. Выслушав друга, он ответил: -- Конечно, есть. Только это человек, наименее подходящий для этой роли. Они поднялись по широкой, некогда бывшей белой окраски лестнице, она была построена еще до Всемирного Конфликта. Любой диг обходил ее подальше из-за повышенного радиоактивного излучения в несколько сотен стандартных единиц, но вампам на это дело было глубоко наплевать. Им предстояло взойти по еще одной лестнице, на этот раз узкой, без перил, поднимающейся под большим углом на два десятка метров в окружении жухлой, обгоревшей растительности погребального цвета. По этой лестнице медленно, но отнюдь не тяжело, перемещалась вверх по ступенькам щупленькая девичья фигурка в черных джинсах и скрывающей формы тела огромной куртке, теплый ветерок трепал ее коротко подстриженные, под мальчика, волосы. Похоже, колесо фортуны решило повернуться к двум несчастным вампам светлым боком на всю ночь; красноречиво смолчав, кровососы решили воспользоваться подарком судьбы еще раз и начали быстро, перепрыгивая за раз по несколько ступенек, приближаться к девушке. Когда после профессионального, годами отработанного удара, легкое тело повисло на их руках, послышался легчайший шум, который могли услышать только вампы. Алекс и Энди одновременно подняли головы и увидели тонкий алый лучик, прочертивший темное небо. На самой верхней ступеньке появилась грозная фигура в белом балахоне и боевым разрядником в руках... Чистильщик еще не заметил их из-за своего слабого, не приспособленного к ночной жизни зрения, и рубиновый лучик беспомощно метался из стороны в сторону. -- Быстро! -- прошипел Энди, и, подхватив бессознательное тело, они с поразительной скоростью метнулись вниз по лестнице. Спустившись, они затаились за каменным парапетом, опоясывающим гору. Им повезло -- Чистый Брат поводил немного прицелом разрядника по склону и скрылся с их поля зрения. Механизм на башне городского муниципалитета проснулся и, скрипя всеми шестеренками, возродил к жизни тяжелый колокол. Удар колокола был одним-единственным, как круглый сирота, и потому быстро потух в бесконечном пространстве ночи. Вампы посмотрели друг на друга и без лишних, никому не нужных слов, приняли общее решение. Быть может, Чистильщики устроили засаду на склоне горы, а рисковать в такую прекрасную ночь своими жизнями, пусть даже никчемными жизнями двух самых зауряднейших вампов, не хотелось. z z z Когда Тайтус, подчинившись громкому стуку, открыл незапертую дверь и увидел двух улыбающихся до ушей кровососов, от потрясения у него чуть не упали очки с носа. Так, во всяком случае, показалось вампам, и они бесцеремонно втянули в комнату поникшую девушку и, пройдя мимо замеревшего дига, уложили ее на убогий диванчик, скинув "Юнипак" на пол. -- Так как сегодня уже завтра, мы решили сдержать свое обещание, -- злорадно захихикал Энди. -- И еще, Тайтус, -- добавил Алекс, улыбаясь, как кот, который нажрался сливок за чужой счет, -- если будешь сочинять новые законы о дигах, продолжай с четвертого номера. Тайтус послушно кивнул. Энди аккуратно устроил девушку на диване и отошел в сторону. У нее было нескладное угловатое личико, поразительную бледность которого подчеркивали мучительно сжатые губки прекрасного вишневого цвета, и причем без всякой косметики, которую тут же учуяли бы носы вампов. Большие, чуть раскосые глаза также были закрыты, что впрочем, совсем неудивительно. Вампы стояли в стороне со сложенными руками и с благочестивыми минами наблюдали творение своих обагренных кровью рук. Слегка ошалевший Тайтус также прошел в комнату, задернул темно-зеленые выцветшие шторы, действуя при этом как автомат, и присел на невысокий стульчик; непрозрачные очки неотрывно смотрели на лицо жертвы. Освещалась комната биолампой, которая не требовала электрической энергии, а световой поток в шесть стерадиан создавался колонией специальных микроорганизмов, созданным методами генной инженерии. -- Вы что, собираетесь делать это в моей квартире? -- неживым голосом спросил гостеприимный хозяин. Энди захихикал, а Алекс серьезно закивал головой: -- Сегодня ночь, когда вампам удивительно везет... Как она тебе нравится? Диг молчал, и молчал он целых три минуты; кажется, ему никто еще не задавал такого вопроса. -- Черт возьми, Тайтус, почему ты молчишь? -- не выдержал Алекс. -- Или это опять парень? Диг продолжал молчать, но все-таки через некоторое время открыл рот: -- Нет, это не парень. На какую-то долю секунды испугавшийся Энди успокоено и умиротворенно засиял, став похожим на сиятельного ангела или, по крайней мере, на святого праведника, исцеляющего страждущих простым прикосновением своей святой длани. -- Мы уже полакомились сегодня, -- сообщил Алекс, медленно облизывая губы. -- Может, перекусим? -- предложил Тайтус, несмотря на огромное потрясение, на его лице не отразилось ни единой эмоции. -- И сыграем во что-нибудь? -- Ладно, время не торопит, -- смилостивились вампы. -- Тащи жратву. Диг исчез на кухне и несколько минут стучал посудой; наконец, он вернулся с подносом, на котором находились три варенных куриных яйца (желток у них был зеленый), кусок колбасы, обкусанный с одного конца, наверное, братом-трайкером, несколько ломтей почти не зачерствевшего хлеба и пластиковая баночка плавленого сыра, который был сделан вовсе не из сыра или какого-нибудь другого молочного продукта, а из синтетичного материала, родственного баночке, в которой находился сей зловещий продукт фирмы "Дауген". Но вампы не были привередливыми, вдобавок, их желудок явно давал о себе знать, а потому поднос был очищен в мгновение ока. Тайтус взял лишь яйцо и меланхолически сжевал его вместе со скорлупой. Алекс только подивился, почему яйцо не было разрезано на аккуратные кубики. -- В прошлый раз начинал ты, Алекс, значит, сегодня моя очередь, -- беспрекословно заявил Энди, а если он что-либо решал, то убедить его в обратном было очень и очень трудно, то есть почти невозможно. "Легче научить камни давать молоко", -- пошутил как-то их университетский приятель Роу. Энди медленно, наслаждаясь каждым мгновением, приблизился к девушке; его смущала лишь ее поразительная бледность, но в этом было повинно тусклое освещение, порожденное бактериями, которые ничего не умели делать кроме этого. Занятий в Университете в этот день не намечалось, и потому вампы были вольны растягивать до предела каждую секунду. -- Вы не будете делать это здесь! -- это был Тайтус, но слова эти вампы преспокойно пропустили мимо ушей. Энди опустился рядом с кроватью, нежным движением руки откинул голову девушки в сторону. Клыки его алчно заострились, а глаза горели сумасшедшим блеском. -- Ну что, Тайтус, сыграем в шахматы? -- предложил Алекс, с интересом поглядывая в сторону друга-кровопийцы, но диг молчал. Энди наклонился к нежному горлу девушки, и тут Тайтус тихо сказал: -- Она же еще совсем ребенок... Тотчас же Энди испытал страшный удар, его тело подкинуло и с огромной силой ударило в и без того разваленный книжный шкаф. Глава 11. Сюрприз От жесточайшего удара любой бы нормальный человек тут же отдал богу душу, а от психического потрясения вдобавок сошел с ума, но Энди лишь ошарашено смотрел на свою бывшую жертву, оказавшуюся вовсе не безобидной. Алекс тоже вскочил, сжимая в руке вибронож, лишь Тайтус совладал с собой и остался неподвижно сидеть. Девушка уже находилась в вертикальном положении; вишневые губки были презрительно сжаты, а ее глаза гневно смотрели на нашу троицу. О, эти глаза! Вампам не нужно было смотреть в них, чтобы угадать, кто перед ними. Это были истинные глаза стопроцентного вампа: они имели огромные вертикальные зрачки, сейчас широко расширенные вследствие скудности освещения. Итак, в комнатушке находились три пары таких глаз и тускло отсвечивающие очки дига. -- Черт побери! -- сказал Энди, а Алекс пробормотал ругательство, явно не предназначенное для нежных ушей незнакомки. -- Сюрприз, -- зло сказала вампирка, хотя и столь юная. -- Вот уж не думала, что попаду в лапы своих же собратьев... Энди со стоном поднялся и галантно склонил голову: -- Извините, прекрасная незнакомка... -- Меня зовут Лилиту. -- Извините, Лилиту, но не будете ли вы так любезны убраться отсюда к чертовой матери? Алекс снова четко и смачно выругался. Лилиту, надменно прищурившись, осматривала своих похитителей. Энди, закоренелый женоненавистник, которого особенно бесили женщины, ставившие себя на одну планку с сильным полом, аж затрясся от гнева. -- Не надо строить глазки, девица, а проваливайте отсюда к чертовой матери, а то и подальше! Мы спасли вас от Чистильщиков, так что мы теперь в расчете! Убирайтесь из моей квартиры! Разъяренный белокурый ангел даже забыл, где находится (может быть, здесь сыграло и то, что последний раз он курил в тюрьме, в обществе патера Гордона). -- Убирайся из моего романа! -- орал Энди, выкатив глаза. Алекс сочувственно посмотрел на друга и выдал еще одно грязное ругательство, видно, его тоже немного заклинило. -- Почему бы вам не покинуть сие помещение, уважаемая Лилиту? -- включился наконец-то Тайтус. -- Будем считать, что вы пригласили меня в гости, -- девушка-вамп удобно устроилась на диване; подняв с пола "Юнипак", она с интересом рассматривала этот хитроумный универсальный механизм. Тайтус зашел на вторую попытку: -- Почему бы вам, уважаемая Лилиту, не подцепить на улице какого-нибудь парня, выпить у него горячей здоровой крови и не отправиться домой спать? Лилиту метнула на Тайтуса лукавый взгляд: -- Это будет лишним. Я нашла, что хотела. Трое молодых парней, в самом расцвете сил. Но двое из них безоговорочно отпадают -- они вампы. Так что, любезный диг, мне незачем рыскать по улицам. Или ты хочешь уверить меня, что кровь дигов смертельно ядовита? Тайтус замер, затем сделал шаг назад, к окну, одновременно извлекая из недр куртки рукоятку плазмотронного ножа, чье светящееся в темноте лезвие запросто могло резать камни. Лилиту засмеялась, обнажив полный набор мелких острых зубок с типичным для вампа строением резцов и клыков. -- Успокойся, диг, я пошутила. Алекс открыл рот, чтобы сказать еще какую-нибудь гадость, но смолчал. -- Я уже пила сегодня. Какой-то парнишка возвращался домой слишком поздно. Он был немного пьян, так что я потеряла бдительность. Кстати, как ваши имена? -- Алекс Шоу, -- высокопарно ответил Алекс. -- Сони Скевинджер, -- солгал Энди. -- Лайкентрэп, -- назвал свою фамилию Тайтус, который никогда не говорил неправды, как и любой диг, между прочим. Энди попробовал еще побушевать, но ничего не добился, а потому ушел, напоследок громко хлопнув дверью. Минуту он раздумывал, к кому бы податься на ночь, к Мэри, Айзе, Хельге или Джин, и остановил свой выбор на последней, тем более что Джин работала распространителем сигарет, так что дома у нее постоянно можно было стянуть пачку "Протоса" или "Коссака", а проклятая привычка высказывала острую потребность в куреве. Маленькая оккупантка между тем спокойненько улеглась на диване, укрывшись своей огромного размера курткой; как понял Алекс, Лилиту собиралась здесь хорошенько выспаться. -- Спокойной ночи, Алекс Шоу! Спокойной ночи, Тайтус! Разбудите меня, пожалуйста, в восемь часов ноль минут. Тогда я уйду из вашего романа... Лилиту слабо улыбнулась, закрыла глаза и уснула сном невинного младенца. Алекс и Тайтус, до самых глубин души потрясенные такой бесцеремонной наглостью, перешли в соседнюю комнату. -- Не забудь ее разбудить, -- сказал Алекс, -- а то она переменит свое решение и выпустит из тебя несколько литров крови. Хе-хе. -- Правило номер четыре: "Диг никогда ничего не забывает", -- мрачно ответил Тайтус, правой рукой он поигрывал своим опасным ножом. "Правило номер пять: Диги ужасные зануды, и чтобы общаться с ними, нужны поистине железные нервы", -- подумал Алекс, а вслух сказал: -- Я придумал пятое правило, так что продолжай с шестого в следующий раз. -- Правило номер шесть: "Если ты не диг, никогда не измышляй законов и правил, касающихся дигов", -- моментально отозвался Тайтус. -- Хе-хе, -- сказал Алекс. -- Но все-таки держи плазменный нож под рукой, на всякий случай. Чем займемся? -- Можно сыграть в карты. В