трел: кто-то, еще при дневном свете, оставил на свалке полуразложившийся человеческий труп, а нога мертвеца до сих пор находилась в пасти грызуна, с нетерпением ожидавшего смерти. -- Эта красы хотела затаиться, подождать, пока мы уйдем, -- ласково улыбаясь, Джадж положил ладонь на теплый пока бок. -- Хотя нет, просто почему-то отказали лапки... Бедняжка! -- Осторожнее, как бы она тебя не цапнула, -- предупредил вамп. -- Нет, она не сделает этого. Она меня понимает. Я победил, она проиграла. Она будет медленно умирать, а я... Джадж не договорил, он приступил к своему любимому делу. В нескольких местах он подрезал сухожилия несчастного животного, так, на всякий непредвиденный случай. А потом началось такое зрелище, что Алекс не выдержал и отошел подальше, хотя ужасные звуки продолжали таранить его разум. Джадж забавлялся минут десять, но когда он начал засовывать острое лезвие между позвонками крысы и медленно проворачивать его, слушая хруст хрящей, крыса все-таки издохла. -- Эй, Алекс, не хочешь посмотреть на ее сердце? -- Нет, спасибо. Джадж еще немного повозился над трупом, предлагая вампу различные его внутренние органы, но Алекс каждый раз отказывался. Наконец, крысник оторвался от крысы и, подойдя к Алексу, что-то сунул ему в руку. -- Что это? Какая-то кость? -- Os sphenoidale, -- любезно ответил Джадж. -- Черт возьми, Джадж, скажи по-человечески! -- Это клиновидная кость, мне стоило большого труда вытащить ее неповрежденной. К ней прилипло немного мозгов, но дома сполосни ее в воде и повесь на шею. -- Спасибо, -- Алекс засунул кость в карман, по его голосу нельзя было сказать, что он очень рад. -- Шайтан! -- выругался Джадж. -- Я забыл отрезать кусок мяса для Тимоти. Подожди минутку... -- Я жду, -- обречено сказал вамп. -- Тимоти будет доволен... z z z -- Джадж, ты вообще-то чем занимаешься на досуге? -- Развожу хомячков. Иногда учу французский язык. Вамп и крысник сидели на самой верхушке лестницы, соединяющей центр города с нагорной его частью, на том самом месте, где прошлой ночью несколько Чистых Братьев устроили засаду на любителей гулять в темноте. Джадж держал в руках арбалет и время от времени ловил в перекрестие прицела то тусклый полукруг луны, то зловещую комету, то какой-то случайный огонек внизу, в спящем городе. Алекс, мечтательно присев на ступеньках, просто полностью расслабился и иногда задавал вопросы, собирая информацию (любимое словечко дига!) для нового романа о полных героизма и трагизма буднях истребителей крысиного рода. Джадж, естественно, будет прототипом главного героя. -- И ты учишься в Медицинском институте? А кем ты станешь после него, ведь все больницы и поликлиники давно закрыты из-за нехватки средств? -- Потом пойду в аспирантуру, -- уверенно заявил Джадж, и горе тому, кто смел бы помешать ему в этом. -- А затем -- судебным медиком, но уже на постоянной ставке и с получением униформы со знаками отличия, так сказать. "То есть палачом, -- подумал Алекс, -- а знаками отличия наверняка будут череп и кости". Вдруг Джадж замер и привлек внимание вампа на дорогу, проходящую внизу между двумя лестницами. По дороге ступал неверными шагами некий темный субъект в шляпе, а над его головой белел прямоугольник какого-то плаката. -- Алекс, что написано на плакате? -- Джадж мгновенно пришел в состояние боевой готовности. -- "Обратите свой лик к Господу". По-моему, я знаю, кто это, не стреляй. Эй, патер Гордон! Когда патер Гордон, а это был именно он, услышал голос откуда-то сверху, он упал на колени и завопил дурным голосом: -- Слышу глас твой, Господи! -- Джадж, не стреляй!!! Но если крысник положил палец на курок смертоносного оружия, то убедить не нажимать на него очень и очень трудно, а потому тяжелая стрела из титаносодержащего сплава с легким щелчком начала двигаться с ускорением. Однако Джадж уже насытил сегодня свой жестокий, извращенный разум, и стрела лишь сбила с головы патера его элегантную шляпу, вдобавок проделав два отверстия для вентиляции. Полдюймом ниже -- и воздухопродуваемым стал бы череп Гордона. Сообразив, что по нему стреляют, но почему-то не убивают, а следовательно, лишь хотят привлечь его внимание, патер долго на карачках искал шляпу, нашел, нахлобучил ее на затылок и стал карабкаться наверх по лестнице, прямо в объятия Алекса и Джаджа. -- Патер, бросьте плакат -- его видно за несколько миль, -- приглушенно крикнул вамп. Гордон не послушался совета и гордо, как знамя, нес свой призыв к Алексу и Джаджу. -- Mna dies, дети мои! -- вообще-то уже было за полночь, и они были не его дети, но все объяснял ужасный запах перегара, сопровождавший патера. Гордон весело скалил вамповские клыки и долго тряс им руки. В пенсне патера осталось всего одно стеклышко, но это не помешало ему с хода взять инициативу в свои руки: -- Уверовали ли вы в Господа Бога, мерзавцы? Читали ли на ночь Pater Noster? К большому удивлению Алекса, Джадж молитвенно сложил руки и смиренно ответил: -- Я верую, но нахожусь в самом начале пути познания божественной истины, патер. Алекс сдержанно выругался: крысник будто бы и забыл, что у него в кармане все еще сочится кровью кусок мяса. -- Гордон, какого ты мнения о компьютерах? -- быстро спросил вамп, чтобы патер не начал обращать его в свою веру. Он подозревал, что тот никогда и не слышал такого слова, но ошибся. -- О! Компьютеры -- это ужасная вещь. Я служил в "Легионе смерти", сидел за компьютерным пультом управления ракетной системой, и на меня сошло озарение свыше... "Наверное, в тот день ты основательно нализался", -- мелькнуло в голове у вампа. -- После двух лет в форме я поступил на богословский факультет в университет и там окончательно воссоединился с Господом. Но еще сидя за мелькающим экраном, я понял, что компьютерное излучение уничтожает бессмертную душу; вот почему был устроен Всемирный Конфликт -- радиоактивный фон стал разрушать эти электронные исчадия Ада. И если до Конфликта на всем земном шаре насчитывалось несколько миллиардов компьютеров, то сейчас их осталось тысячи, да и то медленно гниющих. -- Но, кажется, Гордон, людские потери были гораздо важнее... -- попробовал заикнуться вамп. -- Тебе что дороже: бессмертная душа или грешное тело? -- довод был по-деревянному прост. -- Диги тоже не любят компьютеры, -- припомнил вамп общераспространенное мнение. -- Сатане, дерьмо на его рога, -- Гордон поспешно перекрестился, -- тоже нужны души, а не засратые тела... -- Кстати, патер, вы не знаете, где можно достать мертвого дига? Я хотел бы исследовать его внешнее и внутреннее строение, -- жалобно, что никак не вязалось с его свирепым видом, попросил Джадж. -- Мертвых дигов не бывает, -- бескомпромиссно заявил Гордон. -- Так что нужно искать живого. Джадж с грустным вздохом отложил свое потаенное желание до лучших времен. Конечно, можно вскрыть какого-нибудь крэда, но эстетические ощущения будут совсем не те. -- Снимите у любого дига очки и взгляните в его очи, и вы увидите, что сии создания отмечены дьяволом, -- на Гордона напал какой-то ораторский азарт, он начал гневно кричать, в лунном свете гордо сверкало его ущербное пенсне. Но крики Гордона не могла заглушить все нарастающий звук за пределами нормальной человеческой слышимости, и потому его слышал лишь Алекс. -- Шум антигравитаторов, -- негромко сказал вамп, но патер, начавший пересказ Книги Бытия, не услышал его. Но зато Джадж был готов к любой опасности. -- До свидания, патер, приятно было познакомиться, -- и с этими словами крысник, не дожидаясь товарища, исчез за ближайшим домом. -- Гордон, ты ведь тоже слышишь шум антигравитаторов! -- затеребил зарвавшегося рассказчика вамп. Патер непонимающе начал озираться. Ситуация становилась критической, а потому Алекс тоже решил обратиться в постыдное бегство, крикнув на прощание Гордону: "Шухер, полиция!" К несчастью, вамп побежал в узкий переулок, в котором не было боковых ответвлений, а навстречу ему уже тренькал на велосипеде страж порядка; рубиновый лучик лазера бил в землю. -- Стой, именем закона... Но грязнокасочник не знал, что перед ним вамп, не успел он договорить шаблонную фразу, как с нечеловеческой быстротой Алекс подскочил к нему и вместе с велосипедом перекинул через двухметровый глухой забор из железобетона. Дорога была свободна, и вамп с чувством выполненного долга побежал домой, стараясь не думать о брошенном им патере. А сцена у лестницы далее развивалась так. Гордона ослепили мощнейшие прожекторы подлетевшего полицейского фургона, а усиленный динамиками, а потому неестественный голос оглушил его: -- Гражданин, не двигайся, иначе ты будешь уничтожен! Подними руки вверх с раскрытыми ладонями! Также к месту трагедии подкатило четверо велосипедистов, у каждого был разрядник. Бронированный фургон мягко завис в дюйме от асфальта, боковая панель откинулась, и из металлического чрева показался краснолицый старикан в военной форме с нашивками полковника. -- Полковник Ладислос! Какая честь, -- дружелюбно приветствовал старого знакомого Гордон. -- Вы меня ловили слишком долго, я уже успел заронить семена веры в добрый десяток заблудших душ... -- Из этого десятка шестеро написали доклады "куда следует", а один прицепил тебе на одежду радиомаячок, Гордон. Тебе, видно, плевать на запреты проповедовать. А побег из тюрьмы еще более усугубит твое положение на суде. Трубить тебе теперь два года в "Легионе смерти", и не за ракетным пультом, а в штрафном батальоне, будешь хлебать радиоактивное дерьмо и дышать зачумленным воздухом... Улыбка исчезла с лица внезапно побледневшего Гордона. -- Но, полковник, закон запрещает дважды проходить службу в "Легионе смерти"... -- Законы не для людей, а для судей, -- поучительно улыбаясь в свою очередь, сказал полковник Ладислос. -- Хорошо. Но только мне необходима камера-одиночка с красивой молодой девушкой, -- мрачно пошутил патер, алкоголь все еще дурманил ему голову. -- Для тебя -- хоть две, и на всю ночь! -- полковник весело махнул седым чубом. -- Полезай в фургон!.. z z z Слова полковника не были пустым звуком -- Гордона посадили в холодный, как морг, карцер. А ровно в полночь у него появились гости -- две молодые красивые девушки со стальными холодными глазами. У каждой в руке была обычная деревянная дубинка... После бурной ночи патер Гордон две недели не мог поднять на ноги свое истерзанное тело. Глава 24. Профессор Хайделл -- Как вы знаете, наука, а в частности, технология создания микропроцессоров, если вы знаете, что это такое, шагает буквально десятимильными шагами вперед, -- сказал профессор Хайделл, колючими глазами осматривая зевающих и даже продолжающих спать студентов. -- Кто из вас знает, какие основные проблемы создания новых процессоров? Юный гений с немного тупой рожей по имени Орсон мгновенно