинный стол. У дальней стены... Он остановился и огляделся. - Неси ее сюда. Медленно, почти механически, его тело исполнило приказ. Он едва понимал, что делает, его глаза были прикованы к дальней стене. - Положи ее здесь. Нет. Головой в другую сторону. Поль опустил тело Тайзы на наклонную плиту, ногами к возвышению. Ее голова оказалась в широком углублении, вырубленном в серой породе. Автоматически, он накрыл ее голубой накидкой и поправил платье. Сделав это, он заметил широкий мелкий бассейн прямо под концом с углублением. На его краях лежал крест из черного камня. Он механически отметил все это, не придав им значения. Его внимание по-прежнему было приковано к другому. Он в ужасе смотрел на стену перед собой, там находилась массивная двухстворчатая дверь. Его лоб покрылся испариной, руки дрожали, когда он отходил от тела и двигался вперед. Это были Ворота его забытых снов, теперь представшие перед ним во всей мощи и величии. Он подошел ближе. Двери были массивными, прочными с железной обивкой и инкрустациями из черного дерева. Казалось на них нет замков и запоров, только петли и фигурные ободки. Прямо на Воротах был выгравирован и выжжен искусно сделанный, сложный рисунок. В центре помещалось изображение огромной змеи, взмывшей над гладью вод. В ее тело были вбиты три массивных гвоздя - один в шее, один в хвосте и один в середине тела. Подняв глаза, он увидел знакомые очертания громадного, птицеподобного существа черного цвета. Большие, словно паруса, крылья были впечатаны в скалу. В нем тоже торчали гвозди - по одному в каждом крыле. Поль продвинулся еще на шаг вперед, его дыхание сделалось прерывистым и тяжелым. Он снова стал Продромоли, Открывающим Путь, посягнувшим на небеса самого Бога. Под ним, взмыв из глубин, извивалось могучими кольцами тело Толкне, Великой Змеи Мертвых Вод, поднимаясь навстречу ему. Найалис пронзительно крикнула, предупреждая его. Крик сотряс горы; все, что таилось в их сердцах, выплеснулось наружу. Описав в воздухе круг, он стал падать грудью навстречу гладкому зеркалу воды... Он тут же пришел в себя, вспомнив о Ключах и о обещании черным богам вывести людей с проклятых земель, соединить разделенные пространства, открыть новый светлый путь между мирами. А Ключи... Ключи! Статуэтки и есть те Ключи. Странные Ключи, живущие своей собственной жизнью... И... Он нахмурился, глаза потемнели и сверкнули. Да... Прямо на полу была вырезана большая несимметричная диаграмма. Она была расцвечена бледно-желтыми, красными, голубыми цветами. Одна ее часть простиралась далеко назад, захватывая плиту, где лежала Тайза; другая секция диаграммы простиралась вперед, касаясь косяка левой половины Ворот. Часть резко выделенных, почти треугольных сегментов была вытянута, обозначена шипами и выделялась из общего тела схемы. Внезапно Поль ощутил сильную пульсацию родимого пятна. Поль принялся считать. - ...Пять, шесть, семь. - Точно. Он прямо посмотрел на огонек, который теперь завис около Тайзы. - Возьми наше физическое воплощение и осмотри плоские изображения, поставь каждого из нас на свое место. Ты знаешь порядок. - Хорошо. Поль перешел на внутреннее зрение, поднял правую руку, поймал одну из семи черных нитей, тянущихся от уровня правого плеча. Вращая рукой, он начал наматывать нитевидное волоконце, пока не почувствовал напряжения. Энергия выплеснулась из родимого пятна в форме дракона и стала подниматься по нити, он начал подергивать ее. Он поставил на ладонь одну из статуэток - высокую, стройную женскую фигурку, с волевыми резкими чертами и властной осанкой. Ее одежду украшали золотые блестки. Она была подпоясана кушаком из оранжевых, красных и желтых камней. Во лбу сверкал крупный ярко-зеленый изумруд. Она излучала теплоту, ладонь Поля становилась все горячее, пока он внимательно разглядывал статуэтку. Да... Он повернулся направо и поместил ее на самой вершине второй выпуклости с конца, повернув лицом к Воротам. Выпрямившись он бросил взгляд на прямоугольный проем и увидел, что все звезды уже исчезли, а небо стало почти светлым. Он снова поднял руку, отыскивая нужную нить. Однако они исчезли. Он обнаружил, что его зрение вернулось в нормальный ракурс. Он попытался настроиться на внутреннее видение, но ничего не получалось. Родимое пятно тоже утратило прежнее кипение энергии. Он стал массировать предплечье, потер в области родимого пятна. Затем вновь попытался установить внутреннее зрение. - Что случилось? - Я не знаю, я не могу справиться. - Что значит не можешь справиться? Ведь ты только что делал это. - Знаю. Но что-то исчезло, ускользнуло от меня. Энергия возникает и теряет свою силу с тех пор, как я вышел из Балкина. Теперь я утратил ее. Пламя придвинулось и застыло перед ним на уровне глаз. Он зажмурился от яркого света. - Держи глаза открытыми. Он послушался и посмотрел на него. Он увидел, что пламя разрастается, становится огромным костром почти с него ростом, даже больше его. Он отшатнулся и отступил назад. - Стой спокойно, не шевелись. Мне нужно обследовать тебя. Оно обернулось вокруг него словно покрывало, охватив его целиком. Он почувствовал, что пламя пронизывает его тело, каждую клетку. Но он не ощущал жары или ожогов, было только чувство вибрации, словно у моряка, спустившегося на берег после долгого плавания. Внезапно вибрация исчезла, пламя сморщилось и стало гаснуть, пока не превратилось в прежний маленький огонек. - Ты сказал правду. Сейчас ты не способен к сеансам магии. Я не могу знать, как долго будет длиться этот период немощи, а ночь уже на исходе. Райл Мерсон может послать за тобой утром. Мы вынуждены отказаться от прежнего плана и запереть тебя в твоей келье. Верни статуэтку обратно и... Поль отрицательно покачал головой. - Конечно. В твоем положении ты не можешь сделать этого; мы не можем осуществлять прямой контроль за твоей деятельностью и воздействовать на тебя. Подними ее. Мы шли мимо множества выступов и ниш по пути сюда. Ты найдешь, куда спрятать ее. - А что будет с Тайзой? - Оставь ее здесь. - А если кто-нибудь ее здесь найдет? - Это неважно. Пошли. Пламя проскользнуло возле него. Он поднял статуэтку и пошел вслед за огоньком. В тоннеле он обнаружил подходящий тайник и спрятал ее в трещине горной породы. Они вышли из пещеры и направились в замок. Уже после нескольких поворотов Поль понял, что они идут совсем другим маршрутом. Теперь они двигались намного быстрее. На их пути совсем не встречались комнаты, наполненные дымом, и темные коридоры. Через короткое время он оказался перед кельей, вошел внутрь и закрыл дверь. Снаружи донесся звук задвигаемого засова. - Путешествие окончилось. Можно считать, что первичное знакомство состоялось, так? - Постарайся уснуть. Пламя исчезло. Внезапно усталость совсем одолела его, голова закружилась. Он едва добрался до скамьи и растянулся на ней. У него не было времени обдумать создавшееся положение, мягкие черные волны сна уже накатывались на него... 12 Генри Спайер перевоплотился в новый облик, покинув пещеры Балкина, и полностью неузнаваемым появился в зачарованном городе. Он провел весь день в бесконечных празднествах с