карточных играх очень велик вероятностный фактор, полный перебор вариантов без полной информации становится бессмысленным, -- изрек Тайтус. -- Предлагаю такую игру, как "Два лорда". Вамп, с сомнением пожав плечами, согласно кивнул. Так как в этой комнате не было ничего, кроме протертого до дыр ковра, они устроились на полу. Тайтус принес две полные, еще не распечатанные колоды карт, а освещением служил яркий лучик "Юнипака". Вамп и диг играли до тех пор, пока на востоке не появились первые признаки восходящего солнца. А тогда их веки смежил крепкий сон. Глава 12. Старый знакомый Проснувшись, первым делом Алекс нашел унитаз и воспользовался своим гражданским правом, которое хоть и не было описано в Конституции Республики, но было неотъемлемой частью жизни свободного народа самой демократической страны в мире. Умывальная раковины и унитаз были расположены в двух отдельных специальных комнатушках, чему Алекс очень подивился. Электричество уже было включено, но в водопроводных кранах отсутствовала вода. Вместо нее шипел какой-то желтоватый газ с резким неприятным запахом. Способа помыть руки и лицо с помощью газа Алекс не знал, и поэтому пришлось отложить утреннее умывание на неопределенные сроки. Увы! Горькое разочарование ждало вампа на завтрак: ничего, кроме двух концентратных кубиков, Тайтус предложить не мог. -- Эта, как ее... Лилиан... -- Лилиту, -- подсказал диг. -- Вот-вот, Лилиту. Ее уже нет? -- поинтересовался Алекс, запивая безвкусный кубик какой-то желтовато-мутной пузырящейся жидкостью, налитой в стакан. -- Я разбудил ее ровно в 8 часов по государственному времени, и вот уже 3 часа 22 минуты, как она ушла, -- ответил Тайтус. На улице пылало полуденное солнце, расплавляя асфальт и раскаляя бетон, а жаркий ветерок мгновенно испарял малейшие капельки пота с немногочисленных человеческих тел. Алекс и Тайтус медленно продирались сквозь липкий и вязкий воздух, а у кинотеатра "Айлендер" их поджидал сам Энди Эйнджел, всем своим существом олицетворяющий само раскаяние и смирение; взор его голубых очей был театрально потуплен в землю. -- Возвращение блудного сына. Хе-хе, -- сказал Алекс; они поприветствовали друг друга, словно не виделись несколько лет. Под курткой Энди виднелись очертания новой сигаретной коробки, а в руках он скромно держал толстенную бумажную папку, завязанную двумя медными проволочками. В папке находилась новая пьеса под названием "Сердце гладиатора", посвященная любви (если можно так назвать отвратительные развратные похождения не имеющего никаких понятий о морали и отпускающего тошнотворные пошлые остроты мужика в медных латах) и смерти (и поделом ему!) храброго гладиатора. Энди был очень горд своим новым детищем, стоившем ему многих мучительных часов, дней и ночей. Одаренный драматург никому не признавался, однако, что муза снисходила к нему во время восседания на белом керамическом или пластиковом санитарно-гигиеническом сооружении, именуемом в просторечии унитазом. Наша троица мучительно, большими зигзагами приближалась к родному Университету, одаривавшему их знаниями, и тут в поле их зрения попала знакомая личность. Алекс и Энди остановились, когда к ним приблизилась высокая фигура в темном плаще и коричневой шляпе. -- Патер Гордон! -- окликнул его Энди. Патер радостно заулыбался, пуская зайчики стеклами пенсне, и подошел ближе. Из-за этого сближения вампы почувствовали какой-то тяжелый, гнусный и располагающий к тошноте аромат, которым благоухал сияющий Гордон. -- Да благословит вас Господь, -- перекрестил он их. Присмотревшись получше, вампы поняли причину страшного запаха -- вся одежда Гордона была покрыта засохшими грязно-серо-коричневыми корочками... ну, вы сами понимаете, чего. (Если еще не догадались, то загляните в отверстие любого общественного туалета). Особенно пострадала элегантная шляпа патера -- с ее полей свисали целые клочья застывших переработанных пищевых отходов. Но, несмотря на это, Гордон жизнерадостно улыбался, он никогда не терял оптимистичного настроения. Вдыхая удушающий запах, можно было лишь позавидовать дигу, нос которого был абсолютно нечувствителен к любого рода благоуханиям. Справившись с рвотным спазмом, Энди спросил: -- Поздравляю, патер, со свободой. Вас полностью оправдали? Гордон весело помотал головой из стороны в сторону. -- Неа. Я бежал из тюрьмы. -- Как?!! -- Я воспользовался канализационным отверстием, -- поделился страшным секретом Гордон. -- Я понял, что меня даже не собираются судить ближайшие несколько лет, поэтому, когда мне принесли новую упаковку гемоанаболика, я проглотил сразу все таблетки... Вампы слушали, затаив дыхание. -- Ощущение было такое, будто кровь вскипела в венах, а голове стало легко, словно ее накачали изнутри каким-то газом. Тогда я подошел к дыре, моему светлому пути на волю, и нырнул. Таблетки позволили мне находиться без доступа кислорода целых полчаса, хотя и пришлось наглотаться дерьма, -- увлеченно рассказывал патер. -- В некоторых местах труба сгибалась под непозволительными углами, мне приходилось возвращаться и искать боковые ответвления. Но как я был рад, когда надо мной сверкнул солнечный диск, а я вынырнул далеко в море, но на воле! Единственное, о чем я жалею -- это журнал и карты, подарок одной моей хорошей знакомой. Их я оставил в камере в полном одиночестве. -- Как, Филип, Орсон и Пип тоже покинули вас? -- Да, Орсону помог какой-то профессор Шварцхельм, его научный руководитель, как я понял. Судьба Филипа и Пипа покрыта для меня мраком. Они постояли еще немного, поговорили о всяких несущественностях и разошлись; напоследок патер стрельнул у Энди сигарету и благословил их еще раз. -- Тайтус, ты знаешь что-нибудь о патере Гордоне? -- спросил Энди. -- Да, -- ответил диг после непродолжительного молчания. -- Питер М. Гордон, доктор богословия, 29 лет. Еще со школьной скамьи активно участвовал в общественной и политической жизни страны. Закончил духовную семинарию, Смаросский университет и был направлен в наш город полномочным представителем церкви. Но из-за своих ярко выраженных идей нонконформизма, нигилизма и агностицизма вступил в ожесточенную полемику с епископатом, за что был подвергнут опале. Несмотря на это, начал разрабатывать собственную философско-богословскую концепцию на основе многочисленных других теорий. Эта концепция получила название "гордонизм" и в некоторых положениях очень близка к анархическим идеям, что очень не понравилось Службе Государственной Безопасности. Гордон был лишен священнического сана, но продолжал проповедовать, за что несколько раз заключался в тюрьму, а один раз -- в психиатрическую лечебницу. В настоящее время находится в розыске. -- Вот это человек! -- Энди был в полном восхищении. Глава 13. Вечеринка -- Как провел ночь? -- спросил Алекс у Энди, когда они подошли и остановились у здания Университета. -- Не знаю, как другие, но лично мне понравилось, -- сказал Энди, доставая картонный параллепипед сигарет "Коссак", на которой была изображена кровожадная морда с длинными свисающими вниз усами. -- Вдобавок, Джин пообещала мне достать два килограмма взрывчатки для выполнения правительственного поручения. "Видно, ей тоже очень понравилось", -- подумал Алекс, но не рискнул высказать мысли вслух. От рева двигателей трайков задребезжали стекла ближайших зданий -- это громогласно прибыли Ланг и Курц, и вскоре они присоединились к нашей компании. Они, впрочем, стали немного в стороне, ни на минуту не прекращая бесконечного разговора на любимую тему. Притопали Би-Джей в новых кедах на босу ногу и мрачный неразговорчивый Молчун. -- Так как сегодня Государственный День Знаний, то наш друг Роу приглашает нас к себе на виллу! -- громко возвестил Би-Джей, сияющий, как начищенная медная монета. -- Подождите-подождите, -- нахмурил лоб Алекс, -- ведь День Знаний был две недели назад... -- А кто нам мешает отпраздновать еще раз? -- захохотал Би-Джей. -- Роу хоть знает об этом? -- спросил Энди. -- А вон он идет со своей девушкой, сейчас мы его и известим, -- пообещал вечно жизнерадостный Би-Джей. Но Роу был еще далеко, и он явно не спешил расставаться с Нэнси. Увы, счастье недолговечно, и Роу пришлось подойти к группе своих сотоварищей. -- Пошел как-то Колэбэк в баню, -- начал рассказывать Би-Джей, -- выходит и говорит: "Ой, опять забыл голову помыть!" (Для тех, кто не знает, кто такой Колэбэк: Колэбэк -- персонаж древнего фольклора, его тело состоит из одной головы шарообразной формы диаметром около 12 дюймов. Вероятно, Колэбэк -- генетический мутант редчайшей модификации.) Не стоит презрительно кривить губы от столь младенчески бесхитростного юмора. В эти тяжелые не только для Республики, но и для всего мира времена не было ни юмористических радио- и телепередач, ни журналов или каких-либо других изданий. Жизнь была очень трудной, выживали лишь сильнейшие, и шутить этим выжившим совсем не хотелось. Это были времена слез и крови. Студиозусы дружно рассмеялись, и громче всех -- Роу. Тайтус оставался с каменным лицом, ведь это было ему не дано. Би-Джей решил, что пора ковать железо, пока не поздно, и сообщил: -- Роу, мы сейчас едем на твою виллу -- праздновать День Знаний. Роу отскочил, как ошпаренный, отчаянно жестикулируя руками. Вообще, Роу всегда при разговоре размахивал своими верхними конечностями, как ветряная мельница во время урагана; в недавнем прошлом своим нескольким собеседникам он так повредил глазные яблоки. -- Ну, как хотите, -- неожиданно согласился Роу. -- Только необходимо купить жратвы. Трайкеры, Ланг и Курц, смилостивились отвезти всю компанию на виллу, но категорически отказались сдавать деньги на еду и выпивку -- им было жаль тратить время и деньги на вечеринку. Ланг уточнил у дига прогноз погоды на неделю вперед: погода интересовала трайкеров только в отношении коэффициента сцепления колес с дорогой. Энди взял инициативу в свои руки: он собрал со всех небольшую сумму и в сопровождении Алекса и Молчуна отправился на общественный рынок за провиантом. Остальные остались сторожить трайкеров, чтобы те куда-нибудь не смылись. Тайтус время от времени обращался к "Юнипаку": радиоактивный фон неумолимо повышался, но до сотни было еще далеко. Через полчаса вернулись покупатели съестного; они несли шесть куриных окорочков (каждый в фирменном пакетике "Дауген"), две бутылки газированного напитка, несколько мясных, рыбных и других консерв, две бутылки красного вина и четыре упаковки, в каждой из которых было шесть баночек пива. Алекс рассказал, что торговец клятвенно заверил их, что все продукты изготовлены из натуральных ингредиентов, но это было очень похоже на сказку. На каждом трайке устроилось четыре человека, и вот уже эти гигантские грохочущие машины летят со скоростью двести миль в час, приводя в панический ужас невинных пешеходов. Трайкеры относились к этому испугу с каким-то извращенным наслаждением, хохоча во все горло, когда, например, безрукий ветеран Всемирного Конфликта, услышав рев адских двигателей, поспешил прижаться поплотнее к стене и, поскользнувшись, растянулся на грязном асфальте. Роу указывал Лангу дорогу, и через несколько минут они остановились перед загородным трехэтажным особняком, окруженным высокой оградой из колючей проволоки. Роу достал ключи и открыл устрашающего вида замок на воротах. Трайкеры, сгрузив своих пассажиров, стали прощаться. -- Желаю вам неплохо повеселиться, -- сказал Курц. -- Я вижу, у вас тут слишком много пива, -- рассудил вслух Ланг, конфискуя одну упаковку в свою пользу. -- Мы выпьем с Курцем за ваше здоровье. Трайкеры укатили, подняв целый смерч раскаленной солнцем пыли. Роу начал ознакомительную экскурсию, показав, где у него туалет, кухня, погреб и другие комнаты. Что особенно радовало глаз -- длинные ряды полок с бутылками в погребе. С виллой соседствовал небольшой виноградник, из которого Роу каждый год выжимал несколько сотен бутылок вина различных сортов. Студиозусы то с восхищением, то с завистью осматривали окружающую их роскошь, один только Молчун презрительно морщил нос, да Тайтус невозмутимо крутил головой из стороны в сторону. В погребе его внимание привлекло