поднял руку: -- Постоянно растущее количество единичных полупроводниковых элементов в процессоре, и вследствие этой бороды -- постоянный рост линейных размеров процессора. -- Ну что же, Орсон, вы правильно назвали одну из важнейших проблем современной микроэлектроники, -- похвалил профессор Хайделл. Орсон глупо улыбнулся и спросил: -- А что я заработал: четыре или пять? Но профессору некогда было отвлекаться на разные мелочи. Вообще-то у него был какой-то странный говор: он вставлял после слов лишние согласные, которые хоть и не затрудняли понимание, но вызывали излишнее оживление среди студенческого коллектива. -- Если вы знаете закон Мура-Хайделла, то все же запишите вместе со всеми его формулировку: Каждые три года сложность процессоров, то есть количество транзисторов в нем увеличивается в 2,5 раза, а быстродействие процессоров каждые семь лет увеличивается в 3 раза. Еще никто не объяснил причину такой закономерности, но она отлично подтверждается статистическими данными! Хайделл торжественно ходил между рядами гнилых столов, но неожиданно он наклонился к уху ровно сидевшего Энди и интимно прошептал ему на ухо: "Принесите мел, пожалуйста!" Энди в этот момент рисовал в тетради автомобиль, взлетающий в воздух посредством взрыва из-под днища; застигнутый врасплох, он вздрогнул, натянуто улыбнулся. -- Извините, что вы сказали? -- Принесите мел, пожалуйста, -- пробормотал Хайделл, как ни в чем не бывало продолжая лекцию. Энди легким движением плеча скинул навалившуюся на него томно похрапывающую Софи; она упала влево, на презрительно скривившегося Молчуна, и невнятно выговорила: "Полегче, друзья мои!" Когда вамп вернулся с килограммовым куском белого кирпича (выдранным из стены за неимением мела), Хайделл поблагодарил ("Как раз буквально хорошо!") и нарисовал на некогда бывшей черной доске кусок параболы. -- Но самая главная проблема -- увеличение быстродействия чипов. Увеличение тактовой частоты внутреннего тикера влечет за собой усиленный нагрев процессора. Для уменьшения выделяемой теплоты понижается напряжение логической единицы, что, в свою очередь, увеличивает сбойность "железа", частоту появления ошибок. Слово "ошибок" Хайделл произносил как "ошибокл". -- В общем, полупроводниковые процессоры имеют так называемый битовый барьер. Например, последний процессор "Гекстон", выпущенный четыре года назад, включает почти три миллиона транзисторов и имеет быстродействие буквально 20 миллионов операций в секунду. В прошлом году фирма представила усовершенствованный вариант -- "Гекстон Плюс", имеющий соответственно параметры четыре миллиона транзисторов и 24 миллиона операций в секунду. Если вы сопоставите эти данные с законом Мура-Хайделла, то увидим наглядное отклонение от прогноза буквально не в лучшую сторону. Профессор Хайделл равномерно ходил между столами, студенты послушно скрипели разнообразными пишущими средствами в тетрадях. -- Для нового скачка в производстве микропроцессоров необходимо новое, качественное изменение в технологии... -- Вы имеете в виду вакуумные процессоры? -- подал голос высокий студиозус, Лекс, черные волосы которого стояли дыбом и создавали впечатление еще большей вытянутости его вверх. -- Нет, вакуумными чипами пока безуспешно занимается преподаватель Пи-Пи, я же говорю о процессоре с высокотемпературной сверхпроводимостью, который создавался в течение долгих месяцев мною, инженером Кроули и профессором Шварцхельмом. Вот перед вами "Гебдомон", процессор буквально нового поколения! Хайделл вытянул руку, на неестественно плоской ладони чернела матовая коробочка с платиновыми ножками контактов, расположенными вдоль краев в несколько рядов. Кто-то из впечатлительных студентов ахнул, кто-то засмеялся. -- Внутренности "Гебдомона" сделаны полностью из висмутосодержащей керамики, изготовленной уникальными методами молекулярного манипулирования. Количество транзисторов в "Гебдомоне" около десяти миллионов, а количество операций в секунду... -- Хайделл сделал эффектную паузу, -- миллиард операций в секунду! Алекс недоверчиво присвистнул, в аудитории пошел гулять незапланированный гул, который был резко оборван звуком, ласкающим слух всякого учащегося -- звуком звонка на перемену. -- Сэр, вы уже послали в Академию Наук доклад о вашем изобретении? -- крикнул с места высокий студент, несмотря на то, что все вокруг спешили к выходу. -- Нет, мы сделаем это буквально на днях. Это будет иметь большое значение для построения систем искусственного интеллекта... Алекс, Тайтус и Энди с Софи облюбовали обласканное солнышком местечко неподалеку от Университета. Энди устроил во рту очередную сигарету, в который раз проклиная себя за эту вредную привычку. Софи внезапно глупо захихикала, покрутила толстым задом и сказала: -- Друзья мои, я покидаю Энди. Он слишком молчалив, а мне необходимо живое, откровенное общение. -- Ну давай поговорим о том, -- хмыкнул нисколько не огорчившийся Энди, -- что ты по утрам бреешь ноги мужской бритвой... По длинноносому лицу Софи пошли красные пятна, почему-то она залепила пощечину Тайтусу, после чего демонстративно покинула это сообщество трех заговорщиков. Диговские непроницаемые очки упали на асфальт, но не разбились; Тайтус с закрытыми глазами поднял их и водрузил на место. Алекс, дождавшись тишины, извлек из кармана целый моток разноцветных проводов. -- Что это? -- Это мое дистанционное устройство, Энди. Кстати, ты принес канистру авиационного топлива? Курящий вамп кивнул, закрыв глаза от несомого дымом наслаждения. -- И где она? -- На месте, не беспокойтесь. Я засунул ее под автомобиль Хайделла, -- Энди взял в руки агрегат, изготовленный Алексом. -- Я вообще-то представлял его без проводов, что-то типа радиодетонатора... Алекс обиделся и загреб свое изобретение обратно в карман, тем более что рядом ковылял страж порядка с противоестественно синей харей. Сей грязнокасочник, как нарочно, стукался лбом о всякое встречное препятствие, будь то дерево или столб. Проводив несчастного взглядами, Энди сказал: -- И это сгодится, только нужно присыпать провода грязью и мусором... z z z Спустя час коварный план был приведен в действие, а в ста метрах от машины, в густых колючих кустах, с пусковой кнопкой в потных руках засели вампы; диг словно бы невзначай уселся неподалеку на лавочку. Почему-то все прохожие цеплялись за замаскированный провод, и все страшно ругались, но никому не пришло в голову наклониться и разузнать получше, что так мешает пешеходному движению. Когда споткнулась и растянулась на асфальте девятилетняя девочка в приличном белом платьице, она выдала такой блок изощренных ругательств, что даже у Алекса, большого в этом деле специалиста, слегка отвисла челюсть. Наконец, часа через три, профессор Хайделл покинул здание Университета и быстрыми шагами поскакал к приобретенному на Государственную премию автомобилю. -- Как ты думаешь, а не взорвется ли топливо из-за антигравитационной подвески? -- спросил вполголоса Энди. -- Нет, Тайтус сказал, что хоть и появляются большие по значению вихревые токи, но этого все-таки недостаточно... Внимание! Профессор Хайделл делал последние шаги в этой жизни по бренной Земле, основательно замусоренной и заплеванной. Вот он уселся в автомобиль, захлопнул герметически закрывающуюся дверцу... -- Жми! -- почти закричал Алекс. Энди послушно нажал кнопку, и в первый момент ему показалось, что сложная система Алекса не сработала, или где-то имеется обрыв. Но через пару секунд после сравнительно негромкого взрыва автомобиль охватило жадное пламя; краска, покрывающая его обшивку, начала плавиться и отслаиваться черными хлопьями. Было видно, что профессор Хайделл удивленно оглядывается, пытается выйти... Всепроникающий огонь все-таки добрался до укрытой в глубине металлического чрева энергетической системы, и от автомобиля после ослепляющей вспышки осталось одно воспоминание. Пользуясь паникой, вампы скатали вызвавшие взрыв провода и подошли к образовавшейся воронке, вокруг которой начала толпиться общественность, среди них был и Тайтус. В воронке среди дымящегося металлолома лежали останки профессора Хайделла, вернее, верхняя половина его туловища. Из страшных, смертельных ран сочилась не кровь, а какая-то густая, зеленая жидкость, а в отвратительной дыре виднелся металлический каркас ребер, опутанных обгоревшими проводами. Профессор еще шевелился, он двинул рукой, и из крепко зажатого, покрытого ожогами четвертой степени кулака выпала небольшая черная коробочка -- процессор нового поколения "Гебдомон". -- Киборг! Сраный киборг! -- завопил толстый круглоголовый детина не совсем трезвого вида. Людская толпа возмущенно всколыхнулась и вытолкнула из своих рядов Тайтуса; диг по инерции сделал несколько шагов вперед и случайно наступил на "Гебдомон" -- творение лучших умов Республики. Тихо скрипнув, микропроцессор превратился в кучку керамической пыли. -- Засратый киборг! -- вновь начал смущать народ толстяк, увидев, как Хайделл с трудом протянул руку, пытаясь защитить свое творение. -- Смерть киборгу! Как по волшебному слову, люди, отшвыривая друг друга, налетели на поверженное тело, голыми руками разрывая его на части. Вампы и диг были единственными, кто не поддался всеобщему психозу. Хайделл, по-видимому, был жив, пока толстяк булыжником -- орудием пролетариата -- не снес ему сверхпрочную крышку черепа и не извлек тугой, словно резиновый, мозг. Тогда профессор Хайделл умер. Буквально. Глава 25. Промедление смерти подобно В дверь квартиры, где обитал профессор Шварцхельм, аккуратно и как-то интеллигентно постучали. Профессор еще не выходил сегодня из дома и не знал, что случилось с его выдающимся коллегой Хайделлом. Его жена с детьми вчера вечером уехала погостить в деревню к родителям, и Шварцхельм был абсолютно один. На пороге стоял студент, в руках он небрежно держал какой-то блестящий непонятный предмет. -- Доброе утро, профессор Шварцхельм. -- Доброе утро, -- машинально ответил профессор. -- Вы ко мне? -- Да. Сэр, это вы высказали предположение о строении высокотемпературного сверхпроводника для изготовления процессоров и математически обосновали его? -- Вообще-то да, но только это была не оптимальная структура, мне ночью пришел в голову поистине потрясающий вариант! Эй, что это у вас в руках? -- Лайтер системы "Вивенди". -- "Вивенди"? По-моему, я слышал, что это оружие дозволено иметь только военным, и вне пределов городской черты... -- Вы одни, профессор? -- Да, я один... Это действительно запрещенное оружие? -- Да, -- сказал гость и, так и не переступив порог, нажал на кнопку лайтера. Круглая голова профессора Шварцхельма в одно мгновение ока тонким, как спица, лучом была отделена от туловища. Эта голова упала, как тыква, на пол и закатилась в