собратьями-колдунами, никто из них не знал его настоящего обличья. Довольный и сияющий разгуливал он среди них, никто не подозревал о том, что он вынашивает роковую черную тайну. Он пил вино, приправленное легкими наркотиками, творил чудеса, но старался избегать самых могущественных своих коллег. Здесь не было такого схватки с которым он опасался, однако он не хотел вступать в конфликт с большими мастерами Великого Искусства, опасаясь потерять свое маскарадное обличье. Нет, не из-за страха разоблачения, а просто не желая преждевременного открытия тайны. Он ходил, разбрасывая проклятья и посылая рок на тех, которых он не любил и осуждал, и как бы случайно одаривал благами других, снискавших его расположение. Ему нравился подобный ореол таинственности и льстила роль приближенного к богу. Он слишком долго сдерживал себя и выжидал. Но теперь... Сейчас он видел будущее свободное от всяких ограничений. Это великое будущее, словно птичка, вспорхнет с его протянутой руки. Он почувствовал странное всеподавляющее чувство близости и родства с теми, кто обретет много выгод от его трудов, пока никому неизвестных. С наступлением вечера город распускался во всей своей колдовской красе и очаровании. Он уже долгие годы не испытывал подобного превосходства. Его сила достигла невероятных пределов, но он сдерживал себя от демонстрации своего могущества, ограничиваясь малой толикой того, чем он обладал. Но и это вызывало немалое удивление его новых друзей, собравшихся для состязаний и игр. Он веселился и танцевал до самого разгара ночи. Затем тщательно и кропотливо подготовил все для грандиозной, по масштабам, послеполуночной трапезы. Он поборол сон и напрочь избавился от него, потом восстановил энергию и бодрость с помощью мастерски наложенной оболочки, которую сотворил за считанные секунды. Он дрейфовал на серебристом катерке по каналу, кольцом окружившему город, прихватив с собой куртизанку и хороший запас игристого вина. После долгих лет мрака и неясности, вечных маскировок и тайн, это было зовом на праздник, посвященный Равновесию, Великому Балансу, достигающему своего апогея. Ночь была в разгаре и город превратился в настоящее царство света и цвета, буйство магических фантазий, гармонию звуков и чувств. Он продолжал пировать до тех пор, пока небо не побледнело на востоке. Лишь только появились первые бледные всполохи над городом, словно пелена, промелькнула мгновенная волна тишины. Пролетев над замолчавшим, сверкающим огнями городом, она разбилась о скалы Балкина. Прерванное веселье и ночные забавы возродились с прежней силой. Но общий дух веселья стал медленно угасать. Стряхнув с себя пыль мечтаний и избавившись от нахлынувших чувств, он поднялся с благоухающего ложа. Ночные забавы и веселые развлечения больше не влекли его. Теряя последние капли легкомыслия, он покидал обманчивую территорию блистательного города. Хмурясь и увеличиваясь в размерах, он двигался к северу. Он подошел к краю околдованного города и смело шагнул из его оболочки. Распрощавшись с городом-сном, он стал подниматься по отлогому холму. На его вершине он остановился и огляделся по сторонам, затем поспешил вниз. Наконец он остановился, поднял сухую суковатую палку. Во все стороны торчали мелкие отростки. Он ласково погладил ее и начал что-то нежно нашептывать, указывая палкой во все четыре стороны света. Затем он замер и долго смотрел на нее, медленно поглаживая ее рукой. Утро занялось сильнее, на улице заметно посветлело во время его махинаций. Когда он встал на колени возле вертикально стоящей палки, тень от нее задвигалась, приобретая очертания маленького животного. Он стал распевать какое-то заклинание. - Иохиппус, Мезохиппус, Протохиппус, хиппарион... - так начинался замысловатый речитатив. Пыль и песок, поднятые с земли, закружились в стремительном вихре вокруг крохотной фигурки. Смерч, вертящийся словно волчок против часовой стрелки, полностью поглотил ее очертания. Кружение продолжалось с бешеной скоростью, теперь вихрь превратился в гигантскую воронку. Скрежет песка и камней стал оглушительным, это был могучий рев и рокот. Воронка, подобно бездонной бездне, вовлекала в себя все живое и неживое - кусты, гравий, камни, валуны, траву и лишайник. Он отшатнулся от грохочущего вихря, поднял руки и начал серию одному ему понятных жестов. Длинный протяжный крик вырвался из центра воронки и на секунду заглушил ураганный рев. Он опустил руки. Прогрохотав напоследок, вихрь улегся. Стала оседать пыль и вздыбленная земля. Сквозь оседающую пыль выступил силуэт. Силуэт имел огромную четырехугольную форму, он стоял, высоко подняв темную голову. Он подошел ближе и ласково потрепал по длинной шее животное, абсолютно незнакомое обитателям этого мира. Оно тихо заржало в ответ. Мгновение спустя, оно успокоилось и замерло. Его рука скользнула вдоль спины и потрогала седло. Он вскочил в седло и натянул поводья. Они стояли в центре кратера, которого не было, пока он не начал творить заклинания. Он ласково заговорил с песочного цвета животным, нежно поглаживая по шее и почесывая за ушами. Затем снова потянул за поводья уздечки. Животное начало медленно выбираться из ямы, осторожно карабкаясь по склону. Он вновь повернулся и посмотрел на север. Лишь только они поехали в нужном северном направлении, он заулыбался, затем довольно рассмеялся. На востоке появились первые розовые зарницы, верхушки облаков окрасились нежным румянцем. Он поддал коленками под бока, пришпорил чудо-животное и рванул повод. - Гей! Прах, гей! - закричал он. - Вперед! Его неутомимый скакун вихрем помчался по равнине, развивая бешеную, ни с чем не сравнимую скорость. 13 Они добрались лишь к вечеру. Маусглов и Лунная Птица кружили над разрушенной вершиной горы Анвил. Внимательно вглядываясь в руины, Маусглов, проведший здесь столько времени, с трудом узнавал знакомые очертания. Они видели лишь один громадный кратер, безмолвный и зловещий. Рядом находилось какое-то почти разрушенное огромное здание. - Это где-то здесь, - сказал он, - вот то место, куда Поль бросил жезл. - Да, это оно, - подтвердил Лунная Птица. - Говорят, что глаз дракона видит дальше и глубже человеческого глаза. - Все верно. - Возможно какие-то механизмы или роботы до сих пор работают? - Я не вижу не малейшего движения или шевеления. - Тогда давай спускаться. - В кратер? - Да. Вон площадка около конуса. Я залезу и все обследую. - Внутри все спокойно. Я не чувствую особенного тепла. - Ты видишь до самого центра, до недр? - Во время парения я могу скользить и прослеживать тепловые потоки. Да, я могу видеть недра. - Тогда давай спускаться, если ты уверен, что это не опасно. Лунная Птица начал спускаться, двигаясь по спирали вниз, вдоль обожженных, тлеющих краев кратера. Приблизившись к нужному месту, он стал замедлять вращение, сложил крылья, поджал конечности и начал медленно падать. В момент посадки, он чуть распустил крылья, подобно парашюту и мягко коснулся земли. Сжав зубы и сощурившись, Маусглов с тяжелым чувством оглядывал серые неровные стены. Его подбрасывало и раскачивало из стороны в сторону, когда они передвигались по