несколько металлических канистр. -- Что это? -- спросил диг. -- Ракетное топливо, -- ответил Роу. Тайтус осмотрел полустертую этикетку и выдал полную информацию о содержимом канистр: -- Ракетное топливо марки НД-1430. Плотность -- 1270 килограмм на метр кубический, температура сгорания -- 3500 градусов, удельная теплота сгорания -- 6 мегаджоулей на килограмм... Но бедного дига никто не слушал. На втором этаже, в самой большой и светлой комнате был установлен стол и шесть стульев; на столе бригада под руководством Энди художественно распределила тарелки, вилки, ложки и стаканы. Когда "Юнипак" дига возвестил 14 часов по государственному времени, наша компания заняла места за сервированным столом. По стаканам разлили янтарного цвета вино, а на тарелках дымился сваренный опять же под руководством деятельного Энди картофель, который любезно предоставил из своих запасов Роу. -- Итак, за День знаний! -- провозгласил сидящий во главе стола хозяин дома. Они выпили и налили еще. Немного удручало то обстоятельство, что кто-то еще до начала пиршества подло вылакал весь газированный напиток, но не хотелось омрачать распрями и выяснениями отношений такое великолепное начало. Неожиданно Роу засмеялся, но никто не понял, по какому поводу. -- У Колэбэка кроме головы ничего нет! -- сообщил он сквозь слезы причину своего веселья. Алекс, Энди, Би-Джей и даже Молчун захохотали, откинувшись на спинки стульев; Роу подумал, что сморозил отличную шутку, и зашелся в очередном приступе смеха. Отсмеявшись, они накинулись на еду, периодически прикладываясь к вину, особенно в этом усердствовали Роу, Би-Джей и Молчун; Алекс старался от них не отставать. Энди и Тайтус соблюдали умеренность, они не ставили перед собой целью напиться до свинского состояния. -- Похоже, сегодня вечером света не будет, -- сказал Роу, пощелкав электрическим выключателем. -- Но не волнуйтесь, у меня есть специальная лампа и четыре канистры ракетного топлива... Может, партеечку в карты? У стены одиноко стоял небольшой столик, на котором Энди, Алекс, диг и хозяин принялись играть в "Четырех епископов"; после каждой сдачи выигравшие пили за свою победу, проигравшие -- за свои будущие триумфы, и благодаря этому количество полных бутылок постоянно уменьшалось. Би-Джей и Молчун, чтобы не скучать, отправились обследовать кладовую и особенно ее содержимое, откуда они вернулись в весьма веселом расположении духа. Потом они все вместе вернулись за стол. -- Роу, почему ты не взял с собой Нэнси? -- спросил Тайтус. Все опять рассмеялись, а Роу шутливо пообещал дигу удалить лишние органы его тела с помощью виброножа. Бедняга Тайтус, у которого винные пары начинали затуманивать ясное сознание, не понял реакцию товарищей: он не имел в виду ничего плохого, а просто подумал, что было бы вовсе не лишним присутствие представительниц прекрасного пола из чисто эстетических соображений. -- Кстати, Тайтус, -- оторвал голову от тарелки любознательный Алекс, -- я хотел спросить: могут ли быть дети у дига и вампа? -- Нет, генные особенности хромосом не позволяют получить потомство между вампом и дигом, вампом и вэйвером, дигом и вэйвером... -- начал пояснять Тайтус, живой кладезь премудрости. -- Особенно если эти двое -- одного пола! -- съязвил Роу, шутка вызвала дружный смех. -- Еще партию? Борьба "Четырех епископов" продолжалась. Би-Джей и Молчун опять отошли вниз, в погреб, из которого уже не возвратились. Постепенно процентное содержание спирта в крови увеличивалось, солнце за окном оканчивало свой дневной путь, приближались сумерки... z z z Когда совсем стемнело, Роу и Энди отправились за лампой, ее еще предстояло заправить горючим. Внизу они наткнулись на Молчуна -- он молча, подобно роботу, бродил по коридорам в поисках туалета. Би-Джей уже валялся на кровати в одной из комнат в весьма бессознательном состоянии. Вернувшись со светом, словно Прометеи, несущие пламя несчастному и темному человечеству, они увидели, что Алекс смертельно захотел спать. Они положили разомлевшего вампа в пустую комнату и аккуратно прикрыли его клетчатым пледом. На место выбывшего Алекса позвали Молчуна, который автоматически взял карты в руки, но все-таки был в состоянии играть. Сумасшедшая игра в свете коптящей лампы, которая вдобавок залила весь стол ракетным топливом, продолжалась. Карты плюхались на ставший огнеопасным стол, падали на пол и оставались там лежать незамеченными. Прошел час, а может быть, даже несколько. Вдруг Молчун уронил карты, голова его безвольно упала на грязный стол; на лбу вэйвера отпечаталось темное пятно. -- Ну что, партеечку? -- как ни в чем не бывало, Роу тасовал колоду, пропитанную топливом. Одна искра -- и комната обратилась бы в огненный ад. -- Ты что, Роу? Хватит уже, -- пытался образумить хозяина Энди; Тайтус же молча смотрел прямо перед собой, о чем он думал, было одному богу известно. -- Еще одну партеечку, -- не сдавался Роу. -- Я не буду больше играть, -- а так как камни никогда не будут давать молока, переубедить упершегося Энди было невозможно. Наверное, он вспомнил о вредоносном воздействии карт, самых обыкновенных листков бумаги с красочными рисунками. -- Тогда я отлучусь в туалет, -- Роу нетвердо встал и, пошатываясь, вышел из комнаты; через минуту послышался звук падающего с лестницы тела. -- Тайтус, какая у нас завтра лекция? -- спросил Энди у дига, гадая, слышит ли он его сейчас. Но Тайтус после небольшой паузы все-таки ответил, и голос его был почти трезв: -- Профессор Шварцхельм начинает цикл лекций по физикоматематике. Имя профессора напомнило вампу о необходимости выполнения задания, и он решил больше не пить. Возвратился Роу, его дорогие бархатные брюки нежно зеленого цвета покрылись какими-то подозрительными пятнами, а одна штанина была насквозь мокрая. Роу опять схватил карты, предлагая "еще одну партеечку", так что у Энди зародились сомнения в его генетической или психической нормальности. Неожиданно Молчун встал, опрокинув стул, глаза его были совсем отсутствующими. Словно получив невидимый электромагнитный сигнал, Молчун начал расстегивать молнию брюк, нацелившись на кресло хозяина. -- Эй, Молчун, ты пописать захотел? -- всполошился Роу, вскакивая с места, но он был недостаточно быстр: горячая струя мочи, описав параболу, попала прямо в цель, а левая штанина Роу лишь чудом осталась сухой. После долгожданного облегчения обессилевший Молчун упал в "освященное" им кресло и окончательно вырубился. Роу начал театрально рвать на себе волосы, но теперь алкогольный демон принялся за него. "Подождите немного, я чуть-чуть посплю", -- произнес он весьма и весьма невнятно, потом поплелся в соседнюю комнату, где уже храпел Алекс, и рухнул на вторую кровать, возле которой кто-то уже успел оставить аккуратную лужицу блевотины. Храп Алекса замолк, и вамп, громко стеная, выкарабкался в общую комнату; вид его был весьма плох. Едва переступив порог, его мучительно стошнило. -- Похоже, нам нужно вернуться в город, -- сказал Энди, поглядывая на присевшего на стул у стены Алекса, который вот-вот грозил потерять тонкую нить сознательного мышления. Энди обошел весь темный дом, Тайтус освещал ему дорогу с помощью зловредной лампы; горящие капли ракетного топлива стекали по пальцам дига и падали на пол, но лицо его оставалось безучастным ко всему. На поясе Тайтуса находился "Юнипак", который мог дать гораздо более эффективное и безопасное освещение, но почему-то никогда ни о чем не забывающий диг не воспользовался им. Увы, Би-Джей тоже был в отключке, и попытки разбудить его ни к чему не привели. Энди только подивился, почему в рукава своего шикарного пальто Би-Джей засунул ноги, и укрыл спящего товарища теплым одеялом: у Энди было доброе сердце. -- Ну что же, попросим Роу закрыть за нами ворота, -- решил вамп, но осуществить это оказалось не так-то просто. -- Роу, ты меня слышишь? -- громко сказал Энди прямо в ухо хозяину виллы. -- Угу, -- кивнул головой Роу, откинулся на подушку и опять выключился. Но упрямый Энди привел его с помощью Тайтуса опять в сидячее положение. -- Роу, ты можешь закрыть за нами ворота? -- Угу, -- он опять попытался лечь, но бдительность вампа не позволила ему сделать это. Теперь задал вопрос коварный Тайтус: -- Роу, мы возьмем у тебя одну канистру ракетного топлива? -- Угу. -- Роу, идем, закроешь за нами ворота! -- приказал уже основательно вышедший из себя Энди. -- Угу, -- сказал Роу, но дальше кивания головой с закрытыми глазами он не пошел. -- Роу, скажи что-нибудь, кроме "угу"!!! -- Угу. -- Бесполезно, -- Энди опустил руки, Роу упал как подкошенный. -- Вы скоро? -- в проеме двери появился мрачный Алекс, его только что опять вырвало прямо из окна на красивую цветочную клумбу. -- Дверь дома имеет защелку, -- сказал Тайтус, -- ее можно захлопнуть снаружи. Так они и сделали, причем диг не забыл прихватить тяжелую канистру. Глядя на его мучения с непомерной для него тяжестью, добродетельный Энди взял груз в свои руки. Первым шел Энди, за ним -- Тайтус, а позади плелся угрюмый Алекс, которого все еще мутило. Диг не зажег фонарик "Юнипака", так как неподалеку находилась военная часть, и подозрительный свет мог навлечь на себя две-три ракеты класса "земля-земля". Поэтому наша компания велась, по сути дела, одним Энди, глаза вампа даже в полной темноте умудрялись что-то рассмотреть. Их обдувал приятный теплый ветерок, который настроил Энди на возвышенные, поэтические чувства. Эти чувства не помешали ему переступить пересекавшую их дорогу канаву, узкую, но глубокую, и никак не предупредить несчастного Тайтуса, покорно шагавшего за ним своей неповторимой диговской походкой. Когда послышался звук падения, на лице Энди возникла удовлетворенная жестокая улыбка, которую тут же сменило выражение соболезнования и скорби, когда сей скверный до мозга костей вамп развернулся к товарищам. -- Правило номер четыре: "Диг никогда ничего не забывает", -- невозмутимо произнес Тайтус, извлеченный с помощью вампов на божий свет. Непонятно только было, что он имеет в виду: злобную проделку Энди или дружескую помощь вампов. Они продолжали свой путь, причем каждый думал о чем-то о своем. -- Тайтус, зачем тебе ракетное топли... Энди не договорил: на северо-западе, за их спинами, на расстоянии в несколько миль вырос красивый огненный цветок, а через несколько секунд донесся приглушенный звук взрыва. -- Хорошая была вилла, -- сказал Алекс, вглядываясь в темноту. Энди молча жалел о том, что они отошли слишком далеко и не смогли вдоволь насладиться прекрасным зрелищем. -- Неплохо рвануло. -- Тротиловый эквивалент взрыва 55 килограммов, -- быстро прикинул Тайтус количество оставшегося в погребе ракетного топлива. -- Тайтус, почему ты вечно показываешь все, что ты такой умный, а все остальные дураки? Мне это, честно слово, осточертело... -- сказал Алекс, и тон его не предвещал ничего хорошего. Тайтус был окончательно сбит с толку: он всего лишь хотел помочь человечеству, делясь с окружающими, и причем совершенно безвозмездно, всей имеющейся в его распоряжении информацией. Но вслух он сказал только: -- Правило номер семь: "Почетная миссия дигов -- помогать обществу". -- Предлагаю правило номер восемь: "Это правило есть самое последнее", -- зло сказал Алекс, он почему-то обиделся. Тайтус не прореагировал. Как вы поняли, вилла Роу канула в небытие, но никто не хотел признавать за собой этой вины. В частности, Энди старался не вспоминать, оставил он лампу горящей или все же погасил ее перед уходом. Как ни странно, и Роу, и Молчун, и Би-Джей остались живы, взрывной волной их раскидало в разные стороны. При этом Роу пострадал не только материально, но физически и психически -- гордый аристократический профиль его носа немного стукнуло о твердую, как камень, землю и протянуло по ней несколько метров. Но все-таки он мужественно справился с трагедией и через два месяца появился в Университете, как ни в чем не бывало. Больше всех горевал Би-Джей: он уверял, что взрывом прожгло дырку в его новых, первый раз одетых кедах, и потом много еще недель ходил и всем показывал это отверстие, рассказывая поистине душераздирающую историю... Глава 