шкаф для одежды. Обезглавленное тело медленно осело, поливая всех и вся кровавым фонтанчиком. Убийца прошел в осиротевшую с его легкой руки квартиру и посетил каждую комнату, не исключая ванны, туалета и застекленного балкона. Все обнаруженные бумаги, чистые или с записями, книги, компьютерные магнитные и оптические диски -- все это сваливалось в кучу и уничтожалось с помощью того же лайтера, переключенного в веерный режим. Через минут двадцать квартира приняла такой вид, будто в ней побывала целая банда налетчиков-психопатов. Но гость был абсолютно нормален в психическом плане. Осведомившись с радиоактивным фоном на улице, он спокойно покинул место преступления. Говорят, и это не пустые слова, что диг не может убить человека. Диги ставят перед собой целью бескорыстное служение обществу, как они его понимают. Но если ради блага этого насквозь прогнившего общества нужно будет пожертвовать одним, пусть даже лучшим его членом... рука дига не дрогнет. z z z Энди пригласил Алекса к себе домой, Тайтус куда-то запропастился. В квартире недавно был произведен ремонт, и потому вампы сидели на табуретках среди полного развала, нюхали ядовитую краску, попивали вино из граненых стаканов и вели неторопливый разговор. -- Энди, -- сказал Алекс, одним глотком осушая свой стакан, -- у меня есть план: одна из твоих подружек идет к Шварцхельму, доводит его до кровати и раз! хе-хе! вонзает ему в сердце кухонный нож! -- Извини, что я тебя перебиваю, Алекс, но разве им можно доверять? -- Нельзя, ты прав, -- Алекс громко икнул. Уже третья опустошенная бутылка покатилась по полу и остановилась у ботинка внезапно появившегося Тайтуса. -- Выпей с нами, брат диг. Ик! Тайтус отрицательно покрутил головой. -- Вот видишь, Алекс, он такой принципиальный, а мы -- грязные свиньи. А нам тоже хочется быть принципиальными парнями! -- Ик! -- подтвердил его слова Алекс. Тайтус снял с пояса "Юнипак" и нажал одну из многочисленных кнопок на его панели. Этой кнопкой включился радиоприемник, громко зазвучал стальной дикторский голос, основательно укутанный помехами: -- Сегодня научный мир нашей Демократической Республики понес две невосполнимые потери: в полдень неизвестные взорвали автомобиль профессора Хайделла вместе с профессором внутри. Предположительно, для этого использовалось ракетное топливо, применяемое в нашей армии. Идет следствие, задержано трое подозреваемых. Самые последние новости -- полчаса назад в своей квартире было найдено обезглавленное тело профессора Шварцхельма. Специальный корреспондент сообщает, что, по оценкам экспертов, тут поработала целая банда, вооруженная лучевым оружием, за одно нелицензионное хранение которого полагается смертная казнь. Поиски головы и преступников не прекращаются ни на минуту. Полковник Службы Безопасности Ладислос, прибывший в наш город на днях, категорически отрицает причастность армии к этим зверствам. Внимание! Внимание! Внимание! Специальным решением муниципалитета в городе создан чрезвычайный комитет и вводится чрезвычайное положение. Будут усилены патрульные службы, каждый обязан иметь при себе идентификационное удостоверение личности. С 23 часов до 5 часов утра вводится комендантский час... Тайтус резко выключил "Юнипак". -- Черт возьми, Тайтус, -- запричитал Алекс, обильно посыпая свою речь бранью, -- ты нас всех подставил! Энди молча осматривал заляпанные кровавыми пятнами брюки дига, его непроницаемое лицо... неожиданно вамп встал и сильно, с ненавистью ударил Тайтуса кулаком в челюсть, хотя и не изо всех своих нечеловеческих сил. Черные очки пропеллером слетели с лица дига, он покачнулся и упал прямо на свежеокрашенную стену, испортив не только чужой труд, но и свою куртку. Но Энди не собирался продолжать экзекуцию, он просто дал выход переполнявшим его эмоциям. Алекс нагнулся и поднял диговские очки. Некоторое время он покрутил их в руках, а потом одел их, но тут же снял. -- Черт знает что! Я ничего в них не вижу, кроме какого-то мелькания! Энди тоже взял в руки очки и убедился в этом, и от сумасшедшего мельтешения перед глазами у него сильно разболелась голова. -- Ты его случайно не убил? Ик! Но Тайтус уже поднимался, глаза его были закрыты, а изо рта струилась темная кровь; зубы, по всей видимости, остались целы. -- Тайтус, тебе очень нужны очки? -- с издевкой спросил Алекс, подумывая, не разломать ли на мелкие кусочки это приспособление. Диг протянул вперед руку, но наткнулся лишь на воздух. -- Открой глаза, Тайтус, -- приказал Алекс. Диг медленно открыл веки, и вампы отшатнулись от отвращения: глазные яблоки Тайтуса были абсолютно белыми, без малейших признаков зрачка или радужки. Энди, все-таки он был добрый парень, самолично закрыл эти невидящие глаза непрозрачными стеклами очков. Тайтус благодарно кивнул. -- У всех дигов такие глаза? Ик! Ик! -- Да. -- А как же крэды, они ведь не носят очков? Мы все видели ректора Клинтона! Ик! Вообще-то диги никогда не говорят о крэдах, старательно избегая этой темы, но Тайтус ответил: -- После того, как диг становится крэдом, очки ему уже бесполезны. На помощь приходит небольшая микрохирургическая операция и специальные контактные линзы. -- Это ты убил Шварцхельма? -- спросил Энди; он знал, что это действительно так, но Тайтус смолчал. На лице дига так и не появилось никакого выражения; Энди подумал, что, наверное, у дигов отсутствуют мимические мышцы или двигательные нервы к ним. -- Вообще-то я читал, что диги никого и пальцем не могут тронуть, -- Алекс рассматривал стоящего столбом Тайтуса через стенки стакана. -- Я сжег также дом инженера Кроули, -- признался все-таки Тайтус. -- А в квартире профессора Хайделла никаких бумаг, кроме огромных фотографий голых женщин в полный рост, не имелось. -- Склоняю пред тобой голову, Тайтус, -- Энди действительно поклонился. -- Ты заставляешь всех плясать под свою дудку... -- Один миллиард каждому, -- сказал диг. -- Извини, Тайтус, я тебя перебью, -- Тайтус уже сказал, что хотел, но Энди был очень вежливым. -- Мы все делали, что ты хотел... Что ты сказал? -- Необходимо уничтожить компьютер инженера Кроули, который находится в Университете, и все бумаги и другие виды носителей информации по этому проекту, -- инструктировал Тайтус. -- За выполнение правительственного задания вы получите один миллиард денежными знаками Республики на каждого. -- А сколько получишь ты? -- словно ненароком, поинтересовался Алекс, никогда никому не доверявший. -- Дигам чужды всякие материальные ценности и особенно деньги, -- ответил Тайтус, и металл звенел в его голосе. Глава 26. Последняя миссия -- Давай доделаем это грязное дело, -- сказал Энди, когда они вышли на улицу и смело потопали к Университету; Тайтус остался в комнате по причине повышения радиации до сотовой отметки. На дно сигаретной пачки Энди спрятал небольшой пакетик с зажигательной смесью, температура его горения превышала температуру поверхностных слоев Солнца. По дороге они заскочили к Джаджу, и, хотя крысника не было дома, Алекс захватил примеченный им накануне бинокль с 25-кратным увеличением. Напротив Университета стоял невысокий старомодный дом какого-то религиозного общества, а с его плоской крыши, на которую незаметно и пробрались вампы, отлично просматривались окна кабинетов инженера Кроули, профессора Шварцхельма и других преподавателей. Но им некуда было спешить -- нужно было дождаться полной темноты, чтобы под ее покровом творить грязные дела, как выразился Энди. Алекс жалел, что не захватил с собой начатую рукопись о кровожадных и беспринципных крысниках. Энди изо всех сил сдерживал позывы к курению -- какой-нибудь бдительный гражданин мог заметить дымок и поднять тревогу. Поэтому, мучимые полнейшим бездельем, вампы скучающе оглядывали улицу. Вот вдоль дороги черепашьей скоростью прокатила цистерна с синими медицинскими крестами; на ее круглом теле сидели два мужика, они зачерпывали лопатами и скидывали вдоль дороги непрерывную насыпь белого цвета жижи, обладающей резким, как лезвие, запахом. Наверное, в городе опять начиналась очередная орально-фекальная эпидемия, и Главный Медик заблаговременно приказал засыпать улицы ядовитой дрянью, одним своим запахом убивающей не только микробов, но и мелких животных. Вот начальственной походкой, демонстративно раскачивая разрядниками, прошли грязнокасочники; они останавливали и просили предъявить документы каждого встречного, и только чудом вампы не наткнулись на один из патрулей. Вот появился небритый, со всколоченными волосами субъект с огромным транспарантом: "Господь ждет тебя!" Стоит ли говорить, что его тут же арестовали. Постепенно солнце все больше склонялось к горизонту, тени причудливо удлинялись, а тонкий вертикальный зрачок вампа становился все шире и шире. Алекс лег на спину, на нагретый за день металл и стал рассматривать темнеющее небо через одолженный бинокль. Энди в поисках какого-либо развлечения порылся в карманах и нашел сложенную в несколько раз, потрепанную газетенку местного производства, припрятанную для деликатных целей. Хотя было уже довольно темно, его глаза отлично видели каждую мелкую буковку. -- Слушай, Алекс, что тут пишут! Сегодня уже в любом ресторане столицы нашей Демократической Республики можно заказать такое экзотическое блюдо как "Эльминталь" -- сваренный по уникальным рецептам суп из специально взращенных для этой цели гельминтов -- червей, паразитирующих в пищеварительной системе человека! Энди облизал губы; Алекс лениво и, словно нехотя, выругался сквозь зубы; похоже, он так увлекся созерцанием астрономических тел, что забыл обо всем. -- Представляешь, -- продолжал Энди, включив на полную мощность свое воображение, -- сидишь ты преспокойно в тюрьме и, как существо бесправное, служишь инкубатором для нескольких десятков глистов, может, даже и не подозреваешь об этом. Выйдя на свободу, идешь в столичный ресторан и заказываешь блюдо "Эльминталь". (Честное слово, отличное название!) Открываешь крышку и жрешь тех самых червей, которые несколько месяцев жили у тебя в желудке и ели потихоньку тебя самого изнутри... Наконец-то мы дождались социального равенства! Алекс, приподнявшись на локте, все-таки заинтересовался захватывающим за живое рассказом, хотя он и не был таким гурманом, как его друг. -- Новости медицины, -- вновь обратился к смятому листку Энди. -- Хирург-самоучка из города N в результате труднейшей трехчасовой операции, проводимой им в одиночку, пересадил свой собственный правый глаз себе в задний проход. Операция проходила без применения наркотических обезболивающих средств, но завершилась полным успехом. Правда, пересаженный глаз пока не видит, но гениальный хирург, новая звезда на небосклоне лучших умов нашей Демократической Республики считает, что это только вопрос