изуродованной поверхности. Схватившись за Лунную Птицу, он наклонился над впадиной, затем выпрямился и прижался к вонючему крупу. Кругом царило гробовое молчание, тени безмолвно скользнули по склонам. Лунная Птица огляделся по сторонам, затем посмотрел вверх, потом вниз. - Я немного просчитался, - заметил дракон. - Что ты имеешь в виду? - Размеры этого места. Здесь нет достаточного пространства, чтобы взлететь. - Ой, что же нам делать? - Просто выкарабкиваться, когда подойдет время. Маусглов тихо выругался. - Есть и другая, более светлая, сторона дела. - Скажи какая. - Скипетр определенно находится здесь, - огромная голова повернулась, указывая направление. - Там. - Откуда ты знаешь? - Драконы могут чувствовать присутствие магии, магических предметов. Я знаю, что он находится под землей. Примерно здесь. - Покажи мне. Лунная Птица, шаркая, зашагал по руинам и развалинам. Наконец он остановился, вытянул левую лапу и огромным черным когтем нацарапал на земле букву "Х". - Ты должен копать здесь. Маусглов развернул заранее взятые инструменты, выбрал кирку и принялся за работу. Расширяя углубление во всех направлениях от отметины, он старался до пота, кашляя и чихая от вздымаемой пыли. Он снял плащ, затем и прилипшую рубашку, чтобы не стесняла движения. Спустя какое-то время, он застыл как изваяние и тупо уставился на серую груду земли. Его тело покрылось пепельной пылью и казалось не живым. Плечи ныли, ладони покрылись пузырями и отказывались держать кирку. - А твое драконье чувство, - спросил он наконец, - не может подсказать, как глубоко он захоронен? - Он лежит между вторым и третьим слоем, равным твоему росту. Кратер отзывался гулким эхом, пока Маусглов орудовал киркой. - Почему ты не сказал мне об этом раньше? - Я не думал, что это столь важно, - он замолчал. - А что, важно? - Да! В любом случае я могу копать лишь какое-то определенное время из расчета моих сил и только на разумную глубину. Он уселся на груду гальки и вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони. Губы трескались от пепла. На зубах скрипела зола. В ушах, в носу - везде стоял вкус и запах золы. Лунная Птица подошел ближе и уставился в неглубокую яму. - Может у тебя плохие инструменты? Слушай, возможно, здесь кое-что сохранилось со времен правления Огненного Марка? Маусглов стал медленно поднимать глаза, пока его взор не застыл прямо над головой. - Пожалуй, я могу забраться туда и поискать, - сказал он. - Но возможно мне удастся лишь найти что-нибудь взрывчатое - или один из огнеметов, разрезающих предметы насквозь лучом света? Ведь все это может разорвать на куски то, что мы ищем. Лунная Птица со смехом зафыркал, брызгаясь слюной. Куда бы не попадали плевки, они тут же закипали и начинали тлеть. Через несколько секунд в каждом плевке плясал огненный язычок. - Эту вещичку однажды спрятали только потому, что никто не может уничтожить ее. - А ведь верно... Это правда... Я совсем не подумал об этом. Он поднял свой плащ и принялся выбивать им из себя пыль. Достаточно похлестав себя, он одел рубашку. - Ладно. Мне кажется, я помню, где могут быть спрятаны подобные вещи. Если, конечно, они все еще целы. И если мне удастся отыскать это место среди развалин. Он направился к тому, что казалось наиболее непреодолимой стеной кратера. Лунная Птица зашаркал следом. - Я лучше прямо сейчас начну выбираться отсюда. - Вон там, по-моему, вполне подходящая ступенька для твоей туши. - Иди. Я сам вылезу. Мне хотелось бы быть подальше от всех волнений и потрясений. - Хорошая мысль. Ну я пошел. Маусглов отыскал опоры для ног и для рук и начал подъем. Позднее, когда он отдыхал, уцепившись за край какого-то выступа, он оглянулся и увидел, что Лунная Птица, хоть и черепашьими темпами, но упрямо движется вверх. Он медленно и осторожно ощупывал кромку, отыскивая наиболее подходящее место для опоры, затем вонзал в нее свои мощные острые когти, делал прочные зарубки, прежде чем навалиться всем своим весом. Маусглов отвернулся и снова внимательно оглядел территорию. Да, решил он. Там юго-восток. Одно из мест, где я когда-то прятался, под тем монолитом. И... Он посмотрел на солнце, клонящееся к горизонту, пытаясь определить, сколько времени у него в запасе. Затем он проделал со всей возможной скоростью и ловкостью путь, маршрут которого уже неоднократно прокручивал в голове. Он проходил мимо покореженных балок, нагромождения камней, воронок от снарядов, развороченных машин, куч гальки и мусора, осколков стекла; мимо скелетов людей и драконов. Поверженный город весь высох, иссяк, превратился в прах. Ничего живого. Ничего не шевелилось, кроме теней. Он вспомнил дни своего трусливого бегства. Его глаза рефлекторно скользнули к небу, отыскивая механических птиц круглосуточного наблюдения и разведки. Для него мощная фигура Марка Мараксона, словно монумент, вдруг возникла по среди исковерканного пространства. Выпуклая линза его искусственного глаза переливалась всеми цветами радуги, когда он двигался от света к тьме и наоборот. Проходя по одному из перекрытых тротуаров, около разрушенного моста, он нырнул в полуобвалившийся дверной проем, ведущий в здание без крыши. Внутри он шел, лавируя между скрюченными телами миниатюрных роботов Марка. (Его возмущало прозвище "карлик", которым их называли другие, поскольку они были одного с ним роста). По прошествии времени ему было очень интересно, чтобы представляла собой встреча со всем этим для того, кому посчастливилось уцелеть - подняться от варварства до уровня высокоорганизованного существования, и безвестно кануть в бездне лет, быть похороненным здесь на этом кладбище изуродованных машин и мертвых технологий. Возможно, период высокоразвитой цивилизации длился лишь короткое время, говорил он себе... Они еще не успели забыть примитивных привычек и навыков. Когда-нибудь все это превратится в очередную легенду. Вдруг откуда-то - он не мог определенно сказать откуда именно - он услышал звук ударов молотком; а затем дважды, он услышал клацанье и рычание, говорящее о том, что кто-то пытается завести машину. Он отыскал лестницу, которую было нужно, и в течение десяти минут прислушивался. Спустившись, он проследовал по закоулкам блестящим тоннелей, ведущих внутрь горы. Все хитросплетение подземных коридоров ожило в его памяти, как будто он только вчера проходил данным маршрутом. Лишь одна разница - передвигаться приходилось в почти абсолютной темноте, так как генераторы, питающие энергией и обеспечивающие освещением подземные мастерские были разрушены. Он шел на цыпочках, ступая осторожно и бесшумно. Его правая рука нервно сжимала пистолет. Но никто не собирался нападать на него. Дверь в арсенал оказалась закрытой, но он мог открыть ее даже в кромешной тьме, его чувствительные пальцы ловко орудовали, перебирая бесчисленные отмычки, с которыми он не расставался. Эти пальцы имели собственную память, поэтому они открыли замок раньше, чем он сообразил, что путь свободен. Тогда внутрь. Он прошел в комнату и отыскал нужную полку. Убедившись, что гранат вполне достаточно, он стал распихивать их в специальный пояс, затем остановился, чтобы