14. Жертва номер один Тайтус переночевал у Энди, который жил на самом последнем, пятом этаже очень высокого дома. А утром они, с трудом вырвавшись из мягких объятий сна, отправились на лекцию профессора Шварцхельма, не подозревающего, что над ним занесена карающая рука провидения. Энди захватил небольшой пакет, который перед самым уходом занесла тихая, скромная, не смеющая по своей инициативе подать собственный голос, в общем, довольно милая (по скромным меркам самого Энди) девушка. Алекс, Роу, Би-Джей и Молчун по вполне понятным причинам не появились на лекции. Энди изо всех сил слушал голос профессора, довольно бесцеремонно, почти в упор, рассматривая его внешность. У профессора Шварцхельма была шарообразная голова с коротким ежиком волос (в этом он был похож на Молчуна) и мрачный тяжелый взгляд, которым можно было бы убивать мух. -- Физикоматематика -- это сложная дисциплина... -- рассказывал профессор. -- В нашем Университете есть несколько выдающихся студентов, одного из которых вы, наверное, знаете -- это Орсон, которым даже было выделено еженедельное машинное время на электронной вычислительной машине... -- Шварцхельм сделал паузу, рассматривая диговские очки Тайтуса, и продолжал: -- Надеюсь, что и среди вас найдутся достойные... Запишите в конспектах: "Лекция первая. Тема: Введение в физикоматематику. Основные понятия и положения. Скалярные и квазискалярные поля"... По многострадальной, исцарапанной доске заскрипел кусок мела, ведомый рукой профессора. Очень немногие студенты слушали лекцию, а еще меньше осмеливались что-то писать. Профессор Шварцхельм рассказывал довольно скучно, но самое главное -- у него было явно преувеличенное мнение об умственных способностях студентов. Его это, правда, мало волновало -- он просто выполнял свою работу. Одновременно с этим мозг Энди также был занят мыслями о том, как ему побыстрей выполнить правительственное задание, и от непривычной деятельности ему казалось, что внутри головы скрипят и трутся между собой различные части мозга, в муках рождая практически малопригодные идеи. -- Тайтус, ты не знаешь некоторых причуд или странных привычек профессора? -- бросил пробный камень Энди. -- Шварцхельм необычайно пунктуален. Он приходит в Университет ровно в 8 часов 57 минут, в 11 часов 29 минут посещает туалетную комнату, в... -- Тише, пожалуйста! -- круглая голова профессора повернулась к слушателям, но его темный взгляд мертвеца был направлен не на заговорщиков, разрабатывающих планы его убийства, а на слишком шумно уединившуюся за мусорным баком парочку. Естественно, слова Шварцхельма не возымели никакого эффекта, и ему волей-неволей пришлось продолжить лекцию. В голове Энди Эйнджела словно зажглась лампочка: если профессор ровно в 11 часов 29 минут по государственному времени возлагает свое седалище на унитаз, то достаточно небольшой часовой бомбочки... Энди коварно захихикал. Но где же взять часовой механизм? В горестных раздумьях Энди, когда прозвучал звонок на перемену, направился к туалету, закрытому на ключ; ключи имелись у всех преподавателей, поэтому вампу пришлось вытянуть из стены какой-то ржавый гвоздь, согнуть его под прямым углом и поковырять сим приспособлением в скважине. Как ни странно, дверь открылась. Энди зашел в комнатушку и тщательно осмотрел ее; в стене была вмонтирована электрическая розетка, что было весьма кстати, но больше ничего существенного в уборной он не нашел, кроме потускневшего белого унитаза, в котором тихонько хлюпала вода. Энди спрятал взрывчатку за этим грандиозным сооружением, после чего расстегнул штаны и воспользовался им по назначению. Издав вздох облегчения, вамп вышел из туалета и нос к носу столкнулся с преподавателем по имени Хенн. -- Так-так, Эндрю Эйнджел, -- тихим, вкрадчивым и доверительным голосом сказал тот. -- Что же вы тут делаете? Хенн рано полысел, а потому зачесывал волосы с затылка и висков на темя, безуспешно стараясь прикрыть плешь. Кроме того, в руках у него был неразлучный старый саквояж, в котором находились наиболее важные для Хенна вещи: книги по метакомпьютике, несколько дырявых носков разных цветов, причем ни у одного не было пары, старый механический будильник, звонивший вовремя и не вовремя, а пару раз -- прямо посреди лекции, один порнографический журнал и множество несущественной мелкой дребедени, которую давно следовало бы выкинуть. -- Проверяю санитарные нормы по личному указанию ректора Клинтона, -- не задумываясь, выпалил Энди. Его честные-пречестные глаза не могли обманывать. Поэтому Хенн поставил чемоданище у стены и чуть ли не по-приятельски попросил у Энди сигарету и зажигалку. У него была такая фамильярная, "на равных", манера обращения со студентами. Закурив, Хенн отстранил вампа и сам вошел в уборную, плотно прикрыв за собой дверь. Энди опустил глаза и понял, что все-таки в этом мире есть высшие силы, и эти силы весьма благосклонны к нему -- на полу остался в одиночестве черный саквояж. С максимальной скоростью, на которую он только был способен, Энди вытащил из чемодана тикающий будильник и исчез в безопасном направлении. Через пятнадцать минут он вновь был в туалете, конструируя машину смерти. Вскоре она была готова, и как только молоточек будильника ударит по звонку, по двум медным проводам из розетки побежит электрический ток, который и выпустит на волю демона разрушения, до поры до времени заключенного в невзрачном пакетике с взрывчаткой. И должно это было случиться ровно в полдвенадцатого. Чтобы не были заметны провода, Энди выкрутил слабую лампочку и аккуратно положил ее в карман. Что ж, похоже, все! Дверь туалета была торжественно закрыта, а Энди основал пост наблюдения в Артиллерийском парке, из которого чудесно должен быть слышен взрыв. Неумолимые стрелки временем мучительно медленно совершали свой ход, но Энди был терпелив. По усыпанной гниющими темно-серыми листьями дорожке приближался Алекс. Поздоровавшись с приятелем, он спросил: -- Энди, почему ты такой веселый? Белокурый вамп похихикал и рассказал другу о совершенной им акции. Алекс тоже обрадовался, хотя состояние его организма было весьма не блестящим. -- По-моему, уже пора, -- Энди посмотрел на свои старомодные часы, на которых часовая и минутная стрелки уже несколько лет не расставались друг с другом и поэтому показывали неизвестно что, наверное, размер обуви. И в подтверждение его слов страшной силы взрыв сотряс окрестности, во всем здании Университета дружно повылетали стекла, раздался всплеск криков ужаса. -- Да, нам уже пора, -- кивнул Алекс, и они спешно ретировались в сторону рынка. Там, в шумящей толпе продавцов, покупателей и паскудно улыбающихся синекасочников Энди обменял лампочку на один миллион сто тысяч денежных знаков Республики. После этого они решили пойти в свой милый домишко и спокойно отдохнуть перед активной ночной деятельностью. На выходе из рынка сердобольный Энди увидел несчастного горбатого калеку без рук и без ног, в каком-то грязном тряпье; возле него лежала тарелочка, на дне которой сиротливо находилось несколько алюминиевых монеток. На левой щеке инвалида красовался сочащийся гноем нарыв. По коварному замыслу этот прыщ должен был вызывать у окружающих не отвращение, а жалость к ближнему своему, и, таким образом, стимулировать поток блестящих монеток. Энди, оправдывая свою фамилию, недрогнувшей рукой опустил в тарелку медный кругляш в сто тысяч. Увы, этот вамп, полный раздирающих его на части противоречий, не знал, что руки и ноги калеки искусно привязаны за его спиной и скрыты под тряпками. Глава 15. Вести от Тайтуса -- Теперь у меня есть план, как справиться с профессором Хайделлом, -- неторопливо говорил Энди своему другу-вампу. Они сидели на диване и увлеченно играли в "Двух лордов", причем Энди не забывал время от времени бессовестно жульничать, когда Алекс начинал писать в пухлую тетрадь, на обложке которой виднелись корявые буквы: "Властелин кактусов". -- Кто-то остановился за дверью, -- тихо сказал Алекс. -- Мы подсунем под его автомобиль канистру с ракетным топливом, а когда он сядет... -- Энди так увлекся, что слышал только себя. -- ... взлетит к Господу Богу без всяких антигравитаторов! Извини, Алекс, ты что-то сказал? -- За дверью стоит Тайтус, я узнал скрип его туфлей, -- повторил Алекс, недоумевая, откуда у Энди взялся второй козырный туз. Это действительно был диг, и, войдя, он торжественно молвил: -- Поздравляю. Взрыв получился что надо. Энди улыбнулся, а Тайтус продолжал: -- Вдобавок, стражи порядка по неизвестным причинам арестовали старшего преподавателя Хенна... Рот Энди растянулся от уха до уха, а грудь его вздулась от непомерной гордости. -- Да что ты, Тайтус, не надо меня хвалить... -- Я не буду тебя хвалить. Во время взрыва на унитазе находился преподаватель Гельб... -- Как?!! -- напыщенное самодовольство мгновенно улетучилось, зато Алекс от души весело рассмеялся. -- Профессор Шварцхельм ровно в 29 минут зашел в туалет, сделал свое дело за 36 секунд и освободил место своему коллеге. Ровно в 30 минут прозвучал взрыв. Энди был убит наповал этим сообщением. Он не представлял себе, что можно сделать в сортире за полминуты. И все-таки... все-таки взрыв был очень громкий! Глава 16. Новый сообщник -- Что же делать? Что делать? -- сокрушался Энди. Он поделился с дигом планом подрыва автомобиля Хайделла, а Алекс пообещал достать несложный дистанционный детонатор. Тайтус уселся на диван и, попутно брея с помощью "Юнипака" свою основательно заросшую физиономию, придававшую ему совершенно не диговский вид, начал говорить: -- Я получил некоторую информацию -- домашний адрес инженера Кроули: Хэлловин-стрит, дом 13. Он живет один, хотя и часто приводит к себе посторонних, на целую ночь. -- Хорошо, мы ворвемся к нему и перегрызем его горло, -- уверенно пообещал Алекс. Энди эта затея показалась слишком рискованной, и он был весьма рад, когда Тайтус сказал: -- Весьма похвально, Алекс, но это будет слишком по-вамповски. В нашем городке 327 официально зарегистрированных вампов, а с этой авантюрой вы рискуете сунуть голову в пасть льва. -- А что ты предлагаешь? -- Энди в этот момент сидел на унитазе, на коленях у него лежала папка и чистый лист бумаги, на котором постепенно появлялись строчки его нового произведения с абсолютно непристойным заглавием. -- Дж. Джадж, 22 года, не женат, -- сказал диг. -- Студент Медицинского института, четвертый курс. Является внештатным, по вызову, работником Государственного Демократичного суда нашего города. По неоднократным свидетельствам агентов, состоит в неформальной организации под названием "крысники". Заключение медицинской комиссии: не имеет аномалий в генах, но зафиксированы небольшие психопатические отклонения личности. -- Ты хочешь втянуть в наше дело Джаджа? -- нахмурился Алекс. -- В крайнем случае, мы попросим у него арбалет, всего на одну ночь, -- Тайтус достал плазмотронный нож и быстро постриг с его помощью ногти на руках, причем многие пальцы пострадали от соприкосновения с узким лезвием из плазмы, но диг спокойно продолжал делиться информацией: -- Сегодня вечером, с двадцати часов, Дж. Джадж будет находиться в патологоанатомической препараторской Медицинского института. z z z Джадж подождал, пока разойдутся все будущие медики и их наставники, и ровно в двадцать часов по государственному времени он остался один в ярко освещенном кабинете, посредине которого находился стол со свежим покойником, накрытым простыней. В кабинете было прохладно, всего 285 градусов, но одни мысли о предстоящем священнодействии заставляли кровь циркулировать по сосудам быстрее, чем обычно. Джадж достал из сумки металлическую флягу с крепким-прекрепким чаем (этот напиток даже и чаем нельзя было назвать) и огромную булочку. Булочка была тотчас четвертована длинным острым ножом, с которым Джадж никогда не расставался, даже в ванной комнате. Довольно улыбаясь, Джадж заработал челюстями, перемалывая тесто, не забывая периодически прикладываться к фляге. Покончив с утолением голода, Джадж подошел к столу, откинул простыню и удивленно присвистнул. Перед ним лежало огромное и мощное тело шаггера, густо покрытое