времени. Акты дефекации производятся им теперь два раза в сутки через рот посредством зонда с вакуумным насосом. Наша Республика опять оказалась первой в мире по проведению операций такого рода! Ура! Ура! Ура! -- Лучше бы вырезал глаз у какого-нибудь жмурика и вставил бы себе в задницу: три все-таки лучше, чем два, -- глубокомысленно заметил Алекс. -- Но все-таки он молодчага! Энди аккуратно сложил газетенку и, подложив руки под голову, начал смотреть на увеличившуюся в размерах комету. -- Там еще пишут, что комета все-таки не столкнется с Землей, -- грустно сообщил он. -- Я сегодня разговаривал с Би-Джеем, -- вспомнил вдруг Алекс, -- он сказал, что вышел новый указ правительства. Эй, ты меня слушаешь? -- Да. И какой же указ? -- В армию не будут призывать людей с умственным коэффициентом больше пятидесяти. Так что мы можем перестать волноваться! -- Вот черт... -- Энди тяжело выдохнул. Когда стало совсем темно, вампы обратили свои ясные острые взоры на здание Университета, некоторые его окна ярко горели, грубо нарушая специальные указания муниципалитета по сбережению электрической энергии. В одном окне они увидели расплывшуюся фигуру преподавателя метакомпьютики. -- Смотри-ка, Хенн собственной персоной, его все-таки выпустили из-за решетки! -- удивился Энди. -- Обрати внимание на его живот, -- заухмылялся во мраке белыми зубами Алекс. -- Четвертый месяц. -- Нет, скорее всего, шестой. Если бы рядом был Тайтус, он с точностью определил бы, какому месяцу беременности соответствует безобразно раздувшийся живот Хенна. -- Может быть, ему в тюряге сменили пол и заодно оплодотворили? Вампы по очереди сыпали остротами, веселыми и грустными, остроумными и не очень. Но это были лишь шуточки, а сейчас начинались серьезные, бросающие в липкую дрожь ужаса вещи. Хенн как-то напряженно сидел за столом и читал журнал по метакомпьютике, которому было уже лет двадцать, а то и больше. Но листание желтых и местами дырявых страниц было скучным занятием, тем более что все журналы и книги, что у него имелись, он прочитал от корки до корки по несколько раз, и некоторые, особо полюбившиеся ему места мог цитировать на память. Хенн приподнял свое обрюзгшее тело с распухшим по неизвестным причинам животом, подошел к зеркалу и начал причесывать жидкие волосы, стараясь прикрыть ими проплешину огромных размеров. Затем он взял в рот сигарету и медленно закурил, не отходя от зеркала. На зеркале, треснувшем на две неправильные части, чем-то красным (но не кровью) было написано: "Люблю и жду". Роу говорил, что Хенн сам накалякал эту развратную надпись. Алекс задумался о самом Роу. Он вспомнил, как неделю назад на лекции Роу сидел позади Молчуна, застывшего в молчаливом презрении ко всему миру. На куртке вэйвера, прямо между лопаток имелось небольшое отверстие, проделанное штыком разрядника, если вы помните. Роу, не удержавшись от соблазна, целых полчаса засовывал свою пузатую пишущую ручку в эту дырку, а когда Алекс спросил, что он делает, ответил, веселясь, как ребенок: -- Насилую куртку Молчуна. "Да, неплохо бы сейчас собраться у Роу на вилле", -- подумал Алекс, позабыв, что от этой виллы остались лишь не очень хорошие воспоминания. -- Алекс, посмотри на Хенна! -- Энди прервал размышления друга. Хенн продолжал торчать у зеркала и обеими руками поглаживал свой отвратительный живот. Алекс увидел, как под руками преподавателя что-то шевельнулось. -- Вот мерзость, чем он занимается? -- возмутился Алекс. Хенн продолжал нежные поглаживания, а затем резко оголил свой выпяченный живот беременной женщины. Вампы поняли, что это был вовсе не живот. Они увидели две маленькие ручки, две скрюченные ножки, отвратительную уродливую голову макроцефала, и все это торчало из брюшной области тела Хенна. Ручки и ножки судорожно подергивались, а страшная голова открывала и закрывала выпученные глаза и крошечный беззубый рот. Хенн с нежностью созерцал творение своего организма, потом положил зажженную сигарету в рот уродцу, являющегося частью его самого. -- Так он сделает его поганым смоукером. -- Мне кажется, Алекс, что ему это не грозит. -- А ты понимаешь, что это такое? -- Да, -- Энди и не заметил, как сам закурил. -- Хенн -- мутант, умеющий размножаться почкованием. Не удивлюсь, если между ног у него нет никакого отростка. -- Энди замолчал, задерживая дым в легких. -- Оказавшись за решеткой, он решил сделать потомство... -- Отпрыска, хе-хе! -- Но остановить процесс он уже не в силах. Вскорости Хенн станет счастливым папашей, а по Университету будет бегать его генетическая копия... z z z -- Который час, Энди? Энди Эйнджел посмотрел на свой золотой хронометр, потом на звездное небо, от которого было все же больше толку, и ответил: -- Около полуночи. Хенн ушел домой два часа назад, а здание Университета стало абсолютно темным, черные окна мрачно таращились в ночь. Но вампы знали, что внутри по мрачным коридорам бродит университетский сторож -- дряхлая старушка со станнером. Би-Джей говорил как-то, что сия старая дама (студиозусы прозвали ее Ужасом Подземелий) владеет смертельными приемами рукопашной борьбы (достоверность этих данных никем пока не проверялась). Вампы спустились с крыши и быстро пересекли улицу, едва затихли мерные звуки шагов синекасочников, отлавливающих на улицах ночного города нарушителей комендантского часа. Цель акта вандализма находилась на первом этаже, но Энди решил проверить все здание, пока Алекс будет вскрывать необходимые им двери с помощью плазмотронного ножа. Университет казался мертвым, но на втором этаже, в маленькой каморке, прямо над кабинетом покойного инженера Кроули Энди услышал страшные звуки, от которых мурашки бежали по коже, а нижняя челюсть начинала лихорадочно отбивать сигналы Морзе. Вамп замер, пытаясь идентифицировать это рычание, как ему показалось. Спустя несколько минут он понял, что ситуация не меняется и, наверное, не является опасной. Энди толкнул дверь и увидел лежащую на каменном полу старушонку, а устрашающие звуки вылетали из ее рта. Короче говоря, сторож Университета храпела, как иерихонская труба в Судный День. Энди Эйнджел с жалостью смотрел на старушку, ведь она могла замерзнуть и тяжело заболеть. Растрогавшись, вамп снял с крючка тяжелую несгораемую куртку и заботливо укрыл бдительного сторожа. У Энди было по-детски доброе сердце. Больше в Университете никого не было, и вамп спустился на первый этаж, где уже вовсю орудовал Алекс. Возле компьютера инженера Кроули (Энди впервые увидел вблизи это технологическое чудо), осужденного на уничтожение, росла гора бумаги, безжалостно извлекаемой из столов, шкафов и прочих укрытий. В стеклянной коробке, защищающей от пыли и вредных излучений, Алекс нашел несколько десятков новоизготовленных микропроцессоров "Гебдомон"; каждый чип персонально безжалостными ударами тяжелого молотка был превращен в кучку керамической пыли. Любой носитель информации из кабинетов Шварцхельма и Хайделла возлагался на это грандиозное кострище. Через час все было готово. Энди извлек из сигаретной коробки пакетик с адской смесью. Он уже собирался поджечь его, но Алекс всполошился: -- Постой, ты уверен, что правильно поступаешь? -- Ты имеешь в виду нравственную сторону? Ну, мы все делаем ужасные вещи... -- Нет, мне кажется, что поджигать пакетик опасно -- он может разорваться... -- Я не помню, что говорил по этому делу Тайтус, -- Энди нахмурил лоб. -- К черту Тайтуса! Он ничего не говорил! -- Наверное, он хотел, чтобы зажигательная смесь разлетелась во все стороны и на нас в том числе, -- мрачно подвел итог Алекс. -- И мы бы сгорели живьем при температуре шесть тысяч градусов. Тайтус хотел сэкономить два миллиарда... -- Нет, он, конечно, свинья, но не до такой же степени... Хотя отвратительно чувствовать себя какой-то жалкой шестеренкой, винтиком, которым вовсю крутят диги. Вампы молча созерцали творение своих рук, приготовленное к сожжению. -- Мы получаемся лишь пешками, ничего не мыслящими в большой игре, Алекс. И эту игру ведут диги, или кто-нибудь еще, но не мы. Они замолчали, так как все было сказано. Но надо было закончить начатое. Энди водрузил пакетик на вершину кургана, на компьютер инженера, и поджег бумаги, лежащие неподалеку. Огонь доберется до пакетика через какое-то время, за которое они успеют смыться подальше. Вампы выбежали из Университета и замерли, услышав шуршание велосипедных шин по асфальту, -- приближался патруль. -- Не двигайся, -- прошептал Энди Алексу. Тот тихо выругался. Они прижались к прохладной стене, и в этот самый момент ночь разрезала какая-то вспышка. -- Пожар! -- крикнул подъехавший синекасочник своему напарнику. Патрульные побросали велосипеды на землю и кинулись в здание. Один из них, пробегая мимо вампов, даже задел Алекса рукоятью разрядника, но не обратил на это внимания. -- Пакетик все-таки разорвался, -- сказал Алекс, и он был прав: комната Кроули превратилась в жерло вулкана, во врата самого Ада! С треском лопались стекла, воняла горящая пластмасса, а ненасытный огонь все пожирал и пожирал поднесенную ему жертву. На пламя было больно смотреть, начинал плавиться даже пламень, и патрульным с их жалкими попытками воспользоваться огнетушителем пришлось сложить руки и принять на себя скромную роль наблюдателя. Наблюдая, можно познать мир, как сказал один мудрец древности, но нельзя сберечь свое личное имущество в виде двух велосипедов. Да, вампы решили воспользоваться этими передвижными средствами на двух колесах и с ветерком прокатились до самой горы, предупредительно тренькая в звонок. Они с честью заслужили небольшое развлечение в своей бедной жизни... z z z Пожар не поддавался традиционным методам тушения и добровольно угас лишь под утро, оставив выгоревшие дотла стены; кое-где кирпич расплавился и застыл небольшой каменной лужицей. На втором этаже, прямо над местом трагедии, было найдено тело женщины-сторожа. Оно было хорошенько прожарено со всех сторон благодаря укрывавшему ее специальному плащу и выглядело просто замечательно. Это кулинарное чудо было передано пожарниками ресторану "Джеймон" и несколько дней фигурировало в его меню. Глава 27. По работе и награда -- Мэри, извини меня, но нам нужна твоя постель, -- честно глядя в глаза своей подруге, заявил Энди. Высокая черноволосая девушка с превосходной атлетической фигурой презрительно скривила губы, осматривая вампов, разбудивших ее в два часа ночи. -- Ты грязная свинья, Энди Эйнджел! -- черные глаза Мэри горели огнем гнева. -- Мало того, что ты не даешь мне выспаться, так еще приводишь сюда своего... -- Я вовсе не такой! -- испуганно поспешил сказать Алекс, выглядывая из-за широкого плеча товарища. -- Мэри, -- стараясь выглядеть как можно более приличным, Энди улаживал ситуацию. -- Ты неправильно меня