отыскать и пополнить пулями свой пистолет. Покидая арсенал, он вдруг замешкался и, по самому ему не понятным причинам, запер дверь. Затем поспешил в тоннель, держа пистолет в полной боевой готовности. Лишь только он поднялся по ступенькам, его охватила паника - он тут же подавил ее - но в его душу закралось нехорошее предчувствие и тревога. Чем было все это вызвано, он не стал даже задумываться, но он полностью положился на свое шестое чувство, так как оно не раз выручало его в прошлом. Он остановился и замер, потом вжался в стену и стал медленно подниматься по ступенькам. Он двигался бесшумно и был невидим. Когда его голова достигла уровня пола, он снова замер и прислушался к шорохам полуразрушенного помещения. Никакого движения. Казалось ничего не изменилось с момента его первого прохождения. Он глубоко вздохнул и одним рывком одолел оставшиеся ступени, затем рванул к дверному проему. Справа от себя он заметил едва уловимое движение. Он замер, увидев одного из коренастых, мускулистых аборигенов, которые ранее работали на шахте. Абориген притаился за обвалившейся плитой потолка, намереваясь преградить ему путь. На человеке болтались лохмотья былой униформы, которую носили при Марке. Маусглов поднял пистолет, но не выстрелил. Коротышка был вооружен длинным кривым ножом. Его оружие казалось совсем смехотворным по сравнению с тем, что сжимали чуткие пальцы Маусглова. Человечек был один, но если по близости существуют остальные, то звуки выстрелов могут насторожить и привлечь их. - Не волнуйся, - дружелюбно начал Маусглов, опуская и убирая пистолет, - я уже ухожу. Уже до того, как рот коротышки перекосила гримаса, он понял, что ему не следовало говорить подобным тоном. - Ты один из тех, - прорычал человечек, двигаясь на него и замахиваясь ножом. - Ты друг колдуна... Маусглов согнулся, его правая рука скользнула к рукоятке кинжала, торчащей из голенища, большой палец привычно отстегнул крохотный ремешок, удерживающий кинжал на одном месте. Все еще в согнутом положении он вынул кинжал и медленно начал отступать, забирая вправо. Противник бросился вперед, возле самой головы Маусглова сверкнуло кривое лезвие. Маусглов увернулся от удара, размахнулся кинжалом и ударил человека в плечо. Затем отскочил в бок и, делая боковой маневр, притворился, что намеревается нанести удар прямо в грудь. Извернувшись от выпада противника, Маусглов нанес коротышке небольшую рану в области правой брови. Это был лишь легкий мелкий порез, но выступившая кровь должна была охладить противника и снизить его темп. Внезапно он запнулся о неровный выступающий край каменного пола, пошатнулся, но не упал. Еще некоторое время он отчаянно размахивал руками, сохраняя равновесие. Ему удалось наконец устоять, но еще несколько шагов он спотыкался и шел нырком, подхватив с земли пригоршню камней. Выпрямившись, он швырнул камни в лицо преследователю, метнулся вправо и устремился вперед. Он попытался повернуть лезвие кинжала, попавшее коротышке в левый бок, но понял, что не в силах вытащить его. Противник оттолкнул его и замахнулся собственным ножом. Маусглов метнулся в сторону, подобрал горсть камней, бросил их, но промахнулся. Коротышка угрожающе двинулся на него, кинжал по-прежнему торчал в его боку, нож застыл в поднятой руке, побледневшее лицо ничего не выражало. Маусглов не мог сказать сколько еще он протянет. Новый бросок, возможно?.. Будет слишком рискованно повернуться ему спиной или наклониться вниз за камнями - он все еще довольно-таки успешно охранял дверь. Он решил просто увертываться от него, пока противник совсем не обессилит. Абориген до сих пор не делал попыток позвать на помощь и Маусглов решил не пользоваться пистолетом, пока не останется другого выхода или поднимется тревога. Противник кривил губы, пытаясь выдавить улыбку. Он шел прямо на него. Тут Маусглов понял, что уперся спиной в огромную плиту, бывшую когда-то перекрытием крыши. - Я выживу, - прорычал коротышка, - я залечу раны. А вот ты... Он бросился вперед, размахивая ножом и теперь не опасаясь промаха. Маусглов отстегнул тяжелый пояс с гранатами, висевший через плечо, и со всей своей силой швырнул его под ноги нападавшему. Коротышка споткнулся и начал падать, Маусглов отодвинулся от плиты. Но ему не удалось отскочить, так как нападающий снова замахнулся ножом. Но он схватил поднятое вверх запястье и навалился на нависшую над ним руку всем своим телом. Его тело врезалось в нападающего и накрыло его, отбросив назад. Другой рукой он схватился за торчащую рукоять кинжала и начал неистово крутить ей. Наконец ему удалось выдернуть кинжал. Отклонившись назад, Маусглов приставил острие к горлу противника. Но он тут же заметил кулак, стремительно приближающийся к его лицу. Маусглов отклонил голову и еще больше откинулся назад. Он тут же почувствовал как ноги противника сжали его словно тиски. Хватка произошла мгновенно, и тело охватила адская боль. Он вновь заметил руку противника, летящую ему в лицо, теперь растопыренные пальцы нацелились на глаза. Маусглов выставил руку, блокируя удар противника. Но рука неумолимо приближалась к лицу. Нога противника еще сильнее сжала его. Маусглов почувствовал, что его поясница вот-вот хрустнет. Его противник, сжав зубы, расправил плечи и стал медленно отрывать их от земли. Не мешкая ни секунды, Маусглов перестал сдерживать руку противника, выхватил нож и ударил его в другой бок. Противник вздрогнул и упал, стукнувшись головой о каменный пол, его ноги разжались. Маусглов пырнул ножом еще раз, на губах у коротышки выступила кровавая пена. Рука Маусглова снова схватила нож, но тут он почувствовал себя окончательно свободным. Нож медленно тонул, увлекаемый последними спазмами глотки умирающего противника. Кровь била фонтаном, он еще глубже воткнул нож в глотку врага и удерживал его в таком положении, опасаясь уйти, пока не прекратятся судороги агонизирующего человека и не наступит расслабление. Он не обращал внимания, что его руки по локоть в крови, кровью заляпаны рубашка и ноги. Наконец он выдернул нож и отбросил его в сторону. Затем встал и пошаркал ногами по телу, обтирая кровь, потом выдернул из тела кинжал и тщательно обтер его одеждой убитого. Он нагнулся вернул кинжал на место, подобрал пояс с гранатами и перекинул его через плечо, вытащил пистолет и вышел из здания. Ничто больше не возникло на его пути до самого кратера и он почти уверился, что его противник был единственным уцелевшим; возможно он просто свихнулся, находясь в полной изоляции и почти заживо погребенным среди руин, питаясь только воспоминаниями о прошлом. Но внезапно он услышал шум - падающих камней, металлического скрипа, скрежещущее и шелестящие звуки - каждый из них в одиночку мог вполне сойти за шум ветра, рокот обвала или возню крыс. Однако, все вместе они доносились с места его схватки и означали совсем иное. Маусглов ускорил шаг, перейдя почти на бег, звуки неслись за ним. Он тщательно осматривал каждый дюйм, проходимой поверхности, но не находил ничего вызывающего лязганье или шарканье. Тем не менее звуки нарастали. Он бежал со всей скоростью, достигнув