шерстью. Вчера вечером стражи порядка заметили на улице, идущей вдоль заброшенного химического завода, истошно вопящую об изнасиловании женщину с разорванной юбкой. Она не видела лица насильника, но бдительные грязнокасочники арестовали в соседнем переулке мирно прогуливающегося шаггера. А так как шаггеры отличаются не только лохматостью, но и поистине неутомимой любвеобильностью, от момента ареста до вынесения судьей смертельного приговора не прошло и часа. Джадж самолично вколол эвтаназин в руку шаггера, которого удерживали четыре тюремщика. И вот сегодня их пути сошлись вновь, потому что все тела казненных отправлялись в Медицинский институт, чтобы юные медики практиковались в расчленении человеческого организма. Напевая какую-то детскую песенку, Джадж подкатил поближе хромированный столик с инструментами, в число которых входили: три ножа, трое ножниц, два пинцета, листовая пила, несколько скальпелей, долото и молоток. На второй полке столика имелись: линейка, весы для взвешивания органов, циркуль, мензурка, зонды, иглы и нитки для зашивания трупов и металлическая ложка, с которой студенты ходили в институтскую столовую. Джадж облек свою фигуру в защитный халат и с профессиональной быстротой натянул резиновые перчатки. Затем он с аппетитом съел вторую четверть булки и приступил к делу. Резким и быстрым движением ножа кожа головы была рассечена на две части, окровавленные лоскуты Джадж легко оттянул в разные стороны. С помощью пилы, долота и молотка, словно специально игнорируя достижения науки и техники, он удалил крышку черепа и обнажил два полушария мозга. Внезапно Джадж выругался, только сейчас вспомнив, что нужно было бы измерить температуру тела. Засунув трупу в задний проход градусник, он присел отдохнуть (ведь пилить череп -- очень нелегкое занятие) и попутно съел еще кусок булки. Поковыряв скальпелем и пинцетом в извилинах покойного, Джадж извлек мозг, взвесил его. В дверь постучали, но Джадж так увлекся, разбирая мозг на части, что не сразу отозвался: "Войдите!" Два вампа и диг поспешно заскочили внутрь, услышав в коридоре медленные шаги сторожа. -- Это вы! -- обрадовался Джадж, протягивая вампам руку, которую те почему-то не спешили пожать. Увидев неподвижное волосатое тело, Алекс позеленел, а Энди побледнел, трупный аромат душил их, один Тайтус спокойно шагнул вперед и склонился над трупом. -- Это шаггер? -- с интересом спросил он; шаггеры не были такой уж редкостью по сравнению с дигами, но из-за отталкивающей внешности они старались не показываться на людях, общаясь только с себе подобными. -- Да, -- улыбаясь, Джадж щедрым жестом пригласил подойти вампов поближе, но те прислонились к двери, и никакими силами нельзя было их оттуда сдвинуть. -- Хотите булочку? Угощайтесь! Никто не пожелал мучного, и потому Джадж сам прикончил остатки булочки, запив ее остатками чая. -- Нам нужна твоя помощь, Джадж, -- пролепетал кое-как взявший себя в руки Энди, Алекс с закрытыми глазами быстро закивал головой. -- Чем я могу помочь? -- Джадж вернулся к своему прерванному пришельцами занятию, взяв в руки молоток и долото. Со страшным хрустом он сколол боковую часть черепа и в ожидании ответа стал рассматривать открывшийся ему пейзаж. -- Дж. Джадж, -- сказал Тайтус, -- нам нужен твой арбалет. -- Арбалет? -- Джадж изобразил искреннее изумление. -- А арбалета у меня никакого и нет... -- Не считай нас за идиотов! -- разозлился Энди. -- Нам необходим арбалет всего лишь на ночь, после чего мы тебе его вернем. -- Если хочешь, идем с нами, и ты сам нажмешь на спуск, -- предусмотрительно вставил Тайтус. Джадж с тошнотворными звуками орудовал над черепом. -- Вам нужно кого-то убрать, так сказать? -- Да, и твоя помощь нам будет очень кстати. Ты можешь получить за один выстрел сто миллионов, -- пообещал Тайтус. "Мало", -- подумал юный вивисектор, но вслух сказал: -- Да о чем речь, какие деньги! Ради друзей, так сказать, я сделаю это с превеликим удовольствием. Послышался звук пилы, и Алекс упал бы, если бы заботливая, но стальная рука Энди не придержала его. -- Да что вы стесняетесь, подойдите ближе, -- помахал рукой вампам Джадж. -- Посмотрите на этот превосходный образчик шаггера. Это отличный экземпляр, я прямо-таки получаю огромное эстетическое удовольствие. А взгляните на великолепно развитые воспроизводственные органы, так сказать! Мне бы такие... А?! -- Нет-нет, мы уже уходим, -- Алекс с трудом ворочал языком. -- Хе-хе... -- Очень, очень жаль, -- приветливо заулыбался Джадж, взгляд его задержался на диге. -- Вы заходите еще. Кого я еще никогда не вскрывал, так это дигов, мне бы очень хотелось изучить особенности их физического строения. Так как плотоядный взгляд был направлен в сторону дига, Тайтус поспешно отошел к двери. -- Может быть, останетесь? Подождите хотя бы момента, когда я извлеку спинной мозг... -- Нет-нет, большое спасибо, -- выпалил Алекс и поспешно покинул кабинет. -- Встречаемся на Хэлловин-стрит, возле кинотеатра в один час ночи, -- проинструктировал нового сообщника Тайтус. -- Не забудьте взять необходимые приспособления. -- Только обязательно приди, -- сказал Энди. -- И запомни, это дело страшной государственной важности, поэтому никому ни единого слова. -- Я буду там, -- сказал Джадж, а его безумно сверкающие глаза подтверждали каждое его слово. -- Надеюсь, ты укокошишь этого треклятого инженера. -- Если нужно убить человека, его нужно просто взять и убить, без лишних разговоров. Я не вижу в этом никаких проблем, -- успокоил их Джадж. В коридоре, в котором сторож погасил все освещение, Энди поскользнулся в какой-то вонючей луже и чуть не упал. Алекс уже стоял на улице и пристально рассматривал появляющиеся на небе звезды. Глава 17. Жертва номер два -- По-моему, Джадж опаздывает, -- изучал звездное небо Алекс. Энди посмотрел на свой хронометр, но ничего не сказал. Тайтус остался дома, потому что уровень радиации вдруг резко подпрыгнул до 160 единиц, что было весьма необычно для ночной поры; быть может, в этом была повинна комета, призраком смерти сияющая на небе. Вампы засели в засаде, укрытые непроницаемой для обычных глаз темноте, и наблюдали за домом инженера Кроули. Инженер еще не ложился спать, он стоял на балконе второго этажа и курил трубку, и его маленькая фигурка была ясно видна на фоне светлых окон. -- Превосходная мишень, -- сказал Энди. -- Наверное, Джадж не придет, -- пробормотал устало Алекс, но чувствительные уши уже уловили осторожные скользящие шаги, шаги прирожденного убийцы. Джадж облачился в полный наряд крысника, позволяющий ему идеально сливаться с ночной тьмой, а металлический арбалет вонял смертью. -- А вот и я, так сказать, -- мерзко ухмыльнулся Джадж. -- Я немного задержался. С длинного, острого, как бритва, ножа длиной тринадцать дюймов, капала свежая кровь, и ее запах заставил затрепетать ноздри вампов. -- Крыса? -- поинтересовался Алекс. -- На велосипеде, -- мрачно прогнусавил Джадж, радуясь, как ребенок. На велосипедах ездили патрульные стражи порядка, и потому Энди задал естественный вопрос: -- У этой крысы имелся разрядник? -- Конечно. Но только он был "мертвым", без батарей. Не забывайте, что в стране энергетический кризис. Где же цель? Джадж достал из-за спины арбалет и две тяжелые металлические стрелы. -- Эй, Джадж, это зачем? -- встревожился Алекс, и не без причины. -- Ведь арбалет уже заряжен! -- Нужно быть готовым к любой неожиданности. Где цель? Энди показал крыснику на дом инженера. Кроули уже докурил трубку и, выбив ее о перила, вернулся в комнату. Обстановку было превосходно видно из окна, но если бы инженер сел на пол, то был бы в полной безопасности. Но Кроули уселся перед каким-то экраном, горящим всеми цветами радуги, перед которым лежала пластмассовая клавиатура. Энди догадался, что инженер решил поработать на так называемом компьютере. -- А стрела пробьет стекла? -- засомневался Алекс. -- Убойная сила сохраняется до двухсот метров, -- Джадж снял арбалет с предохранителя и спокойно прицелился в светлый прямоугольник окна, прямо в небольшой череп инженера. Две запасные стрелы он зажал в зубах. Палец крысника начал медленно опускаться на спусковой крючок. -- Подожди, какой-то шум! -- всполошился Энди. Джадж опустил арбалет и выругался сквозь зубы, но, честно говоря, до Алекса ему было далеко. Инженер Кроули тоже услышал стуки во входную дверь, он поднялся и впустил ночных гостей. В комнате появились новые действующие лица -- две полностью, с головы до пят, закутанные в белые балахоны фигуры. "Чистильщики!" -- вздрогнули от омерзения вампы. Чистые Братья не сняли капюшоны с прорезями для глаз, но что-то долго говорили инженеру, тот не выглядел испуганным. Джадж вновь поднял арбалет и стал изучать комнату через перекрестие прицела. Инженер Кроули неожиданно вышел в другую, темную комнату и вернулся с ворохом белого тряпья на руках. Алекс издал тихое, но яростное ругательство, когда Кроули надел на голову точно такой же тошнотворно белесый капюшон с двумя дырками. -- Похоже, Чистильщики опять готовятся очищать человечество, -- мрачно пошутил Энди; ему внезапно очень захотелось курить, а картонная коробка "Коссака" соблазнительно давила ему на грудь. Он повернул голову и с ужасом увидел, что палец Джаджа плавно и неумолимо нажимает на спуск. -- Нет, Джадж!!! -- Я обещал сделать это, а обещания нужно сдерживать, -- лицо Джаджа застыло в отвратительной гримасе жестокости, и со словами "так сказать", сопровождаемая щелчком механизма, стрела покинула арбалет. Не успела она достигнуть цели, как рука крысника умело заряжала еще одну стрелу. В стекле, отделяющем комнату от ночного воздуха, появилось отверстие, а между двумя прорезями глаз капюшона Кроули вонзилась смертоносная стрела. Чистильщики застыли, словно пораженные громом, и это стоило жизни еще одному из них. Но третий Чистый Брат соображал быстрее: не желая заполучить в череп инородный предмет, он упал на пол. Стрела, предназначенная ему, застряла в деревянной обшивке стены. Джадж разочарованно причмокнул губами. -- Бежим! -- крикнул Энди. В это время в соседней комнате разлетелось выбитое тяжелой рукояткой стекло -- Чистильщик поменял позицию, и ярко-алый лучик лазера молчаливо свидетельствовал о его преимуществе. Не успев найти в кромешных сумерках цель, Чистильщик нажал на кнопку разрядника; искусственная молния ударила в дерево в нескольких метрах от убийц, а загоревшиеся сухие ветки осветили три фигуры, в руках одной тускло блестел арбалет. Но заговорщики не стали ждать второй молнии и рассыпались в разные стороны, и вовремя, потому что через секунду на месте, где они стояли, появилась дымящаяся воронка из расплавленного разрядом асфальта. Разъяренный Чистильщик выстрелил еще пару раз наугад и скрылся в неизвестном направлении. Стражи порядка на велосипедах и бронированный фургон на антигравитаторах появились слишком поздно. Алекс и Энди встретились, по предварительной договоренности, только у темного дома Тайтуса. Диг встретил их очень радостно (по диговским меркам) и весьма прохладно (по человеческим). Но почему-то он провел их не в ту комнату, где стоял удобный диван, а в соседнюю, пустую. -- Теперь нужно немного выждать, -- сказал Тайтус. Глава 18. В святая святых Сони Скевинджер находился в святая святых -- прямо над его головой висел щит с тремя готическими буквами "С", под каждой из которых был изображен глаз. Перед агентом монументально стоял тяжелый стол из натурального дерева, а за столом на дорогом, обитом кожей стуле сидел его господин и бог -- Генеральный Секретарь Службы Государственной Безопасности, чье имя ввергало в трепет посвященных, Биг-Таг, Черный Монах, подчиненный лишь Совету Консулов. Черноволосый мужчина в штатском, одно слово которого могло приговорить или помиловать тысячи людей, мрачно сверлил взглядом взмокшего от волнения Сони. На краешке стола, скрестив на груди руки, примостился краснолицый седоволосый вояка, ветеран Всемирного Конфликта, личный адъютант Биг-Тага. Его величали Ладислос, и этот крепкий старик, чью грудь украшали многочисленные нашивки, ордена и медали, до сих пор лично руководил (естественно, по