поняла... -- Ага, ты решил разделить мое тело со своим... -- Нет-нет, что вы, -- пропищал Алекс, проклиная в душе Энди за то, что тот притащил его к своей подружке. Мэри, всей своей фигурой выражая презрение, скрестила на груди руки. -- Если ты сейчас ударишь меня по щеке, я сломаю тебе руку, -- деревянно-неживым голосом сказал Энди. Мэри усмехнулась, расслабилась и пригласила их в квартиру. -- Хорошо, Энди Эйнджел, что тебе надо? И учти, что я добропорядочная женщина! Алекс в это время заворожено застыл у огромной, в масштабе один к одному, цветной фотографии на стене; он даже принял ее поначалу за живую девушку. На фотографии была Мэри собственной персоной, и без единого клочка материи на загорелом мускулистом теле. -- Здрасте, -- сказал Алекс то ли фотографии, то ли ее живому оригиналу; но, к сожалению, Мэри полностью игнорировала его присутствие. Поэтому Алекс молча созерцал фотографию. -- Нам необходимо свидетельство, что мы оба провели эту ночь у тебя, -- спокойно говорил Энди. -- Мы посидим на кухне до утра и попьем чаю, кофе или чего-нибудь еще. У тебя сейчас кто-то есть? -- Иди проверь, несчастный самец, -- усмехнулась девушка. -- Хорошо, я скажу, если меня спросят, что вы оба кувыркались всю ночь в моих объятиях, а вот этот... -- она указала на внезапно покрасневшего Алекса, -- проявил поразившую меня до глубины души прыть. Доволен? А теперь уматывайтесь из моей квартиры! По лицу Энди пробежала нехорошая улыбка, чем-то напомнившая крысника Джаджа. -- Тебя могут проверить на детекторе лжи, моя милая. Поэтому мы всю ночь проведем у тебя. На кухне. Теперь можешь идти дрыхнуть на своем невинном ложе. -- Зачем ты привел нас сюда? -- испуганно зашептал Алекс, едва вампы оказались на уютной кухне. -- Кто она такая? -- Знаешь, Алекс, я вспомнил вторую часть фамилии Тайтуса. Алекс изо всех сил напряг мозговые извилины, пытаясь извлечь из глубин памяти фамилию дига, но безуспешно. Энди продолжал, и голос его был грустен. -- "Трэп" -- "ловушка". Может быть, это глупости, но я решил перестраховаться. Угодить в ловушку мне вовсе не улыбается. Алекс нецензурно выругался, но замолчал, когда на кухне появилась Мэри. -- Я решила приготовить вам кофе. Хозяйка прошла к полкам и заорудовала посудой. Алекс искоса с подозрением поглядывал на нее. -- За это ты мне и нравишься, Мэри, -- миролюбиво сказал Энди. Она в ответ ласково потрепала его по голове, налила в чашечки дымящийся напиток и ушла спать. В одиночестве. -- Понимаешь, Энди, для достижения цели можно израсходовать несколько винтиков и болтиков и выкинуть затем их в мусорную корзину. А мы-то и есть этот винтик и болтик. -- Только пусть я буду винтик, -- вмешался Алекс. -- Это будет показывать остроту моего ума. Энди согласно кивнул головой. -- Даже если Тайтус и не замышляет ничего плохого, в чем я очень сомневаюсь... -- Вы давно знакомы? -- спросил Алекс, взяв в руки горячую чашку. -- То есть один нюанс: если дига возьмут за жабры, тогда он... -- У нее очень красивая квартира. Стоит, наверное, кучу денег. -- ... без жалости отдаст нас в зубы закона. Ведь диги всегда говорят правду... -- Да, диги отвратительные мерзавцы, -- Алекс добавил еще пару неласковых слов. -- Извини, Алекс, что ты только что сейчас сказал? -- Эта Мэри очень красивая, как в журнале! Энди издал какой-то угрожающий звук, и Алекс решил, что стоит держать рот на замке. -- Так вот, -- Энди делал ударение на каждом слове, -- я решил обеспечить алиби нам обоим. Эй, чего ты так гнусно улыбаешься? -- Утром пойдем к Тайтусу за деньгами. Хе-хе! z z z Вампы забарабанили в дверь квартиры дига и очень поразились, когда на пороге возник бородатый детина с волосатой грудью в одних трусах. На одной руке неизвестного был вытатуирован морской якорь, а в зубах он сжимал огромную курительную трубку. Мужик зарычал что-то невразумительно-угрожающее, и Энди поскорее назвал имя Тайтуса, пока не было поздно. -- Мне кажется, что это брат Тайтуса. Ты видел трайк перед домом? -- сказал Алекс, когда детина, широко распахнув дверь, повернулся к ним спиной и утопал в одну из комнат. Вампы помнили, что диг упомянул, что у него есть брат-трайкер. Перед домом действительно был припаркован трайк, огромный, воняющий топливом, выкрашенный в густой черный цвет и предупредительно украшенный черепами, костями, крестами и пентаграммами. Они робко вошли в квартиру, и тут появился сам Тайтус. Он был полностью одет, "Юнипак" висел у его пояса, и лишь всколоченные дыбом волосы говорили, что диг минуту назад спал. -- Итак? -- непрозрачные очки пытливо уставились на вампов, когда заговорщики уединились в комнате с мебелью. -- Все выполнено, -- рапортовал Энди, развалившись на диване. -- Это было раз плюнуть, -- Алекс засунул руку в карман и нащупал холодное тело виброножа, страшного оружия в опытных руках. -- По-моему, что-то сообщалось о двух миллиардах? Тайтус невозмутимо открыл ящик стола, набитый какими-то бумагами, и достал конверт. Из него диг извлек две большие красивые бумажки, на каждой было по девять нулей, и протянул их вампам. Но теперь проснулась подозрительность Алекса: -- А что ты получишь с этого дела, Тайтус? Тайтус молчал, а Алекс сжимал в кармане смертоносный вибронож. -- Ничего, -- ответил Тайтус. -- Как?! Совсем ничего? -- Алекс подхватил из рук дига конверт; он был пуст. Энди удивленно пожал плечами, но для Алекса, который замыслил убить ненавистного Тайтуса и поделить три миллиарда на двоих, это было страшным потрясением, которое сменилось еще более острыми сомнениями. Он дырявил Тайтуса подозрительным взглядом, но легче было сдвинуть гору или расщепить электрон. -- Может, нам хотя бы положены государственные награды? -- неловко пошутил Энди. -- Нет, -- диг был абсолютно серьезен. -- Эта акция строго засекречена, и явилась результатом разногласий в Верховном Консулате. "Ну да, ведь в Консулате всего три дига против четырех нормальных людей, -- припомнил Энди, у которого была довольно-таки хорошая память. -- Диги не смогли действовать законно, и привели в действие потайные пружинки, на самом конце которых оказались мы с Алексом". -- Так ты совсем-совсем ничего не получил? -- не унимался Алекс, он чувствовал себя обманутым. -- Тайтус, какой процент дигов среди общего населения? -- полюбопытствовал Энди. -- 0,028 процентов на 1 января текущего года. Энди грустно кивнул головой, будто что-то подобное и ожидал услышать. -- У вас еще есть вопросы? -- вампам показалось, что диг просто-напросто выпроваживает их. Из кухни послышался звучный крик брата-трайкера: -- Тайтус, иди жрать! Где тут у нас была бутылка? Вампам не оставалось ничего иного, как вежливо распрощаться. Глава 28. Агент Сони, то есть Софи -- Садитесь, агент Скевинджер, -- Биг-Таг, Генеральный Секретарь Службы Государственной Безопасности указал на стул полноватой девушке с длинным любопытным носом. По правую руку Биг-Тага развалился на стуле седовласый полковник Ладислос, в руках этот вояка крутил какое-то незамысловатое устройство для изощренных пыток вроде отрывания ногтей или дробления суставов. -- Агент Сони... Или Софи? -- полковник непосредственно, по-солдатски заржал. Агент Скевинджер покраснел. -- Говори, Пончик, -- велел Биг-Таг. В уголке рта Генерального Секретаря выступила окрашенная кровью слюна, и он промокнул ее платком, который постоянно держал в левой руке. -- Сэр, в городе продолжаются запланированные террористические акты... -- Что ты конкретно сделал, агент Сони? Я хочу слышать суть! -- не вытерпел полковник Ладислос. -- Сэр, я... -- Что ты сделал? -- скучающе вопросил Биг-Таг. -- Пока ничего, -- девушка обречено склонила голову. -- Потрясающе! Ты проделала огромную, титаническую работу! -- полковник был очень разговорчивым человеком. -- По-моему, ты уже выработался, Сони, то есть Софи. Пора тебя пустить в расход. -- Сэр, я думаю... -- Думать должны мы, Софи, -- перебил агента Биг-Таг. -- Ты должен только подчиняться приказам и писать рапорты. -- Генеральный Секретарь задумался, и никто не смел мешать ему. -- Как я себе мыслю, здесь замешаны военные. Мы имеем дело с ракетным топливом, зажигательной бомбой и лучевым оружием... -- Не может этого быть, -- рассердился Ладислос. -- У меня все ребята как на подбор, а любая дрянная овца находится под постоянным наблюдением. По-моему, Софи, тебя тоже надо зачислить в мой "Легион смерти", хоть понюхаешь радиоактивной пыли! -- Трое убитых работали по специальному правительственному заданию, -- продолжал мыслить вслух Биг-Таг. -- Они создавали какое-то новое устройство для компьютеров... Ладислос, что ты можешь сказать по этому поводу? -- Диги выступают против развития компьютерной техники, это общеизвестно. Софи, сколько дигов учится в этом Университете, будь он неладен? -- Один диг, некто по имени Т. Лайкентрэп, сэр. Но я постараюсь войти с ним в тесные контакты... -- Мерзкие диги, -- Биг-Таг закашлялся, и на платке появилось еще одно кровавое пятно. Столь высокий в государстве человек был, к сожалению, неизлечимо болен и, несмотря на это, отказывался от модифицирования организма. -- Софи, сколько там учится вампов? -- задал вопрос полковник. -- Семеро, сэр! -- голос агента дрожал от чрезмерного усердия. -- Я арестовал вчера опасного преступника Гордона. Он вамп и мог снюхаться с себе подобными. -- Ты предлагаешь что-то конкретное? -- проскрипел Биг-Таг. -- Я полагаюсь на профессиональное чутье агента Софи. И если добавить к этому врожденную агрессивность вампов, то следует закономерный вывод: нужно допросить с пристрастием всех этих семерых вампов, посулив им за откровенность некоторое денежное вознаграждение. Биг-Таг болезненно улыбнулся: -- А что делать с дигом? -- Допрашивать его бесполезно, Биг-Таг, не поможет и детектор лжи. Им должна заняться Софи, если это будет ей под силу. -- У меня мало практики, -- на глазах девушки появились горькие слезы. -- Гормонохирургия не принесла полного эффекта... -- Не хнычь, Софи, и отправляйся к гормонохирургам повторно. -- Сэр, я... -- Агент Скевинджер! Кругом! -- зычным голосом, не терпящим никаких возражений, скомандовал полковник Ладислос, и Софи не оставалось ничего другого, как подчиниться приказу. Биг-Таг и полковник Ладислос остались наедине, если не считать огромный трехглазый герб -- эмблемы Службы Государственной Безопасности. -- Я, конечно, в этом деле не специалист, -- задумчиво, глядя прямо перед собой, сказал Биг-Таг, -- но, как я мыслю, повторная гормонохирургическая операция ставит под сомнение возвращение первоначального пола... Полковник весело скалил на удивление крепкие для его возраста зубы, время от времени позвякивая непонятным блестящим приспособлением в руках. Генеральный Секретарь также выдал некоторое подобие улыбки и продолжал: -- Но ради общего