начала подъема, он тут же принялся карабкаться вверх, не оглядываясь назад. Осмотрев все до самого края кратера, он нигде не увидел Лунной Птицы, даже у самой вершины. Взбираясь вверх, он отчетливо слышал шаги у себя за спиной. Бросив взгляд назад, он увидел шесть-восемь преследователей, бегущих за ним среди руин. Они были вооружены дубинками, ножами и копьями. У Маусглова отлегло от сердца: никто из них не пользовался боевым оружием, в котором преуспел Марк. Боевое оружие так и не прижилось в их обиходе. На некоторых он заметил металлические части машин, которые они носили на шее, подобно амулетам. В тот момент он удивился, как же они могли обслуживать столь прогрессивную технику, если, оторвавшись от нее, вновь превратились в дикарей. Его размышления были быстротечны, однако они подтвердили его мысль, что примитивизм и варварство трудно убить даже высокоразвитому прогрессу. Забираясь вверх, он поразился той призрачной, почти нереальной связи, которая накрепко соединила его с Лунной Птицей. Эта незримая связь позволяла общаться с драконом на расстоянии. Их близость и двадцатилетняя летаргия под одной оболочкой заклятия сцепили их словно оковы. До сих пор он разговаривал с драконом только с близкого расстояния, но и теперь ему казалось, что их разделяет лишь одна горная терраса. - Лунная Птица! Ты слышишь меня? - безмолвно кричал он в голове. - Да, - донесся откуда-то ответ. - Где же ты? - Взбираюсь, до сих пор забираюсь. - Я в беде. - Что случилось? - На меня напали те люди, которые когда работали на Марка. - Много? - Шесть-восемь. Может быть больше. - Плохо. - Ты ничего не можешь сделать? - Отсюда ничего. - Что мне делать? - Быстрее выбираться. Маусглов смачно выругался и оглянулся назад. Почти все его преследователи были уже у стены - один из них, самый мускулистый, размахнулся, чтобы бросить копье. Маусглов вынул пистолет и выстрелил. Он промахнулся, но рука нападавшего дрогнула и копье пролетело в метре от него. Он снова выстрелил, теперь один из преследователей выронил дубинку и с воем схватился за правое плечо. - Что это было? - Пришлось выстрелить пару раз, - ответил Маусглов, продолжая подъем. - Ты нашел, что искал? - Да, у меня есть взрывчатка. Но мои преследователи слишком рассредоточены, чтобы накрыть их одним взрывом. - Но ты ведь можешь использовать оружие на расстоянии. - Да. - Когда поднимешься до края, бросай их в то место, где копал. - А ты далеко отсюда? - Это не столь важно. - Но может возникнуть сильная воздушная волна. - Это отлично. Не беспокойся. Маусглов снова посмотрел вниз. Три преследователя уже начали карабкаться по склону. Замерев на мгновение, Маусглов осторожно вытянул руку и выстрелил в первого. Человек упал. Он не стал больше задерживаться на расправу с остальными, отвернувшись от погони, он вложил в подъем все свои силы. Теперь он был около вершины. Его преследователи, как и он, оказались сильны и проворны. Но он был легче и более подвижен, поэтому сумел оторваться на хорошую дистанцию. Наконец он достиг края, быстро перелез через него и укрылся под его защитой. Только тогда он снова взглянул вниз. Его горло сжимал ком, он жадно глотал воздух. Лунная Птица старательно подтягивал увесистое тело. За все это время он одолел лишь четверть подъема. - Я не могу бросать гранаты, - мысленно обратился к дракону Маусглов, - ты слишком близко! - Я летал даже в грозовых облаках, - пришел ответ, - когда кругом блистали молнии и оглушал гром. Тем не менее все еще жив. Бросай! - Не могу. - Мы погибнем, если ты не решишься. И Поль... Маусглов вспомнил о погоне, вынул гранату и бросил ее туда, где чернела перелопаченная земля от его недавнего копания. Он закрыл уши ладонями. Он услышал оглушающий взрыв и почувствовал, как содрогнулась земля. Затем он услышал грохот обваливающихся камней. - Лунная Птица! С тобой все в порядке? - Да. Бросай следующую. Торопись! Маусглов повиновался и повторил операцию. После следующего взрыва он снова спросил: - Лунная Птица? - Да. Давай следующую. Ответ ему показался совсем слабым или грохот взрывов слегка оглушил его. Он бросил очередную гранату и дождался третьего взрыва. На этот раз ударная волна отбросила его назад и прижала к каменной глыбе. - Лунная птица? Ответа не последовало. Он наклонился вниз, но кратер был скрыт густыми клубами пыли. Та область, где висел дракон, погрузилась в дым и мрак. - Ответь мне, Лунная Птица! Молчание. Когда его голова перестала гудеть и улегся звон в ушах, он уловил скребущиеся звуки подъема по склону. Но они доносились с той стороны, где недавно прошел камнепад. Он рискнул больше не бросать гранат, так как побоялся окончательно разрушить склоны. Он перелез через край и начал спускаться. Пыль забивала нос и глаза, но он старался воздерживаться от чихания. Пыль скрипела на зубах, вызывая сухость во рту. Несколько раз он харкал и отплевывал вязкую слизь, но это не избавляло от неприятного привкуса. С каждым шагом спуска становилось все темнее. Его глаза все время возвращались к месту, где еще недавно сидел Лунная Птица, но он не мог разглядеть сквозь дым и копоть силуэт гигантского дракона. Маусглов продолжал спускаться, желая лишь одного, чтобы передвигаться как можно быстрее. Наконец пыль начала оседать. Прежде всего он заметил двух коротышек, копошащихся двумя ярусами ниже, они спускались вниз, перед ними маячили еще двое. Ругаясь и проклиная все на свете, он достиг следующего яруса. Пока он нащупывал рукой опору понадежнее, его тело ощутило толчки и вибрацию горы, на склоне которой он распластался. За вибрацией послышался глухой рокот. Внизу, под ним, то разгораясь, то угасая, но тем не менее расширяясь появилось оранжевое сияние. Оно лилось прямо из сердца кратера. Вновь раздался рокот, теперь вслед за ним поднялось облако горячего воздуха. Он услышал истошный крик. Преследователи - теперь их было уже пятеро - замерли на месте. Затем они в панике принялись снова карабкаться вверх. Мои взрывы спровоцировали извержение, подумал он. Все начинается снова. - Господи! Нельзя вниз. Нельзя наверх. Остается только ждать смерти. - Спускайся. Это тебе совсем не повредит. - Начинается извержение! - Нет. Спускайся. Это безопасно. - Что? Что происходит? - Хватит болтать. Спускайся. Руки Маусглова продолжили прерванные поиски опоры, на которую он мог бы перенести свой вес. По мере того, как он спускался все ниже, свет разгорался все ярче. Вибрация и содрогание продолжались, но они стали тише и мягче, подобно отголоскам дальнего землетрясения. Внезапно мимо него со свистом и грохотом пролетел какой-то блестящий предмет, за ним последовал другой. Разойдясь в пространстве кратера, маленькие кометы исчезли за его пределами. - Ты уверен, что внизу безопасно? - спросил он размазываясь по стене. Ответа не последовало. Продолжая спускаться, он осознал, что температура в кратере поднялась не столь уж сильно, как обычно происходит при извержениях. Может это Лунная Птица развлекается играми с выпусканием пламени, пытаясь напугать врагов? Нет, решил он, внимательно вглядываясь вниз. Задействована слишком большая площадь, да и огни вспыхивают