приказу Биг-Тага) карательными операциями в районах страны, где люди хотели есть натуральную, а не пластиковую пищу, дышать чистым воздухом, рожать и растить здоровых детей. -- Сэр, в этом городе творится нечто необъяснимое, -- заблеял Сони, колени его предательски дрожали. -- За двое суток было совершено два покушения на выдающихся ученых нашей страны. Полковник Ладислос прокашлялся и смочил измученное горло обжигающей жидкостью из стакана, который он сжимал в одной руке. -- Обе жертвы -- преподаватели Университета, -- продолжал доклад Сони. -- Первый из них, Гельб, работал в свое время над созданием гиробомбы. Кто-то заложил в туалете часовую бомбу... -- Я читал этот рапорт, -- закашлявшись, махнул рукой Биг-Таг. -- Хорошо. Второй -- инженер Кроули, некогда работавший на секретном предприятии. В черепе у него была найдена стрела, которыми пользуются так называемые "крысники"... -- Я читал и этот рапорт. -- Агент Сони, говори саму суть, -- рявкнул полковник Ладислос. -- Мне кажется, что нечисто в самом Университете. В каждой учебной группе и среди преподавателей у нас имеются внештатные агенты... -- Стукачи, -- подсказал полковник слово, которое Сони очень не нравилось. -- Вот-вот... Но эти агенты работают крайне неудовлетворительно, и есть основания полагать, на несколько сторон. Поэтому нам нужно внедрить в Университет агента-профессионала... -- Например, тебя! -- палец Генерального Секретаря указывал на вспотевшего до последней нитки Сони Скевинджера. -- Я очень рад, сэр, что ваш выбор пал на меня. Но я не подхожу для этой роли: меня знают в лицо три студента, которых я арестовал самолично. Им грозила смертная кара, но Консул Септимус объявил амнистию... -- Этот диг-консул, мерзкий, как и все незакопанные диги, -- Биг-Таг нахмурился, будто у него болели зубы. Дигами также были Первый и Третий Консулы, что дополнительно осложняло работу Службы Безопасности. -- Давайте я индивидуально займусь этими тремя! -- разрубил воздух рукой седовласый полковник. -- В этом нет необходимости, -- сказал Генеральный Секретарь. -- В Университете будешь работать именно ты, Сони; ты заслужил это. -- Но моя внешность... -- Ты изменишь ее. Также ты поменяешь пол. -- Сэр, я... -- Ты не доверяешь гормонохирургам нашей организации, Сони? -- нахмурил кустистые брови полковник. -- Через двадцать четыре часа из тебя получится превосходная девушка, которая вскружит голову всем этим сексуально озабоченным студентам-недоучкам... -- Сэр... -- все еще пробовал сопротивляться Сони. -- Молчать! -- заорал полковник. -- Вы поняли приказ, старший агент Сони Скевинджер? Кругом! Шагом марш! Бледный, как смерть, Сони вышел из кабинета. -- Это ты хорошо придумал, Ладислос, -- Генеральный Секретарь задумчиво крутил в руках ручку. -- Я никогда не думаю, сэр, а только действую на благо общества. Полковник опустошил стакан до дна и повернулся к своему шефу: -- Сэр, стоит ли после выполнения задания возвращать пол этому агенту, Сони? У нас не очень много денег... -- Меня не интересует судьба Пончика, -- Биг-Таг прикрыл ладонью уставшие глаза. -- Хотя можно вычесть сумму из его премии, -- продолжал рассуждать вслух полковник Ладислос, все-таки он иногда думал, хотя и очень редко. -- Не исключено, что он и не захочет становиться мужчиной... Во всяком случае, если он будет возмущаться, у нас всегда найдется замена на его место! Глава 19. Лекция по инфологии Высокий, ростом почти три метра, мужчина стоял под прицелом глаз тридцати двух студентов, непринужденно развалившихся на старых и гнилых столах и стульях. Профессор Пайн, огромный рост которого и без генотеста изобличал в нем хайера, вдобавок, был еще заведующим кафедрой инфологии, что не мешало студиозусам время от времени переговариваться, играть на коленях в карточные и другие игры, попивать из непрозрачных пластиковых баночек и даже нежно поглаживать друг другу различные части тела. Как и у всех хайеров, череп Бэзила Пайна походил на прямоугольную коробку, немного примятую с боков; содержимое сего черепа оставляло желать лучшего. Любому здравомыслящему человеку, однако, было непонятно, как туповатый, с треском закончивший свое собственное образование, хайер дослужился до такой высокой должности и, тем более, пытался чему-то учить других. Может быть, загадка заключалась в том, что отец Пайна умел с прибылью использовать свои лесопильные фабрики, и некоторая сумма денег перешла в нужные руки... Но это были лишь смутные догадки. Попирая все прогнозы, радиоактивный фон на улице упал, что позволило Тайтусу присутствовать на этой лекции по инфологии, которую читал уважаемый профессор Пайн, почетный член Академии Наук Республики. Энди и Алекс попытались укрыться за воняющим мусорным баком, но при росте Пайна эта идея потерпела крах. Кстати, Пайн был хайером в первом поколении, а это значило, что его потомки, обреченные также быть хайерами, обещали быть еще выше, и предела такой акселерации наука не могла установить. Пайн вытянул из кармана пиджака мышиного цвета огромный, под стать ему, цветастый платок, глубокомысленно высморкался в него и начал лекцию. -- Инфология -- это область человеческой деятельности по моделированию окружающей действительности с целью принятия единственно правильного решения, -- глухим скучным голосом рассказывал он, пытаясь вдолбить в наглухо закрытые разумы студиозусов бесконечную вереницу бессмысленных определений. Может быть, бедная, агонизирующая страна и находилась в глубоком энергетическом, производственном, моральном и научном кризисе из-за того, что ничего не понимающие в сути науки серые, тупые псевдо-ученые сводили образование к заучиванию такой вот кипы громоздких определений, несущих в себе меньше практического смысла, чем рулончик туалетной бумаги. -- Предметный мир -- вселенная, за пределы которой принципиально невозможно выйти, -- продолжал Пайн. -- Этот мир еще называют Универс(мом. Оказывается, ведущий инфолог страны неправильно ставил ударение в некоторых словах, со злорадством заключили вампы. -- С точки зрения науки, такой мир состоит из объектов, отношений, процедур и целей. Объект -- нечто, выделенное из Универс(ма по некоторому атрибуту. Короче, вся лекция состояла из пирамидообразного нагромождения одного определения на другое, причем эта пирамида строилась от вершины к основанию. Когда Пайну понадобилось нарисовать на доске какую-то схему, он достал уже знакомый вам платок, вытер доску, которая от этого совсем не стала чище, из другого кармана был извлечен скалоподобный кусок мела, завернутый в фольгу. -- Вот это кривая времени, -- Пайн провел горизонтальную волнообразную кривую со стрелкой на конце. -- А вот это петля времени, позволяющая передать информацию о процессе динамического развития в объективное время. Вы что-то хотите сказать? Поднялся какой-то студент, в котором вампы с изумлением опознали сокамерника, Орсона. Он сидел в первом ряду, и из-за бака, чьи ароматы привлекали различную живность, этого выдающегося ученика профессора Шварцхельма не было видно вампам. -- Я так мыслю, эта борода, то есть процесс будет бесконечный? -- с глупой, вводящей в заблуждение улыбкой спросил Орсон. -- Да, -- важно кивнул головой Пайн. -- Процесс будет бесконечный, то есть пока он не прекратится. Садитесь, Орсон. Я вижу, что в ваших рядах возникает явление непонимания, и мы будем с ним бороться. Но Орсон не сел и задал еще один вопрос: -- А как эта теория согласуется с универсальными релятивистскими постулатами, сэр? Вряд ли профессор понял, что от него хотят, и тем не менее, он сумел ответить: -- Существуют тонкости, которые может быть и понятны, но вообще выпадают из понимания и потом проявляются в самых неожиданных местах. Всем понятно? -- студенты молчали, как свежезамороженные трупы. -- Вот видите, Орсон, всем понятно, а вам непонятно. Садитесь. Орсон, потрясенный, подчинился профессору, но теперь поднял руку невозмутимый диг: -- Сэр, эта теория согласуется с Конституцией нашей Республики? Тугодумный профессор-хайер не смог понять, что Тайтус решил пошутить, хотя и опасно, а потому начал спешно перебирать свой словарный запас для вразумительного ответа. -- Вообще-то я не уверен, я могу ошибаться, я могу обмануть, вопрос более тонкий, -- многозначительно выговаривая этот бред, Пайн заметил, как подозрительно нахмурились некоторые студенты, а в особенности какая-то носатая пухленькая девушка, и срочно сменил ориентировку. -- Да, согласуется, согласуется, я теперь вспомнил. Неизвестно было, что Пайн вспомнил, но зато он забыл то, что говорил аудитории до небольшого инцидента с Орсоном. Украдкой посмотрев в смятый листок бумаги, зажатый в его широкой, как лопата, ладони, профессор уничтожил труднопонимаемую схему на доске с помощью красочного носового платка и взял в руки мел. -- Сейчас я вам в двух словах нарисую. Вот я изобразил кривую времени. А вот это петля времени. На доске возник уничтоженный за мгновение до этого рисунок. Правда, сбоку от него Пайн написал глубокомысленную формулу: "tc > to". Формула была настолько глубокомысленной, что ее никто, даже диг, не понял. -- Интеллектом называется способность субъектов к самостоятельному или вынужденному мышлению. Интеллект бывают естественный, созданный природой; искусственный, созданный человеком; квазиискусственный... Пайн свернул на тропу своей самой любимой темы. Весь Университет знал, что он одержим идеей создания искусственного интеллекта. Один неосторожный студиозус сказал как-то, что Пайн хочет создать искусственный интеллект за отсутствием у него своего собственного, и даже успел сочинить об этом небольшой шутливый стишок, который наивно показывал всем знакомым. За стишок он и поплатился (кто-то из знакомых оказался "подгнившим") -- его исключили из Университета, облили грязью в местном ежедневном листке, недостойном называться газетой, а дальше следы этого доверчивого смельчака терялись. Би-Джей говорил, что его насильно завербовали в "Легион смерти", но доверять Би-Джею можно было только в одном случае из ста. Кто был поглубже посвящен в закулисные истории, тот знал, что у Пайна имеется в безраздельном пользовании одна действующая модель компьютера с мощнейшим процессором "Тетартон". Казалось, у Пайна были все возможности для создания искусственного разума. Но... его длинные руки не доходили дальше компьютерной игры в бессмысленное складывание каких-то кубиков на экране, которая постепенно вызывала психические расстройства, а при затягивающемся злоупотреблении -- необратимые изменения психики не в лучшую сторону. Так что интеллект создавался лишь на бумаге, и груды исчерканных полудетским почерком Пайна листов росли с каждой неделей. Компьютер же в перерывах между играми очень медленно, но с завидным упорством разрушался из-за постоянного радиоактивного фона. Особенно это бесило Би-Джея, который всерьез занимался инфологией, а также каким-то "прогом". Проггеров было мало, ведь необходимых им компьютеров было еще меньше. Необъяснимую ненависть к прогу и к электронным вычислительным устройствам питали диги, если так можно о них выразиться. Это вампы узнали от самого Би-Джея, но Тайтус никаких отрицательных эмоций к Би-Джею не проявлял. -- Интеллект -- он бесконечен, -- так завершил свою блистательную лекцию профессор Пайн, а пронзительный звонок как бы поставил заключительную точку. Студиозусы разбрелись в разные стороны; Энди, Алекс и Тайтус притормозили у перекрестка улиц, а немного спустя, пока Энди глотал в себя смертоносный дым отечественных сигарет "Коссак", к ним подошел улыбающийся от уха до уха Орсон. -- Привет, черти! Слышали бороду насчет смерти инженера Кроули? Вампы старательно постарались выглядеть полными идиотами. -- А кто такой инженер Кроули? -- пожал плечами Алекс. -- Ну вы, кренделя, даете, -- у Орсона был своеобразный диалект. -- Инженер Кроули -- одна из выдающихся личностей нашего времени. Он помогал разрабатывать процессор "Тритон" 15 лет назад и руководил группой по созданию процессора "Тетартон" 11 лет назад. Но в этом процессоре была обнаружена ошибка, Кроули начал пить, и его поперли из лаборатории. Но тут, в