дела мы можем пожертвовать не только одним агентом, не так ли, Ладислос? -- Истинная правда, Биг-Таг, мы добьемся нашей высшей цели, даже если каждые два квадратные метра дороги к ней будут выложены трупами! -- Политика -- настолько грязное дело, что не-политик даже не может представить себе всю ее мерзость, -- глубокомысленно изрек Биг-Таг. -- Я -- политик, а потому стыдиться мне нечего. -- Воистину, Биг-Таг, -- хотя полковник ничего и не понял, он решительно поддержал своего босса. -- Как я себе мыслю, -- начал Генеральный Секретарь, но не закончил. Глядя на самодовольное, уверенное лицо старого вояки, полковника Ладислоса, который сопровождал его карьеру с самых низов, Биг-Таг думал о трупах на каждых двух квадратных метрах и о том, так ли незаменим его адъютант, как тот себе по простоте душевной вообразил. Глава 29. Новые дни, такие же, как старые Когда солнце появилось над городом в очередной раз, жизнь Республики начала новый цикл в 24 часа. Патрулей на улицах поубавилось, но тем не менее, пока вампы в ожидании лекции профессора Юрайи прохлаждались в Артиллерийском парке, к ним подошел молодой грязнокасочник, его напарник остался неподалеку сторожить велосипеды. Этим велосипедам было как минимум несколько десятилетий, на эти развалины было грустно смотреть, но ввиду энергетического кризиса всей корчащейся в муках планеты этот двухколесный транспорт не требовал специального топлива и лишь способствовал укреплению ножных мышц стражей порядка. Когда грязнокасочник отошел, направившись к группе молодых девушек, Энди, стряхнув пепел с сигареты, флегматично произнес: -- По сути, сейчас можно арестовать любого прохожего по обвинению в государственной измене. -- Это еще почему? -- встревожился мрачный Алекс. -- Сейчас каждый гражданин нашей Демократической Республики является врагом народа. -- Хм, лично я себя врагом народа не считаю, -- старательно покрутив головой по сторонам, заявил Алекс, чем привел в неописуемое веселье своего товарища. Плечи Энди затряслись в беззвучном смехе, лицо его покраснело. -- Ты забыл, Алекс, по какому обвинению нас судили неделю назад и приговорили к тихой смерти через укол в задницу... -- Мы полностью реабилитированы, -- выудил из глубин памяти мудреное слово Алекс и сразу перешел в наступление, переключив внимание со своей особы: -- Вот ты, Энди, скажи, в чем конкретно состоит твоя антигосударственная деятельность? Энди опять развеселился (все-таки курение -- вредная штука!) и, когда его речевой аппарат смог нормально функционировать, сказал: -- У меня дома, рядом с унитазом, лежит одна книжонка. Я читаю ее раз в сутки и поражаюсь, какая туфта там написана, что-то вроде сказки для умственно неполноценных детей. Раз в день я отрываю один лист из этой книжицы и... -- Я догадываюсь, хе-хе! Ну и где же тут преступные действия? -- В том, что книга эта -- Конституция нашей Республики, и если ко мне домой зайдет какой-нибудь свихнутый патриот, то... часы мои будут сочтены. Энди грустно и смиренно улыбнулся, отчего стал походить на ангела. Алекс, напряженно нахмурив лоб, о чем-то задумался, а через несколько минут, выплюнув для разрядки пару нецензурных слов, воскликнул: -- Черт меня возьми, Энди, но я впервые слышу о какой-то Конституции! -- Ты ничего не потерял. Хотя и не понимаю, каким манером ты появился на свет. -- Что ты имеешь в виду? -- Вторая статья Конституции Республики первым пунктом гарантирует своим гражданам право на рождение. -- Хм. Наверное, мои родители были политически более подкованы. А что, интересно, гарантирует последний пункт второй статьи? -- Право на смерть, -- Энди не шутил. -- Смотри, кто идет! По грязной дорожке парка, кое-где украшенной кучками крысиных испражнений, нетвердой походкой, спотыкаясь на каждом шагу, приближался молодой парень с металлической кружкой в руках. Глаза его были остекленело-невидящими, а изо рта непрерывно капала слюна. Грязные волосы несчастного не знали моющих средств и расчески и слиплись в один неопрятный ком. Одежда не снималась целыми сутками и носилась годами, сорочка была разорвана от ворота до пояса, через многочисленные прорехи виднелось бледное, худое и грязное тело с желтой, покрытой струпьями лишаев кожей. На его груди висела табличка, на которой с ужасными ошибками было нацарапано: "Дайте немного денег"; некоторые буквы были перевернуты. Но застывшее лицо и характерная походка неоспоримо свидетельствовали, что мимо вампов шел... -- Диг-свинья! -- довольно оскалился Алекс. -- Крэд, -- поправил его Энди. Ангелоподобный вамп перегородил крэду дорогу и с вызовом спросил у него время. Алекс комментировал каждое слово друга грязной бранью, недостойной быть описанной на этих страницах. -- Государст-ст-ст... -- с готовностью повернулся к спрашивающему крэд, но дальше "ст-ст" он не продвинулся. Алекс с ненавистью смотрел на обслюнявленный рот недоумка и громко и четко высказал свое мнение о матери бывшего дига, причем пользовался настолько мерзкими выражениями, что привести их тут было бы кощунством. Энди не стал расходоваться на ругню, дружелюбно улыбаясь, он спросил: -- Как тебя зовут? -- С-с-с-с-саймон, -- радостно, во всяком случае так казалось, ответил крэд. Энди больше не о чем было говорить с несчастным, сей добродетельный вамп зашел к нему за спину и отпустил ему ногой сильный пинок в спину. Крэд пролетел несколько шагов и упал, кружка полетела в сторону, она была пуста. Вампы с гадкими улыбками наблюдали, как Саймон медленно, с трудом поднимается, ищет кружку, руки и ноги плохо его слушались. Потом крэд, не оборачиваясь к своим мучителям, продолжил свой тернистый путь попрошайки; на куртке его остался грязный отпечаток ботинка. -- Я не знал, что может быть такой молодой крэд, -- глядя вслед Саймону, заметил Алекс. -- Он чуть старше Тайтуса... А через несколько минут их взору предстал сам Тайтус, невозмутимый, как всегда. Диг подошел к вампам и стал таким образом, чтобы пускать своими очками солнечные зайчики в глаза Энди и Алексу. Узкие вертикальные зрачки вампов мгновенно становились еще уже. -- Вас могут вызвать в управление Службы Безопасности, -- спокойно сказал Тайтус. -- Не надо браниться, Алекс, это обычная процедура, когда у синекасочников нет никаких нитей для расследования. Может быть использован детектор лжи. Алекс, вопреки совету Тайтуса, дал выход своим чувствам. Диг протянул вампам две невзрачные белые таблетки. -- Что это? -- Это специальное средство, перед допросом его нужно положить в рот и проглотить. -- И что с нами будет? -- Алекс с подозрением вертел в руках таблетку. Тайтус немного помолчал для пущего эффекта. -- Тогда детектор лжи ничего не покажет. z z z -- Ну что, продолжим, -- сказал профессор Юрайя, уперев одну руку в бок, а в другой судорожно стискивая где-то сворованный кусок мела. Нет смысла пересказывать его лекцию, так как она была весьма скучна, хотя и несла определенный объем знаний о волновых свойствах частиц. Увы, этот объем знаний был не по зубам большинству студиозусов, что впрочем, никого не трогало. По чистой случайности Энди и Тайтус сидели рядом. Диг замер в полной неподвижности, а Энди переписывал в свою затрепанную тетрадь формулы, появляющиеся на пыльной доске. Профессор Юрайя так увлекся, что вскоре был с головы до ног испачкан мелом и стал походить на маленького чумазого чертика. Энди посматривал в сторону соседа и пытался угадать, о чем тот думает. Ему пришло в голову, что Тайтус скорее всего невысокого мнения о его собственном интеллекте, и от этого вамп испытал такое горькое чувство, которое испытывает трехлетний ребенок, потерявший любимую и единственную игрушку. Вдруг дверь отворилась, и в аудиторию вошел молодой человек, ведущий себя довольно развязно. -- Минутку внимания! -- заорал он, рукой отстраняя подскочившего профессора. -- Тут где-то должен быть кувшин, посмотрите возле окна. -- А с чем кувшин-то? -- поинтересовался кто-то. -- С водкой. Никто не нашел никакого кувшина, молодой человек стушевался, горестно махнул рукой и вышел. Профессор Юрайя посмотрел на закрывшуюся дверь. -- Так вот, -- сказал он, -- я хотел бы обратить ваше внимание на следующее... Лекция потекла в прежнем режиме. Энди откровенно скучал, слова Юрайи ему были чужды. Вамп посмотрел искоса на Тайтусу и ему показалось, что диг с глубоким презрением оглядывает окружавших его людей. По правде говоря, как вы уже поняли, лицо дига было неспособно к выражению эмоций, но озлобленному вампу почудилось именно презрение. Энди прикрыл глаза и, делая вид, что пишет, стал фантазировать на абсолютно неприличные темы. В этих фантазиях профессор Юрайя то снимал штаны, под которыми непременно оказывались длинные трусы в яркий горошек, то одевал их. Но дальше фантазия почему-то давала сбой, и все повторялось заново. Мучениям Энди положил конец громкий электрический звонок на перемену. У выхода из Университета околачивался какой-то прилично одетый человек в черных, но не диговских, конечно, очках. Увидев Тайтуса, он услужливо приблизился к нему и протянул какую-то папку с бумагами. Тайтус быстро просмотрел документы и кое-где поставил свою роспись, нисколько не обращая внимания на пытливые взгляды студентов. Алекс подошел к Энди и спросил у него (пока Тайтус был отвлечен), собирается ли он глотать эти проклятые таблетки. -- Я скорее засуну их себе в задницу, -- ответил Энди. Алекс, услышав ответ друга, явно обрадовался. -- Я так и думал, что ты так скажешь. Просто я не уверен, что правильно понял слова Тайтуса о том, что детектор лжи совсем ничего не покажет. Конечно, он ничего не покажет, если будет подключен к мертвому телу! Неожиданно Энди почувствовал, как кто-то нежно треплет его по шевелюре. А, еще не увидев Софи, его ноздри вздрогнули от сильного возбуждающего запаха, которого источало ее роскошное, хотя и полноватое тело. -- Привет, Энди, -- проворковала Софи, -- я вижу, что ты так рад нашей встрече, и поэтому заблаговременно расстегнул свои брюки... Дрожащими руками вамп исправил свою оплошность, он только теперь понял, почему утром, когда он шел в Университет, все встречный девушки оглядывались в его сторону. -- Это специально для проветривания, -- улыбнулся Энди. В это время подошел освободившийся от своих тайных дел Тайтус, он железным голосом сказал: -- Если только есть, что проветривать. Это была обычная диговская шутка, недоступная для окружающих, и Энди опять с горечью ощутил свою интеллектуальную неполноценность, как ему казалось. По каким-то причинам Софи распространяла вокруг себя еле ощутимый аромат, но который навевал вполне определенные желания. Алекс от этого запаха совсем потерял голову и сообщил: -- Я только что придумал стихи! -- Прелестно, Алекс! -- от полного восторга Софи закатила