слишком уж регулярно. Совсем не похоже на драконье пламя. Он целым и невредимым добрался до днища кратера. Пламя вздымалось вверх огромными искрами. Повсюду поднимались огненные столбы и громадные красные языки. Но он не мог понять, что питает эти костры. По середине, между кострищами, тянулся ясно различимый проход, и именно в том направлении, в котором намеревался проследовать Маусглов. Он пошел вдоль прохода. Днище кратера в результате его бомбардировок оказалось еще больше изрытым и разрушительным. Он проходил мимо развороченных глыб, держа курс к месту, где он раньше копал. Через несколько шагов он увидел, что прямо перед ним движется огромная тень. Он сделал еще шаг. - Лунная Птица?.. Тень двинулась на него, он увидел прямо над собой огромную голову. Между кривыми острыми зубами торчала узорчатая палка. - Скипетр! Ты нашел его! Маусглов протянул руку. - Залезай мне на спину. - Я не понял. - Поговорим позже. Залезай! Маусглов послушался и влез на Лунную Птицу, расположившись между лопатками. Тотчас же дракон начал двигаться, выбираясь из ямы. Он направился к северной стене, противоположной той, по которой они карабкались раньше. Дойдя до стены кратера, Маусглов крепче ухватился за Лунную Птицу, разгадав его намерение подпрыгнуть и начать подъем. - Лунная Птица! Тебе не добраться до вершины по этой стороне. Этот склон почти вертикальный и гладкий. - Я знаю. - Тогда зачем лезешь? - Здесь легче. Пока. - Но.. - Подожди пока не выберемся. Маусглов вспомнил о горном выступе, о котором он говорил. Он выглядел достаточно широким и мощным, чтобы выдержать Лунную Птицу - но, в действительности, это была лишь мертвая горная порода. Лунная Птица быстро взобрался на него, он передвигался намного ловчее и быстрее, чем в предыдущий раз. На этой стене было меньше уступов, она была круче. Когда они влезли еще выше, Маусглов повернулся и посмотрел вниз. Пламя стало разгораться еще ярче, сливаясь в единый костер. Жар дохнул ему в лицо. Один за одним стали подниматься тепловые потоки. Наконец Лунная Птица достиг желаемого выступа, удобно устроившись на нем, он тоже посмотрел вниз. Лишь только он бросил взгляд, огонь превратился в настоящую огненную бурю. Тепло мощным потоком устремилось в высь. - Что происходит? - теперь уже в слух спросил Маусглов. - Последний взрыв сорвал меня со стены, - ответил Лунная Птица. - Упав в кратер, я ощутил, что жезл находится совсем рядом. - А пламя появилось уже тогда? - Я вызвал пламя. Я хотел отогнать преследователей. - Как тебе это удалось? - Я использовал могущество нижнего крайнего сегмента жезла. Он для вызова магического огня. - Ты можешь пользоваться скипетром. Я даже не догадывался... - Только самым нижним сегментом. Драконы знают секреты огня. - Хорошо, кажется теперь мы в безопасности, но пламя разгорается все сильнее. Тебе нужно загасить костры - если, конечно, ты сумеешь. - Нет. - Почему? - Мне необходим сильный поток тепла. Чтобы подняться отсюда. - Я не понимаю. - Я могу сливаться с тепловыми потоками. В теплом воздухе легче подняться на верх. Тени от костров заплясали теперь уже почти рядом с ними. Маусглов вновь ощутил жаркую волну. - До края не так уж далеко... - сказал он. - Ты уверен, что сможешь подняться в тепловом потоке на эту высоту? - Жизнь непредсказуема, - ответил Лунная Птица. - Крепче держись! Он расправил мощные крылья и воспарил над кратером. 14 Чем больше я знакомился с окружающим миром, тем глубже тонул в пучине философских размышлений о вселенной и природе собственного бытия. Настоящие ответы на вопросы блуждали неизвестно где. Я не мог отыскать их ни в практике, ни на общем теоретическом уровне. Теперь меня волновало, является ли сомнение неотъемлемой частью любого мыслящего существа. До сих пор я мирился с мыслью, что всеми существами правят побуждающие причины, в которых я не слишком разбираюсь. Их поведение казалось прямо связано с конкретными обстоятельствами, тогда как я совершенно не усматривал в них объективных целей. Я зациклился и начал повторяться. Я собирал информацию. Но совершенно не понимал, что все это означает. У меня не было настоящей цели - одни лишь призрачные тени - то, что упорно возвращает меня к мысли, что я должен знать и обладать чем-то большим. Несмотря на полную растерянность и вечные затруднения перед лицом бытия, я продолжал повиноваться тем настойчивым велениям, которые сопровождали меня с момента отбытия из Рондовала. Я видел, как озадачило Маусглова полученное известие и он отправился выполнять поручение; мне очень хотелось верить, что Ибал обладает возможностями переправить его в нужное место сквозь пространство - несмотря на собственное желание. Я проследил, что Маусглов ушел, и вернулся к тому месту у подножия Балкина, где совсем недавно практиковался в управлении человеческим телом. Я попробовал еще раз, теперь с большей осторожностью, результаты оказались выше всяких похвал. Мне даже удалось напугать кучку подгулявших молодых учеников. Затем я долгое время висел, не зная, чем заняться. Может проследить маршрут, по которому вернулся в город тот странный колдун? Его следы до сих пор отдавали едва заметным сиянием. Может, следует узнать, кто он такой? Или мне лучше догнать Поля и Ларика, направившихся на север к Авинконету? Почти тотчас мой незримый маленький повелитель решил проблему. Я собрался, поднялся в воздух, уплотнился и стремительно понесся к северу. Я нагнал их еще в полете и пристроился сзади, разрядившись и расслабившись. Ничего больше не тревожило меня. Неизвестное понукающее мной начало наконец угомонилось. Все оставшееся время до конца дня я чувствовал себя свободно и спокойно, как когда-то в золотые дни бесцельных блужданий по Рондовалу. Конечно, подобное блаженство не могло длиться вечно, я понял это, когда солнце склонилось к закату и день стал медленно угасать, а впереди замаячил черный мрачный силуэт Авинконета. В этот момент я почувствовал страх. Это было странное всепоглощающее чувство - дурное предчувствие, если хотите - переплетенное с беспочвенной уверенностью, что я могу умереть, погибнуть, что мое существование обречено именно в этом месте. Такого раньше со мной никогда не случалось, это стало прозрением, своеобразным открытием, которое не радовало, а внушало ужас - но даже если рассматривать его через призму моих знаний о собственной природе, то оно вполне могло осуществиться. Я сразу ощутил, что жизнь, даже такая бесцельная как моя, совсем не такая плохая штука. В тот же момент я понял, что мои предчувствия не случайны. Я почувствовал, что самое мое страстное желание - это продолжать существовать; пусть глупо и бесцельно, но жить. Я подобрался поближе к Полю и погрузился в тепло его тела. Я не мог понять, почему у меня не возникает ни единой мысли о самом полете. Я приник к нему словно младенец к матери. Так в обнимку мы подлетели к мрачному замку. Я остался с ним в момент приземления, затем последовал в келью, где его заперли. Затем еще некоторое время я неотлучно находился с ним - до тех пор пока не принесли еду. После ужина я решил, что теперь его вряд ли кто-нибудь потревожит