нашем городе он продолжил свою гениальную работу, объединившись с профессором Хайделлом, профессором Шварцхельмом, и я тоже принимаю участие в этом проекте. Наша работа -- процессор существенно нового поколения "Гебдомон" -- почти подошла к концу... И тут такая борода! "Борода" в данном случае, очевидно, означала "несчастье". Энди, глядя в сияющее, жизнерадостное круглое лицо Орсона, подумывал, не придется ли им заодно убирать этого туповатого снаружи, но гениального внутри сотоварища. -- А в чем заключается это существенное отличие нового процессора? -- как-то напряженно спросил Тайтус. -- О!!! Это большой секрет, -- отрицательно замотал лопоухой головой Орсон. -- Но вам скажу маленький секрет -- все основывается на явлении необычно высокотемпературной сверхпроводимости, которое открыл Хайделл. Но больше никому ни слова! Сейчас каждый третий из нас -- скрытый враг. Лицо Орсона выражало серьезную обеспокоенность. Глава 20. Что-то непонятное Небо основательно затянуло грозовыми тучами, и Тайтус, смертельно боявшийся радиоактивного дождя, пару раз посмотрел на небо, хотя механический бесполый голос из "Юнипака" делал прогноз о полном отсутствии каких-либо осадков. Людей на улицах осталось считанные единицы, как с наступлением вечера, а потому диг и два вампа свободно пробирались через общественный рынок. Тайтус почему-то приостановился у прилавка, где продавали детские игрушки по весьма неутешительным ценам, чем привлек внимание широкоплечего грязнокасочника, катившего велосипед, у которого начисто отсутствовали обе педали. "Может быть, -- подумал лирически настроенный Алекс, -- у дигов очень несчастное детство, лишенное родительской ласки и красивых забавных игрушек... Но у кого в наше время счастливое детство?" Алекс тяжко вздохнул. Энди Эйнджел думал совсем о другом: его мысли были заняты проггерами. Где бы ему достать такую книгу о проге, чтобы ее смог понять самый тупой студент, хотя и не тупее профессора Пайна? Энди хотел спросить об этом Тайтуса, но не решился. Между тем небо чернело и чернело, как будто и в самом деле наступала ночь. Когда наша троица медленно подошла к каменной лестнице, диг остановился, он явно не собирался подниматься по ней, о чем вампы как-то позабыли. У подножия лестницы клубился какой-то белый, абсолютно непрозрачный туман. -- Хе! Это, наверное, новое химическое оружие, -- предположил Алекс. Энди попытался молча штурмовать химерное препятствие, но тут из тумана показались три подозрительные фигуры в необычных одеяниях. Посредине выступал в каком-то черном балахоне щуплый низкорослый мужчина с поразительно бледным лицом, бездонными глазами и отвратительно черными-пречерными волосами; другой растительности на его лице не было и в помине, как у девушки, но в этом не давало усомниться его повелительное поведение и что-то еще, недоступное осмыслению. Казалось, что этот мужчина соткан из двух цветов -- черного и белого. По правую руку его находился скуластый хитроглазый мальчуган лет двенадцати, или даже меньше. Мальчонка также кутался в черный плащ, а на ремне предупредительно болтался кинжал в ножнах. Крайний слева, высокий мужчина, держал в правой руке длинный тяжелый меч, и черное острое лезвие, украшенное затейливым орнаментом, было приставлено как раз к сердцу смелого Энди. -- Остановись, Владо, -- сказал низкорослый, казавшийся недоразвитым, мужчина, и друзья поразились нечеловеческой мелодичности его голоса. -- Как скажете, Вирт, -- послушно отозвался меченосец, но острие на всякий случай осталось напротив груди вампа. Энди, стоявший ближе всех, заметил, что губы незнакомцев не двигаются соответственно произносимым словам, и понял, что дело не обошлось без телепатии. Мужчина посредине, по всей вероятности, имел изменения в генной структуре, наиболее опасные для общества, то есть был сайком, а его спутники -- всего лишь его безропотными слугами, подчиненными извращенному разуму. А если перед ними сайк, то жизнь студиозусов, к сожалению, подошла к концу. -- Вот видишь, Финк, это было совсем легко, -- сайк Вирт положил руку на плечо мальчику; тот молча кивнул головой, не в силах вымолвить ни слова. Странное трио повернулось к вампам спинами и исчезло в тумане, густом, как молоко. А через мгновение налетел ветерок, кромсая и разрывая сгусток тумана на части. Туман рассеялся и... на ступенях никого не было! Алекс недолго думая выругался по этому поводу. -- Это был сайк? -- спросил Энди у дига, но тот не ответил. -- Я видел сайка, а этот мутант совсем не похож на него, -- сказал Алекс. -- Вы заметили, какие у него зубы? Мелкие-мелкие, как у... ну, вы сами знаете, у кого. Энди напряг зрительную память и только сейчас понял, что блестело под фиолетовым плащом таинственного Владо -- это была сплетенная из металлических колец рубаха, которую носили воины в очень древние времена. -- А у мальчишки на руке было шесть пальцев, -- делился своими впечатлениями Алекс. -- Тоже мутант. -- Наверное, мы стали жертвами психического воздействия. -- Нет, -- сказал Тайтус, -- это был не сайк. И я не поддаюсь психическим воздействиям. -- Так что же это было?! -- Я не верю в путешествия во времени, -- загадочно ответил Тайтус. Грозовые тучи исчезали, становилось все светлее. С неба не упало ни капли. z z z Возле лестницы пути их и разошлись. Алекс сказал, что идет собирать дистанционное устройство для подрыва машины Хайделла, и попросил полного одиночества для концентрации мыслей. Энди и Тайтус долго наблюдали, как Алекс взбирается по каменным ступенькам. Когда вамп вскарабкался на самый верх, он увидел безрукого и безногого калеку с отвратительным горбом за спиной. Сей несчастный, прислонившись к дереву, безмятежно спал. Алекс неслышно подошел к грязной шапке попрошайки, лежащей на пыльном асфальте, быстро наклонился и выгреб из нее целую горсть мелких монеток -- весь "улов" за утро. Когда Алекс ссыпал мелочь в карман, то испытал какое-то странное горькое чувство разочарования. Тайтус и Энди все еще стояли у основания лестницы. -- Не хочешь пойти со мной в одно место? -- спросил вамп, сминая в руке пустую пачку из-под сигарет. Он, однако, не бросил ее под ноги, а отошел к переполненной мусорной урне и аккуратно опустил туда пачку. -- Я еще несовершеннолетний, -- почему-то сказал Тайтус, потом он повернулся и стал удаляться в сторону сумасшедшего дома, ступая своей особой походкой дига. Энди остался в полном одиночестве. Услышав тренькающие звуки звонка, он пропустил грязнокасочника на велосипеде, который с разгона попытался преодолеть лестницу. Это закончилось тем, что страж порядка приобрел несколько шишек, а велосипед потерял несколько спиц. Энди, сопровождаемый грязной бранью грязнокасочника, тихо ушел. Глава 21. Любовь и смерть. А еще много сигарет Джин, скромная продавщица сигарет, жила в старом четырехэтажном доме с необычной, кое-как достроенной позднее, крышей. Когда-то у этого дома было девять этажей, но во время Всемирного Конфликта в соседнем, в ста милях, городе враги отечества взорвали атомную электростанцию мощностью пятнадцать гигаватт. Теперь в том месте была огромная смертоносная воронка, а в нашем городке после прошедшей ударной волны не осталось ни одного высотного здания. Дому, в котором поселилась подружка Энди, повезло: он всего лишь сократился в два раза, а над истерзанными останками заботливая мэрия возвела некое подобие крыши. Энди легко вскарабкался на четвертый этаж и замер, готовый в любой момент броситься наутек: дверь в квартиру Джин была широко распахнута, а молчаливая хозяйка лежала на пороге в весьма мертвом виде. Сверхчувствительные уши вампа не улавливали никаких подозрительных звуков в течение минуты, и Энди подошел ближе, задыхаясь от запаха горелого человеческого мяса. Джин имела очень неприглядный вид: средняя часть ее тела жестокими выстрелами разрядника обратилась в обугленную сквозную дыру, засохшая струйка крови изо рта и носа образовала на полу темно-красную лужицу. На беспомощно откинутой в сторону руке, на нежной ладони отпечатался грязный след сапога армейского образца. Склонившись над трупом, Энди думал вовсе не о том, о чем должен был думать; он не горевал, не грозился отомстить, а чувствовал себя обманутым, обделенным... На двери убийца кровью жертвы накарябал: "Она помогала мутантам", и эта надпись решала все -- здесь поработали Чистильщики. А значит, следовало сматываться отсюда поскорее. Энди не считал себя мутантом, он был вампом, но для нормиков это не было столь очевидным. Квартира не была обворована (пока), Чистильщиков не интересовали материальные ценности. Энди быстро передвигался по знакомой ему квартире, он взял на вешалке большую спортивную сумку, высыпал туда все денежные сбережения девушки (которые Джин наивно хранила в большой банке с надписью "Кофе"), несколько сигаретных блоков ("Интересно, на сколько мне этого хватит?"), припасенных специально для него, пару сувениров на память. Уже уходя, Энди вспомнил, что Джин держала дома оружие для самообороны. Это был миниатюрный трехзарядный пистолетик, вамп нашел его под диваном, а полная коробка патронов, похожих на ампулы, лежала в книжном шкафу. После недолгих поисков Энди собрал все фотографии и небрежно положил их во внутренний карман. "Мне будет очень не хватать тебя, Джин", -- произнеся столь банальную фразу, Энди выскользнул из квартиры. Напротив Джин жил богатый молодой бездельник с беременной женой, припомнил он. О богатстве свидетельствовала бронированная дверь со специальной защитой против взлома. Быть может, именно соседи сообщили "куда следует". Энди, с ненавистью посмотрев на непробиваемую дверь, медленно спустился на улицу, его окатили горячие воздушные волны, и лишь там его вырвало. Благоразумно переместившись на два квартала, он оказался у ресторана "Джеймон". Там Энди распечатал новую пачку и нервно закурил, он выкурил три сигареты подряд. Но хорошее настроение почему-то не возвращалось. -- Привет, Энди, -- Джадж шел из Медицинского института и совершенно случайно наткнулся на вампа. Энди прохрипел в ответ что-то нечленораздельное. Джадж в дневном свете выглядел совсем прилично, но все впечатление портило жестокое, не знающее жалости выражение лица. -- Будешь курить? -- Я не курю, вредно для организма. У тебя какое-то горе? -- Джадж всеми силами старался изобразить сочувствие, но у него это плохо получалось. Энди отрицательно покачал головой. -- Может, кого-то еще нужно убить? Я готов. Но Энди опять отказался от услуг крысника, ему хотелось побыть одному. Джадж неловко потоптался на месте, покряхтел и, не зная, что еще можно предложить, кроме пресыщенного раствора чая -- единственный напиток, который он пил, -- распрощался. Ему нужно было срочно домой, кормить кота и целую колонию хомячков, живущих в лабиринте, построенном из старых прозрачных пластиковых бутылок. Энди продолжал стоять, а дым сигареты возносился к небу. Глава 22. Будни продолжаются -- Чистильщики убили Джин, -- поделился несчастьем с друзьями Энди, когда на следующий день они встретились у Университета. Вчера он трижды произносил эту фразу, и получал одинаковую реакцию: "Ну и свинья же ты, Энди!", -- после чего следовала несильная, но потому и до смерти обидная пощечина. Дважды его выставляли за дверь, но третья попытка оказалась благополучнее: Мэри, черноволосая красавица, которая была выше Энди на голову, после заслуженной кары разрешила вампу прикорнуть рядом с собой. -- Прими мои соболезнования, -- сказал Алекс, хотя он и понятия не имел, кто такая Джин. Тайтус молчал, так как у него не было достаточного количества информации. Неожиданно Энди почувствовал, что кто-то нежно поглаживает его по плечу, и увидел, как на лице Алекса заиграла гадкая ухмылочка. Энди резко развернулся, желая дать отпор предполагаемому носителю извращенных половых чувств, и врезался в полненькую остроносую девушку. Две шарообразные выпуклости уперлись в широкую грудь вампа, которому почему-то срочно не стало хватать воздуха. Алекс с ехидным выражением лица начал заинтересованно рассматривать голубое небо, в котором не было ничего, кроме немилосердно жарящего солнечного