глаза. -- Почитай их, пожалуйста! Алекс торжественно прокашлялся и... -- Передо мной стоит прекрасна дева, Ее лицо похоже на луну, А грудь -- как спелый персик. -- Это все? -- глупо улыбаясь, спросила Софи. -- А где же тут рифма? Алекс неопределенно пожал плечами. Он всего лишь создал этот стихотворный бриллиант, и не ему хвалить его достоинства. -- Это трехстишие, которое по-японски называется хокку, -- отозвался Тайтус. -- Ах, как это прелестно, друзья мои! -- восхитилась Софи. Как бы ненароком она потерлась широким бедром о дига, но тот остался глух к заигрываниям и добавил: -- Хокку несет глубокое философское содержание. Извините, но я вынужден покинуть ваше общество. -- Да, мне тоже нужно в одно место, -- распрощался Алекс. Энди и Софи остались в одиночестве. Появился ректор Клинтон, он вовсю размахивал руками и кричал свое коронное: "Больше двух не собираться!" -- Пойдем в парк, мой дружок, -- Софи повисла, как тряпка, у Энди на плече. -- Диги плохо чувствительны к поглаживаниям, -- честно сказал Энди. -- Если хочешь его завлечь, лучше всего перед ним раздеться. -- Лучше расскажи о себе, Энди, -- попросила Софи, еще теснее прижимаясь к вампу, чем совершенно спутала у него все мысли. -- Чем ты занимаешься по вечерам? Энди почему-то вспомнил о таблетке, подаренной ему Тайтусом. Они как раз проходили мимо расположенного в парке общественного туалета и соседствующей с ним столовой на свежем воздухе. За одним из столиков сидел преподаватель по метакомпьютике Хенн. -- Эй, Эйнджел, идите-ка сюда! -- позвал Хенн вампа. -- У вас есть сигареты? Конечно, добрый Энди поделился ядовитым куревом с преподавателем. Но заодно он и тихо положил в его чашку с чаем маленький белый цилиндр таблетки. Глава 30. Дознание -- Ваше имя, год рождения и род занятий? -- с натугой прохрипел динамик над головой Энди. Вамп непонимающе таращил глаза: в четыре часа утра в его квартиру ворвались грязнокасочники, вытащили из нагретой совместными усилиями постели и потащили, чуть ли не силой, на улицу. После этого под конвоем из четырех велосипедов он был сопровожден в мрачное здание без окон, наполовину вкопанное в землю. Сейчас Энди сидел в узкой комнатке в один квадратный метр на круглой металлической табуретке. К нему не присоединили никаких датчиков и приборов, а кроме ржавого динамика, свисающего с потолка, в комнате для допросов ничего не было. Динамик повторил вопрос, но нельзя было понять, живой это голос или механическая запись допытывается истины. -- Энди Эйнджел, 23 года, студиозус, -- мрачно ответил вамп, сообразив, что от него хотят. -- Учтите, что за дачу ложных показаний вы будете нести уголовную ответственность, -- предостерег искаженный помехами голос. -- Но вы можете получить хорошее денежное вознаграждение, если сообщите какую-либо важную информацию. Вам все понятно? -- Да. Энди не мог себе и представить, что в нескольких метрах от него, за толстой стеной, в такой же гробоподобной комнате находится его закадычный друг и сообщник во всех темных и гнусных делишках Алекс Шоу. Ему задавались точно такие же вопросы, но на все из них Алекс неизменно отвечал одной из трех фраз: "Дерьмо собачье", "В задницу" и еще одним совершенно непечатным ругательством. Допрос, однако, не прерывался и полным ходом шел вперед. Но подслушивающие стражи порядка, а они, безусловно, незримо присутствовали где-то неподалеку, кроме вышеупомянутых трех изречений ничего не получили. Тем не менее, после последнего вопроса глухая дверь открылась и Алекса вежливо проводили на улицу, предоставив ему полную свободу действий. Но, увы, этого Энди не знал и потому немного нервничал. Ему не пришло в голову воспользоваться тактикой Алекса, но зато он замыслил нечто свое собственное, максимально соответствующее его черной сущности. И, когда динамик задал очередной вопрос, Энди заставил свое лицо принять трагически-кающееся выражение, а пальцы правой руки сложил в патриотическом жесте и помахал ими над головой. Конечно, его никто не видел, так как система визуального наблюдения комнат допроса сломалась несколько лет назад, но этим Энди постарался привести свои мысли в порядок. -- Я хочу сделать официальное заявление, -- вкрадчиво сказал этот белокурый вамп, острые зубы хищно блестели в его рту. -- Оно касается дига Тайтуса, Тайтуса Лайкентрэпа. Энди замолчал, но динамик не выдал нового вопроса -- кто-то всерьез заинтересовался его словами. -- Мне кажется, что этот диг занимается недозволенными делами, я говорю об ужасающих убийствах, потрясших мирную жизнь нашего городка. Диг Тайтус неделю назад обманом выманил у нашего общего товарища Роу целую канистру ракетного топлива. Эй, вы меня слышите? -- Да, продолжай, -- наконец-то из динамика полилась нормальная человеческая речь. Голос был явно мужской, причем мужчины немолодого, но судить о чем-нибудь еще было трудно. -- А потом я видел этого дига, шныряющего вокруг автомобиля профессора Хайделла... И вдруг этот ужасный взрыв! -- Откуда тебе известно, что в этом деле замешано ракетное топливо? -- Я этого не знал, а только попытался обобщить два достоверных факта, -- Энди довольно улыбнулся, он не дал заманить себя в ловушку. -- Ты все сказал? Энди немного помялся, разыгрывая сомнения. -- Несколько дней назад я заметил на брюках дига Тайтуса бурые пятна, скорее всего, это была засохшая кровь. Может быть, это излишние подозрения, и я был бы рад, если бы они остались лишь глупыми подозрениями... Невидимый собеседник, разделенный бетонными стенами, ненадолго задумался. -- Ты сообщил нам полезные вещи, Энди Эйнджел. Ты заслужил награды. Не хочешь ли ты работать на Службу Государственной Безопасности? "Похвальная прямота", -- подумал Энди. -- Нет, благодарю вас. Я всего лишь навсего бедный вамп, а у вампов хватает своих собственных проблем, если вам известно. -- Слышал ли ты когда-нибудь имя: патер Гордон? -- Нет, -- поспешил ответить Энди. -- Хотя постойте: по-моему, так звали одного сумасшедшего священника, с которым я познакомился в... в...?.. -- В тюремной камере, -- подсказал услужливо голос. Вамп торжествующе усмехнулся: он все-таки провел своего невидимого собеседника. -- Он нес какую-то чушь, но больше я его никогда не видел. -- Хорошо, -- сказал голос. -- На сегодня хватит. Мы тебя найдем, если нам будет нужно. Дверь, не имеющая изнутри никаких рукояток, распахнулась, два стража порядка вывели Энди на темную улицу, напоследок сунув что-то ему в руки. Отсюда слышался морской прибой, и вамп решил взглянуть на ночное море. Ступая по черному песку, Энди подошел вплотную к плещущимся волнам. Там, обдаваемый ядовитыми, обжигающими брызгами, он застыл, закрыв глаза, выкинув из головы, что является отличной мишенью для стрелы из арбалета или для молнии разрядника. Энди Эйнджел представлял себя Центром Мира, Гвоздем Вселенной, и весь Универсум вращался вокруг него. Каждым трепещущим нервом он ощущал это вращение, непрерывное движение пространства и неумолимое течение времени. Ему казалось, что одним усилием мысли он может обратить время вспять, что ему подвластна материя и другие виды энергии... Но прекрасное очарование постепенно ушло, оставив горькое разочарование. Энди открыл глаза. На востоке уже появилась тонкая алая полоска, предшествующая восшествию на небесный престол Солнца. Энди вспомнил, что грязнокасочник что-то небрежно засунул в его карман куртки. Это был конверт, и в нем лежали деньги. Вамп пересчитал их. Денежное вознаграждение составляло ровно тридцать миллионов. z z z А утром Тайтус не появился на занятиях в Университете. Это почему-то чрезвычайно всполошило Софи. -- Наверное, радиоактивный фон за сотню, -- предположил Алекс. Но высокий черноволосый студент, постоянно таскавший с собой "Юнипак" (наверное, он считал себя дигом), опроверг это утверждение. Энди с мудрой улыбкой смотрел на друзей, а рот его открывался лишь для белого торпедообразного тела сигареты "Протос". -- Энди, дружок, ты знаешь, где живет Тайтус? Энди подивился беспокойству девушки и неопределенно помотал головой. Но Алекс, недоумевавший, почему его друг дал ему перед лекцией пятнадцать банкнотов по одному миллиону каждый, назвал приблизительный адрес дига. -- Вы должны проведать своего товарища! -- пылко заявила Софи. "Неужели ее так заинтересовал этот спесивый диг?" -- подумал Энди. "Интересно, почему я готов выполнять любое ее желание? -- подумал Алекс про Софи. -- Я ведь ее терпеть не могу, днем раньше был готов зубами рвать ее артерии и вены..." Вампы и девушка, когда Энди соблаговолил докурить, пошли в сторону дома Тайтуса, который располагался неподалеку от Артиллерийского парка. Алекс постучал в черную дверь, но безрезультатно. Алекс выругался и забарабанил так, что дерево затрещало под его кулаками. -- Никого нет дома, -- сказал Энди. -- Пойдемте! Но не успели они развернуться, как дверь раскрылась. В проеме стоял старший брат Тайтуса-трайкер, мускулистые волосатые руки он вызывающе скрестил на груди. На брате дига была черная майка с изображением отвратительного желто-зеленого черепа с клыками и рогами, рисунок слабо светился в темноте. Грудь трайкера дополнительно украшала тяжелая металлическая цепь, а на левой руке его, на каждом пальце красовалось по перстню в виде черепа, гроба и тому подобной мрачной тематики. -- Чего надо? -- спросил бородатый братец. Каждое слово он непомерно растягивал, и у него получалось: "Ш-ш-шо-о-о н-на-да-а?" -- Скажите, пожалуйста, Тайтус дома? -- вежливо поинтересовался Алекс. Из квартиры воняло чем-то тяжелым и тошнотворным. Братец помолчал, поковырялся в ухе и, так же растягивая слова, пробурчал: -- Его нет. -- А где он, вы не знаете? Трайкер яростно потрепал свою могучую бороду. -- В Аду. -- Где-где? -- встряла в мужской разговор Софи. Трайкер оценил глазами ее пышные формы и ответил уже мягче: -- Его забрали тайверы... Ну эти, говенные Грязные Каски. У вас все? Из закрытой комнаты послышался звонкий девичий голосок: "Диккенс, кто там?" Но трайкер уже захлопывал дверь, хотя это не помешало Алексу и Энди услышать его ответ: "Опять эти засратые вампы. Тоже ищут Тайтуса". Они вышли из мрачного подъезда и неторопливо пошли к лестнице, ведущей на гору. -- Не понимаю, -- сказал Алекс, -- почему у дига старший брат -- трайкер? -- Бедный Тайтус, -- сказала Софи. -- Вы не знаете, что он такого натворил? Вампы не ответили. Глава 31. Хижина двух вампов Алекс толкнул ногой дверь, источенную древесным вредителем, она противно заскрипела, открываясь. Десятиваттная лампа под потолком тускло светила своей вольфрамовой спиралькой. На кровати в позе лотоса восседал Энди, вокруг него валялись исписанные листы. Энди посмотрел на друга, увидел яростно горящие глаза, окровавленный рот и понимающе усмехнулся: Алекс вернулся со своей