до самого утра. Мой страх затих, предчувствия отдалились, их вытеснили рациональные взгляды на случившееся. Теперь, когда все успокоились и затихли, казалось не осталось ни одного полуночника, самое подходящее время обследовать загадочный замок, проверить можно ли отвести угрозу и найти наиболее оптимальный способ нивелировать ее. Поэтому я покинул Поля, оставив его в надежных, но малоинтересных апартаментах. Я прошвырнулся по разным помещениям и комнатам, погонял крыс и мышей, тщательно обследовал каждую спальню, отыскивая следы или намеки на черную магию или угрожающие силы. Я передвигался очень медленно, чтобы ничто не могло застать меня врасплох. Ночь была в самом разгаре, во мне появились нотки разочарования: зловещее предчувствие оказалось ложным. Ничто и никто не покушался на меня, не грозил, никто вообще не интересовался мной. Казалось, что и другая горная громада может быть пригодна для человеческого обитания, если ее слегка конструктивно усовершенствовать и проделать вертикальные тоннели и шахты, об этом свидетельствовали грубые останки обстановки, и яркая, нелепая манера их исполнения, которая имела совершенно нефункциональную природу. Незримые следы магических деяний казались до боли невинными и безвредными. Тем не менее чувство, охватившее меня, вызвало замешательство, хотя меня не так уж легко обескуражить. Ночь перевалила за полночь. Я обследовал каждую высокую башню. Я... Непредсказуемая боль пронзила все мое естество. Такого острого ощущения мне еще не приходилось испытывать, за исключением того, что может быть подобный шок я испытал при рождении на свет, но я совсем не помню его. Вдруг все внезапно изменилось, что-то проникло в самые глубины моей личности. Лишь только это произошло, во мне возникли необъяснимые сомнения, а страх ли это вообще. Черная магия не имела к этому ни малейшего отношения. Последним результатом этих переживаний явилось чувство, что все дело во мне. Если бы я смог открыть его, то приоткрылась бы и моя собственная тайна. Долгое время я парил и медитировал, но созерцание ничего не дало, я не мог обнаружить источник, насылающий на меня таинственные волны боли и эмоций. Было такое ощущение, что где-то совсем рядом произносят мое имя, а я не могу разобрать слов. Я путешествовал от одного этажа к другому. Тщательно осмотрев все помещения над землей, я решил обследовать лабиринты под замком, расположенные в основании горы. Там было много входов естественного и рукотворного происхождения. Я последовательно принялся за них. В одной из пещер я обнаружил нишу со спящей женщиной. Она неподвижно лежала в гробу, ее дух бесцельно блуждал рядом, поддерживая едва заметный ореол жизни вокруг нее. Я приблизился, чтобы внимательно изучить ее, ловушка тут же захлопнулась. Это была хитрая незаметная оболочка, предназначенная для заманивания в ловушку более и менее материальных существ, подобных мне, которые осмелятся приблизиться к леди слишком близко - вероятно, чтобы защищать даму от нежелательных вторжений. Итак, я был пойман, несколько отростков ее плоти крепко держали меня, их скорее можно описать как гигантскую, невидимую паутину. Я начал вырываться, прикладывая все свои силы, но безрезультатно. Тогда я расслабился, разрядился и постарался изменить свою форму и естество. Это так же не сработало, провалились и все мои попытки переместиться в другую ипостась. Силовая паутина крепко держала меня. Я повис, заполнил собой все пространство и стал анализировать создавшееся положение. Над оболочкой заклятия чувствовалась аура почтенности, какую люди обычно приписывают выдержанному виноградному вину. Я уже был знаком с подобными капканами по опыту общения со старинными оболочками заклятия в Рондовале. Лучшие из них, подобные этой, лишь расцветают и усиливают свое воздействие с течением времени благодаря циркулирующей в противоположных направлениях энтропии, усиливающей воздействие магии. Эта оболочка, насколько я конечно могу судить, наложена пятнадцать-двадцать лет назад. Я попытался пропустить сквозь нее заряд энергии, надеясь обнаружить слабинку, в которую можно выскользнуть или разгадать основу заклинания. Но все без пользы. В ней не было ни одного изъяна, это был крепкий монолит и он цепко держал меня. Я пробыл в том месте довольно долгое время, пытаясь вспомнить все, что могло помочь одолеть ее. Испробовав все средства и потерпев полное фиаско, я решил, что теперь у меня достаточно времени для философских размышлений. Я привел в порядок свои мысли и стал раздумывать над существованием, бытием и небытием, затем еще раз проанализировал предчувствия, по-новому взглянул на свои переживания и чувства. Внезапно я услышал шаги... В общем-то очень легко соблюдать полную конспирацию, когда ты невидим и не слышим; однако я потратил немало сил, чтобы сохранить спокойствие на всех уровнях, включая и мыслительный, увидев приближающегося Поля в сопровождении бледного пламени, такого же бестелесного, как и я. В очертаниях этого пламяподобного чувствовалось что-то очень знакомое, что-то что мне совсем не нравилось. Не зная почему, я понял, что в спутнике Поля достаточно силы, способной повредить мне. Я ощутил какой-то обмен между Полем и огоньком. Я слушал только партию Поля, даже не пытаясь уловить диалог целиком, опасаясь, что это может выдать и обнаружить мое присутствие перед пламенем. Наконец Поль склонился над гробом, открыл задвижки, снял и отставил в сторону крышку. Затем последовала долгая и безмолвная пауза, после чего Поль поднял на руки женщину, прошел по комнате и вошел в тоннель вслед за пламенем. Внезапно я понял, что свободен. Оболочка была сосредоточена на женщине, а не связана с помещением или гробом. Я повис в воздухе. Мне не терпелось посмотреть, куда они направляются, но я не хотел еще раз испытать судьбу и быть пойманным снова, поэтому не подлетал слишком близко. Я медленно плыл за ними, придерживаясь дистанции, чтобы избежать коварства оболочки. Я сразу узнал огромную палату, как только вошел. Последний раз, когда я проходил здесь, я передвигался с метафизической скоростью и следовал по магическому маршруту, поэтому я не стал тратить время на ознакомление с окрестностями. Следовательно я и понятия не имел, что именно здесь находятся Ворота. Ворота... Насколько я помню по снам Поля и своему беглому знакомству, Ворота всегда выглядели грозно громадными, зловещими и, к счастью, всегда закрытыми. Они и сейчас не были открытыми. Хотя в снах и полудреме они много раз бывали полуоткрытыми, пропуская посланников, полуматериальных существ и заблудившихся духов. И если их физическая сущность заключается в этом, она не позволит им захлопнуться навсегда, и я окажусь свидетелем начинающегося взаимодействия и слияния миров, где более древняя, странно устроенная форма с господством магических сил разольется во всей красе и будет стремиться подчинить себе молодую, лишенную волшебства, землю, пытаясь изменить ее по-своему подобию, и в конце концов обновится сама за счет сырых первозданных основ этого места. Чем сильнее магия, тем слабее жизненные силы. Но магия будет господствовать, я в этом