диска. Тайтус напротив, заворожено уставился на высокую грудь незнакомки. -- Меня зовут Софи, -- кокетливо представила себя девушка; ее низкий голос бросил Энди в нежный трепет. -- Очень приятно, -- прохрипел Энди то ли из-за выкуренной сигареты, то ли из-за того, что каждым нервом тела чувствовал отсутствие какого либо подобия бюстгальтера у Софи. А когда она поставила свою ногу между трясущихся мелкой дрожью колен Энди и тесно прижалась к нему нежным, приятным животом, вамп совсем потерял голову. -- О чем вы тут говорите? -- проворковала Софи. -- О дерьмовой погоде, -- нагло выпалил Алекс, с циничной усмешкой наблюдая за падением в глубины Ада своего товарища. -- Да, -- Энди смог лишь выдохнуть воздух из спертых легких. Софи издала глупый смешок и отстранилась от одурманенного ею вампа. -- Ну вы даете, -- и с загадочной улыбкой она, сверх меры крутя полными бедрами, вошла в душное здание Университета. -- Хе-хе, -- издевался Алекс. -- Что-то я не слышу криков: "Убирайся из моего романа!" -- Кого-то она мне напоминает, -- отозвался Тайтус. Энди выглядел полным дураком, платочком он промокнул взмокший лоб. Конечно, ему не нравились женщины и девушки, ведущие себя слишком развязно и нагло по отношению к мужчинам, но Софи... Никто еще не бросался ему в объятия с такой страстью, самодовольно размышлял Энди, может быть, это любовь с первого взгляда, с первого прикосновения. -- Лучше бы порадовались за товарища, -- стыдливо пряча глаза, сказал Энди Эйнджел. z z z Пока преподаватель не появился в аудитории, а он уже опаздывал на несколько минут, студенты активно поддерживали фоновый шум. Но когда он появился в дверном проеме, настала гробовая тишина. Поскрипывая новыми пластиковыми протезами с нейронно-электронными приводами, за преподавательский стол прошел сам Гельб. Его голова, обтянутая неживой желто-пергаментной кожей, непрерывно покачивалась, а волосы на ней были явно приклеенными. Это знакомое покачивание успокоило всполошившихся было студиозусов. -- Здравствуйте. Садитесь, -- проскрипел Гельб, опуская глаза в свою потрепанную тетрадь и с минуту изучая свои каракули. Потом он приподнял голову и торжественно произнес: -- Знания бессмертны! Под знаниями Гельб, очевидно, понимал самого себя. -- Запишите число, новая тема: "Анахроничные теории строения атома. Классическая теория атома. Современная теория атома". Я вижу, Эйнджел, что вы стали изменяться в лучшую сторону. Энди непонимающе посмотрел на Гельба, а так как тот захихикал неприятным, каркающим смехом, то решил поддержать преподавателя и дружелюбно засмеялся в ответ. Остальные студенты, однако, поняли Гельба по-своему и одновременно посмотрели на роскошнотелую, хотя и низкорослую (что особенно импонировало Энди) Софи, которая изо всех сил льнула к изнемогающему от наплыва чувств вампу. При этом она не прекращала зыркать по сторонам, что делала весьма профессионально, а потому и незаметно. Гельб начал лекцию. Когда он размахивал руками, то уже не терял свои пальцы, так как те были намертво приделаны к кистям. Алекс занял свои мозги важными размышлениями о том, есть ли теперь у Гельба ногти на ногах, а Тайтус прикидывал процент оставшихся у Гельба натуральных органов. Цифра получалась весьма небольшой. Когда же Гельб опять стал объяснять устройство гиробомбы, спасшей Республику от иноземных интервентов в трудный час, студенты удостоверились окончательно -- преподаватели Университета и в воде не тонут, и в огне не горят, а несколько килограммов взрывчатки -- сущие игрушки для их твердокаменных черепов. После лекции Софи не отходила от Энди, повиснув на его руке. Ее присутствие сковывало рот Алексу, которому необходимо было поделиться планом покушения на жизнь Хайделла. Тайтус вообще "ушел в себя", механически переставляя ноги, Алекс даже помахал перед его очками рукой, но не получил абсолютно никакой ответной реакции. Энди выкурил половину сигареты, дымя прямо в сторону отключившегося дига, а потом они медленно пошли от Университета через Артиллерийский парк, Энди с Софи впереди, а Алекс с Тайтусом позади, причем Алексу ничего так не хотелось сделать, как прокусить горло этой внезапно ворвавшейся в их мирную жизнь бесстыжей девке и ощутить под зубами хруст хрящей гортани, и чтоб она агонизировала в его объятиях. Почему-то эти мысли вызвали у него слабый прилив тошноты. Посмотрев в сторону, Алекс увидел на лавочке под кронами мертвых деревьев бесформенную из-за огромной куртки фигурку, склонившуюся над какой-то книгой. -- Лилиан! -- негромко позвал Алекс. -- Лилиту, -- поправил его включившийся диг; он равномерно повернул голову в сторону девушки-вампа и наблюдал, как она легко встала со скамейки, положила томик в карман куртки и подошла к ним. -- Привет, -- кивнула она головой всей компании. Девушки с неприязнью осмотрели друг друга, а когда Софи встретилась с твердым взглядом нечеловеческих глаз с вертикальным зрачком, она вздрогнула и невольно отпрянула назад. -- Это и есть твой роман, Энди? -- насмешливо надув ярко-алые губки, спросила Лилиту. Энди подумал, что бы ответить нахальной вампирке, но ничего не придумал и, невнятно попрощавшись, удалился со своим новоприобретением, привалившимся ему на плечо. -- Ну и задница у этой Софи, -- не удержался Алекс, глядя им вслед. -- Вы знаете, когда эта Софи посмотрела на меня, я испытала какое-то странное чувство, -- сказала Лилиту. -- Она такая жирная, что ее можно прямиком отправить на скотобойню, -- не унимал свой фонтан красноречия Алекс. -- Так значит, я тебе больше нравлюсь? -- Лилиту сдержанно улыбнулась. -- Ха, -- неопределенно ответил Алекс Шоу. Глава 23. И еще одна ночь И вновь на город спустилась ночь, своими необъятными черными крыльями спрятавшая солнце и укрывшая во мраке тех представителей изуродованного общества, чья активная деятельность начиналась лишь с наступлением тьмы: фанатичных Чистых Братьев, вооруженных нелицензионными разрядниками; безжалостных крысников с их ужасными арбалетами, находящих развлечение в своей жестокости; бесшумных вампов, чей требующий пополнения свежей крови организм наиболее приспособлен для ночной жизни, и всякую другую мерзость, перемещающуюся на двух ногах или четырех лапах. Кое-где слышался велосипедный звонок тех стражей порядка в грязно-синих касках, небольшие по размеру мозги которых не подсказывали своему обладателю сидеть дома. Конечно, имелись еще неразумные из-за своей молодости, или выжившие из ума, или просто безумные личности, которые, надеясь на личное везение, осмеливались-таки пробираться по залитым чернотой улицам, а в городе со стотысячным населением таких набиралось достаточно, вот они-то и становились жертвами алчущих крови вампов, острой стрелы из арбалета или кого-нибудь, еще более отвратительного. Чистые Братья не действовали наобум, еще при дневном свете они, собрав данные от своих осведомителей и добровольных информаторов, намечали план ночных действий. Тогда они врывались в дома и в квартиры подозреваемых и с помощью молний разрядника начинали подчищать основательно заплывший грязью человеческий генофонд. Несколько групп Чистильщиков устраивали засады, каждый раз в новом месте, и от зазевавшегося вампа, крысника или какой-нибудь редкой мутации оставалось лишь воспоминание в виде оплавленного круга в асфальте. Крысники вообще-то были нормиками, хотя и не поголовно, но они тоже иногда подстреливали тяжелой стрелой закутанную в белый балахон фигуру. А потому между крысниками и Чистыми Братьями непрерывно шла то затухающая, то разгорающаяся с новыми силами война за ночное господство над городом. И вот в такое смутное время на улицы вышел вамп, писатель и мыслитель по имени Алекс Шоу. Энди Эйнджела с ним не было, и Алекс чувствовал себя так, как будто высшие идеи и убеждения его лучший друг променял на далеко не лучшую особь женского пола. С таким гадостным настроением он напал и выпил небольшую дозу крови у малолетней проститутки, околачивавшейся у подпольного ресторана с каким-то японским названием, предназначенного не для широких слоев общества, а для избранных его членов. Алекс пренебрег даже опасностью заражения через кровь целым букетом болезней, сопутствующих представительницам этой древнейшей профессии. Алексу вскоре стало скучно, и, припомнив домашний адрес Джаджа, поведанный ему то ли дигом, то ли самим крысником, вамп решил навестить новоприобретенного друга. Джадж жил неподалеку, тоже в нагорной части города. Алекс постучал в обшитую фанерой дверь с нарисованным, светящимся в темноте черепом и на всякий случай отошел в сторону. Дверь открыл сам Джадж, в одной майке и трусах, а руки его до самых локтей были покрыты многочисленными точечными пятнышками крови. В руке, естественно, он держал тонкий нож с длиной лезвия тринадцать дюймов. -- Алекс, дружище, -- хищный оскал, должно быть, изображал улыбку. -- Заходи, я сейчас. Пока Джадж мыл руки в санитарном совмещенном комплексе, то есть, попросту говоря, полоскал их в унитазе (на то он и унитаз), Алекс довольно бесцеремонно прошел в комнату, но не в ту, из которой воняло смертью, плотью и кровью. На отопительной батарее дремал, подрагивая ушами на любой подозрительный звук, самый обыкновенный котяра, Алекс узнал его по рисунку в букваре. Алекс протянул к коту руку, но тот оскалил пасть, мешком упал на пол и в следующее мгновение уже сидел под кроватью. Алекс криво усмехнулся: животные не любили вампов. Люди, кстати, тоже. В комнату ввалился Джадж, он уже оделся в мрачно-черные брюки и свитер под горло. -- Его зовут Тимоти, -- хозяин вытащил за шкирку упирающегося всеми четырьмя лапами кота, но тот при первом удобном случае дал деру. -- Ты идешь сегодня на охоту? -- спросил Алекс. -- Я видел неподалеку от вашего дома огромную крысу... -- Их сейчас столько, что нужно несколько лет, чтобы уничтожить их полностью, -- Джадж начал усиленно ковырять ножом в зубах. -- Но ведь они плодятся в геометрической прогрессии, так сказать. Если бы мы их не отстреливали, за три года их численность в одном только этом городе достигла бы миллиарда! Наверное, радиация пошла им только на пользу... -- Идем, подышим вместе свежим воздухом. Ты тогда нам здорово помог, Джадж. Но нам нужно шлепнуть еще двоих... Нет, спасибо, мы сделаем это сами. Вамп и крысник вышли на охоту, причем Алекс уже намечал в голове первые страницы своего нового романа "Арбалет и крыса". Предыдущее творение, "Властелин кактусов", давно заглохло, потому что Алекс хотел написать его в стиле юмористического фантазма, но жизненная реальность не давала ему никаких поводов для веселья. Отныне его перо будет описывать сцены, полные леденящих кровь ужасов, а если он когда-нибудь услышит, что от его книги кто-то сошел с ума, то, значит, он выполнил свою миссию на этой засратой планете. И тогда тот день будет самым счастливым днем в его жизни. Возле благоухающей зловонием мусорной свалки (вдобавок, там имелось жерло канализационного канала) действительно рыскали крысы: две здоровых, около метра в длину (без хвоста, а с хвостом -- больше трех метров), и целый выводок мелких, с кошку, крысенят. Джадж уверенно прицелился и послал стрелу в цель. Одна здоровенная крыса дернулась и затихла, мелочь разбежалась в разные стороны, но вторая крыса моментально бросилась на звук выстрела. Но Джадж уже перезарядил арбалет, вторая стрела вошла в вытянутый череп крысы через глазное отверстие. Это, однако, не помешало ей быстро приближаться к своим убийцам, Алекс поразился длине яростно ощеренных в их сторону резцов, острых, как бритва. Третья стрела утихомирила крысу навсегда. Джадж убрал арбалет за спину, главным орудием в его руках стал длинный нож, лишь недавно отмытый от кровавых пятен. -- Я хочу проверить, в какой степени они мертвы, -- Джадж мягкой походкой двинулся в сторону крыс. Первая, с двумя кусками металла в мозгах, была явно безжизненна, крысник напрасно бил серое противное тело носком ботика и погружал острое лезвие до рукояти в его различные части. Но ее напарник еще дышал, по мышцам пробегали волны дрожи. -- Смотри, что они жрут! -- Джадж пнул сведенное судорогой мучения тело крысы. Алекс посмо