уверен... Поль положил свою ношу на каменную скамью, окруженную аурой. Его движения были замедленны и вялы, как будто он двигался во сне. Я осторожно приблизился к нему, более осторожно чем раньше, и прикоснулся к его мозгу, его мышлению, чтобы уловить мысли. Он был околдован. Он сам не подозревал об этом. Огонек поработил его. Я не видел приемлемого способа вмешаться. Даже без особых усилий я знал, что этот пламяподобный могущественнее меня. Я чувствовал себя абсолютно бессильным и лишь наблюдал, как пламя управляло им словно марионеткой, как оно заставляло установить статуэтку в нужное место. И я по-настоящему обрадовался и облегченно вздохнул, когда силы магии покинули Поля, и их планы сорвались. Крушение надежд огнеподобного вызвало во мне безудержный прилив сил и веселья. Это оказалось самой лучшей шуткой, над которой я когда-либо смеялся. Я наблюдал, как они уходили. Вряд ли Полю могла угрожать внезапная опасность, кроме того мне хотелось повнимательнее ознакомиться с зловещей палатой. Огромное, прямоугольное отверстие на левой стене уводило меня в зарождающееся утро. В глубине моей души вновь заскребли коготки предчувствия, на сей раз это имело отношение именно к этой комнате. 15 Поль очнулся от пустого, лишенного видений сна, разбуженный звуком отодвигаемого засова. Сначала он почувствовал свинцовую тяжесть в руках и ногах, тупую пустоту в голове, как будто накануне его напичкали наркотиками. Но затем, еще до того как Ларик переступил порог кельи, родимое пятно в форме дракона отчаянно запульсировало. Это было бешеное токание, подобного которому он не испытывал раньше. Дикая пульсация, словно адреналиновый шок, охватила весь организм, его голова просветлела, боль и тяжесть исчезла, и он почувствовал в себе мощный прилив сил. Он никогда еще не чувствовал себя столь могущественным. - Вставай, - скомандовал Ларик, подходя к нему. Поль почувствовал, что может уничтожить этого человека одним единственным жестом. Вместо этого он повиновался. - Пошли со мной. Поль вышел из кельи вслед за ним, старательно изображая тяжелую, топающую поступь, по его мнению вполне соответствующую замаскированному чудовищу. Пройдя мимо окна, Поль увидел, что день в самом разгаре, но он не видел положения солнца и не мог определить, который час. Они шли совершенно иным маршрутом, не тем, по которому он на магической волне преследовал Ларика; и тем не менее, по которому его вело пламя. - Если ты будешь сотрудничать с нами, - бросил ему небрежно Ларик, - то возможно тебя освободят без всяких увечий. - Я вообще не считаю, что мне причинен какой-то вред или ущерб, - ответил Поль, поднимаясь по ступенькам. - Твое нынешнее положение можно исправить. - А что это даст тебе? - поинтересовался Поль. Ларик долго молчал, затем произнес: - Возможно ты меня не понял. - Что ж, попытайся объяснить. - Нет. Объяснять и разжевывать тебе - это не по мне, - ответил он, - скоро ты можешь найти свои объяснения. - Сколько тебе заплатили за обман и срыв обряда посвящения? - Есть вещи, которые всегда останутся главнее других. Ты скоро сам все поймешь. Поль хмыкнул. Энергия и могущество било и закипало ключом. Его удивляло, что Ларик ничего не замечает. Он едва сдерживался, чтобы не выдать себя. Они прошли вдоль длинного коридора, снова поднялись по лестнице и вышли в огромный холл. - Мне бы очень хотелось встретиться с тобой при других обстоятельствах, - произнес Ларик, стоя на последней ступеньке. - Я верю, что хочешь, - ответил Поль. Он узнал это место по своему ночному путешествию. Он понял, что они находятся в северо-западном крыле здания. Они подошли к тяжелой, окованной двери. Ларик прошел вперед и постучался. - Войдите, - раздался голос, более высокий, чем ожидал Поль. Ларик открыл двери и переступил порог. Затем повернулся. - Входи. Поль вошел в комнату. Это был рабочий кабинет, отделанный грубо обработанным деревом и камнем, на полу лежали четыре красно-черных ковра. Окон в комнате не было. Райл Мерсон восседал за огромным столом, перед ним стояли остатки завтрака. Он не соизволил подняться навстречу. - Вот, тот самый Одержимый Магией, о котором мы говорили, - сказал Ларик. - Он почти послушный и ручной за исключением бунтующего духа. - Хорошо, это тебе зачтется, - ответил Райл. - Оставь его мне. - Да. - Я подразумевал в буквальном смысле. Поль увидел, как по лицу Ларика проскользнуло удивление, его глаза расширились, рот приоткрылся в немом вопросе. - Ты хочешь, чтобы я ушел? Широкое лицо Райла ничего не выражало, кроме безразличия. - Будь любезен. Ларик явно смутился. - Очень хорошо, - сказал он искусственно бодрым голоском. Он повернулся и направился к двери. - Но не уходи далеко, возможно ты мне понадобишься. Ларик оглянулся, мрачно кивнул и вышел из комнаты, плотно прикрыв дверь. Райл внимательно рассматривал Поля. - Я тебя видел на Балкине, - сказал он после затянувшейся паузы. - Я тоже тебя видел, - проговорил Поль интонацией и фразой старика, - на улице. Ты разговаривал с Лариком около кафе, где сидел я. - У тебя хорошая память. Поль покачал головой. - Я не помню, что дал повод для насильного похищения и злоупотребления собой. - Я предполагаю, что все это выглядит для тебя именно так. - Я предполагаю, что все это будет выглядеть именно так для любого. - Мне бы не хотелось начинать с тобой с подобной ноты. - Мне бы не хотелось начинать с тобой с любой ноты. Чего ты хочешь? Райл вздохнул. - Хорошо. Если все так случилось, то подобным образом и продолжим. Ты мой пленник. Ты в опасности. Я нахожусь в выигрышной позиции и могу причинить тебе любой вред, включая вопрос жизни и смерти. Жирный колдун встал, обошел стол и остановился напротив Поля. Он сделал какой-то жест, затем еще один, его движения руками были аналогичны жестам Ларика. Поль ничего не почувствовал, хотя он понял, что должно произойти, и удивился, что маскирующая оболочка под оболочкой до сих пор держится. Она держалась. - Возможно тебе нравится твое теперешнее положение? - Не совсем. - Твое лицо скрыто маскирующей оболочкой. Я оставлю ее на месте, потому что знаю, как ты выглядишь на самом деле. Я полагаю, что мы можем начать с этого. - Здесь у тебя явное преимущество. Давай, действуй! - Последний год до меня доходило много слухов, что Рондовал снова обитаем. А позднее дошла весть о сражении на горе Анвил. По средством магии я восстановил твою внешность. Твои волосы, твою родовую отметину, твое сходство с Детом - было абсолютно очевидно, что ты один из их Рода, и единственный, о котором я ничего не знал. - Ну конечно, ты позаботился об этом, ведь все ненавидят Рондовал. Райл повернулся спиной, прошагал до конца комнаты и снова повернулся лицом. - Ты вынуждаешь меня согласиться и признать справедливость подобных чувств. Но существуют определенные причины, заставляющие меня поступить именно так. Хочешь узнать какие? - Конечно. - Было время, когда Дет был моим лучшим другом. Ведь он твой отец, так? - Да. - Где же он тебя спрятал? Поль отрицательно тряхнул головой. - Он не прятал. Насколько я понял события, я присутствовал при падении Рондовала. Грудным младенцем старый Мо