ночной кровавой трапезы. Энди отложил ручку и спросил: -- Ну как? Алекс подошел к унитазу, открыл кран и омыл лицо. -- М-м-м, -- промычал он, вытираясь вместо полотенца чьими-то трусами огромного размера, висевшими на гвозде в стене. -- Нормально. А где же твоя Софи? -- Понятия не имею... Ее почему-то очень всполошил арест Тайтуса, и она пошла навести о нем справки. Алекс злорадно улыбнулся: -- Наверное, у нее есть хороший друг среди Синих Касок... Кстати, почему арестовали Тайтуса? Энди состроил абсолютно невинную рожицу. -- Скорее всего, он сам виноват, засыпался, когда орудовал без нас, в одиночку. Ты же знаешь этих дигов... Алекс довольно грубо сгреб бумагу на пол и сел, устало вытянув ноги. Из кармана он выудил тонкую золотую цепочку с брелоком и помахал ею перед лицом товарища. Энди выхватил драгоценность у него из рук, глаза его вспыхнули, но не от алчности, а от беспокойства. -- Алекс, ты нарушил главную заповедь вампа -- ни в коем случае не обворовывать наших жертв! -- Наплевать мне на заповеди. Тем более, это произошло совершенно случайно. -- Не нравится мне это... Энди осматривал цепочку, взгляд его остановился на брелоке. -- Алекс, тут выгравировано имя. -- Какое же? -- усталый вамп, откинувшись назад, лег и прикрыл ладонью глаза. -- Танья Бэксайт. Алекс мгновенно скатился с кровати, его рот изверг страшное проклятие. Это было понятно, ведь Танья Бэксайт была единственной дочерью мэра их городка со стотысячным населением. Конечно, удивительно, как она оказалась ночью на улице без телохранителей, но... что сделано, то сделано. Танья Бэксайт, в которой первый человек города души не чаял, подверглась нападению вампира и вдобавок была ограблена. -- Она меня не видела, -- быстро сказал Алекс, восстановив способность здраво рассуждать. -- А это? -- Энди швырнул золотую безделушку в лицо другу, но тому не изменила вамповская реакция. Алекс подошел к унитазу, послышался всплеск, и цепочка исчезла в бесконечных и вонючих глубинах канализации. -- Что "это"? -- захихикал Алекс. -- У меня ничего и не было! Энди неодобрительно помотал головой, собрал раскиданные листы по номерам страниц и снова взял в руки карандаш, который он заточил при помощи своих острейших зубов. -- Что ты это пишешь? -- Алекс опять успокоился и бросил свое тело на кровать. -- Поэма "Антидиг". В ней я подниму вопросы, глубоко волнующие любого обывателя нашей страны, -- серьезно ответил Энди. Он встал, спустил штаны и уселся на унитаз. Алекс протянул руку, схватил первый лист рукописи. Под огромными квадратными буквами "Антидиг кодекс" Энди изобразил какую-то дебильного вида морду с тарелкообразными глазами и усиками типичного негодяя. Из макушки нарисованного идиота торчала антенна, а его шея была прикована цепью к коробке с надписью "Юнипак". В завершение вышесказанного следует заметить, что уши вамп нарисовал задом наперед. -- Это диг? -- спросил Алекс. Энди довольно кивнул. -- Хм, -- хмыкнул Алекс. -- Я догадался об этом лишь по заумному выражению лица этого несчастного. Вообще-то у дигов никогда не торчали антенны из головы или других частей тела; диги всегда ходили в своих специальных очках, являющихся, по сути, дополнительной частью их организма; у дигов никогда не было никакого выражения на лице. Но в воображении Энди они, по-видимому, представлялись именно такими. Алекс, помолчав, добавил: -- У тебя прирожденный талант художника. Энди залился краской от смущения, он не привык к похвалам. -- Прости, Алекс, что я перебиваю твою скромную речь в адрес такого ничтожества, как я, но скажи мне: имела ли кровь юной дочери мэра какой-то свой особенный, благородный вкус? -- Нет, Энди. Если бы на ее месте была какая-нибудь подзаборная девка, я бы и не почувствовал разницы, -- свои слова Алекс подкрепил незамысловатым ругательством. Энди внимательно выслушал его и сказал: -- Так я и знал. Алекс, произнеси-ка первое слово, что придет тебе сейчас на ум... -- Дерьмо! -- выпалил Алекс. -- Ага. Алекс, ты заметил, что с каждым днем процент цензурных выражений в твоей речи все уменьшается? -- Ну, ты загнул! Прямо как засра... -- Алекс внезапно замолчал. Действительно, в словах Энди было зерно истины, и от этого Алекс немного смутился. Как-никак, а он все-таки носитель культуры, молодой плодовитый писатель... И он аккуратно закончил фразу: -- Прямо как настоящий диг. -- Вот видишь, Алекс, -- Энди Эйнджел был всепонимающ и всепрощающ, как некое высшее существо. -- Нужно работать над своим языком. Алекс хотел сморозить очередную гадость, но вовремя сдержался. Одновременно он вспомнил, что диги никогда не снисходят до грязной ругани, и от этого ужасно разозлился. Если бы рядом был Тайтус, лежать бы этому дигу в луже своей собственной крови! -- Вечно так, когда этот Тайтус нужен, тогда его нет! Энди встал с унитаза, помыл под краником руки и вытерся экзотическим полотенцем в виде трусов. Эти трусы, к слову, остались от предыдущего владельца этого домика. Он давно уже умер, оставив жилище в подарок вампам. Алекс и Энди действительно рыдали от горя, когда спускали в этот же самый унитаз разрезанное на маленькие кусочки тело своего благодетеля. Им пришлось это сделать из-за ужасного трупного запаха, денег на крематорий или кладбищенский участок тогда у вампов не было, а сообщить о смерти хозяина властям они не хотели -- в этом случае этот удобный домишко был бы потерян для них навсегда. Глава 32. Неподражаемый Джадж Дж. Джадж, 22 года, студент четвертого курса Медицинского института днем и неумолимый крысник по ночам, проскользнул в прохладное помещение прозекторской, где его с нетерпением ждал новый труп, и плотно прикрыл за собой дверь. Труп был накрыт непрозрачной клеенкой, но по торчащим из-под нее грязным ступням Джадж догадался, что это немолодой мужчина, скорее всего, нищий или какой-нибудь другой обитатель дна; к большому пальцу правой ноги стальной проволочкой была прикручена бирка. Столик с инструментами стоял в углу, но почему-то металлическая ложка из их числа лежала на полу, причем сориентирована она была точь-в-точь на дверь. Джадж замер у двери и задумчиво потер небритый подбородок. Эта ложка имела какое-то значение, относящееся к нему, Джаджу. Джадж осторожно положил у стены тяжелую, звякнувшую сталью при этом сумку и медленно, мелкими шажками приблизился к ложке. Ложка была девственно чистой, и это еще более озадачило крысника. "Что сие значит?" -- подумал он, но разум его предательски молчал. Джадж захотел поднять ложку с пола, но в самый последний момент отдернул руку. Свирепое лицо Джаджа приняло выражение тягчайших размышлений. Он обошел ложку по кругу три раза по часовой стрелке и три раза против. Эта процедура не пролила света, и Джадж присел возле ложки на корточки, не спуская с нее глаз. Кто-то давал ему какой-то намек, но какой именно? Прошло полчаса, мертвец на столе молчаливо ждал с завидной терпеливостью. Наконец, Джадж решился, так и не разгадав этой головоломки. Он трижды открыл и закрыл глаза, досчитал вслух до двенадцати и, сжимая в руке свой любимый нож, с замершим сердцем перешагнул через таинственную ложку. Обошлось, с ним ничего не случилось. Тогда Джадж понял, что его дурачат, что ложка издевается над ним, он схватил этот несчастный предмет, согнул его в петлю и с яростным возгласом запустил им в стену. Искалеченная ложка стукнулась с легким звоном о стену и упала у ног своего мучителя. Джадж злобно улыбнулся: он был полностью отмщен. Заждавшийся труп предстал перед очами Джаджа; это был обычный мужчина без всяких мутаций, в чем крысник здорово разочаровался. Кое-где на мертвеце уже появилась гнилостная грязно-зеленая окраска, но это были сущие мелочи, не могущие доставить эстетическое наслаждение такому ценителю, как Джадж. Он взглянул на бирку, на ней не было ничего, кроме инвентарного номера. Джадж одел положенный для вскрытия прорезиненный халат и такую же шапочку и лишь теперь решил немного подкрепиться. Он извлек из сумки флягу с приготовленным по специальному рецепту чаем и два огромных куска хлеба, между которыми выглядывала копченая тушка какого-то мелкого животного. Аппетитно чавкая (от таких звуков могли бы потечь слюнки и у позеленевшего от времени трупа, терпеливо возлежавшего на своем последнем ложе), Джадж сожрал свою немудреную трапезу, одним глотком осушил флягу и, подкатив столик, приступил к делу. В течение долгих столетий японские самураи с философским упорством вспарывали себе животы, причем совершали они эту процедуру тридцатью различными вариантами. Джадж знал лишь десять способов так называемого харакири, но больше всего ему нравился самый первый, без всяких мудренностей. Все десять он постоянно испытывал на попавших под его скальпель телах, оттачивая это искусство до совершенства. Джадж поднес нож к губам и провел языком по острому лезвию. Затем он резко подскочил к трупу и двумя стремительными движениями вскрыл его брюшную полость, стремительность не помешала ему обойти полукругом пупочное кольцо. Из разреза показалась кровь, Джаджу пришлось поднять с пола ложку, простить ее, выпрямить. Этой ложкой он начал вычерпывать соки мертвого организма в специальный стакан с мерными делениями. Покончив с инцидентом, Джадж своим любимым ножом продлил разрез до самой грудины, ввел между окровавленными лоскутьями кожи и мышц кисть левой руки (правая не хотела расставаться с ножом), приподнял и раздвинул края брюшной стенки. Минут через десять на свет божий была извлечена отвратительного цвета селезенка. Джадж помял ее в ладонях, взвесил, поковырял скальпелем и потерял к ней интерес. Но когда он приступил к извлечению тонкого кишечника, в дверь тихонько заскреблись. Джадж собрал все, что успел вытащить из мертвеца за это недолгое время и небрежно покидал все в раскрытую брюшную полость. Царапанье в дверь не прекращалось, и Джадж, одновременно ища иголку и нитки, крикнул: -- Войдите! В кабинет прошмыгнул замурзаный и босой смоукер около восьми лет от роду. Не обращая внимания на кровавые деяния Джаджа, смоукер быстро рыскал глазами по сторонам, и волнение его росло с каждым мгновением. -- Где оно? -- прохрипел смоукер (у всех генетических курильщиков голос был хрипл, как ржавая труба, с того самого возраста, как они начинали говорить; многие смоукеры не осваивали более сотни слов, то есть по сути дела являлись умственно неполноценными). Джадж быстро штопал мертвеца, твердо помня главное правило патологоанатома: "Ни в коем случае нельзя класть в труп органы из другого трупа или какие-либо посторонние предметы", -- и поэтому он не сразу отозвался: -- Что ты узнал? Смоукер заскулил самым натуральным образом, но Джадж сердито сверкнул глазами и повторил вопрос, добавив: -- Если ты сейчас же не ответишь по-человечески, я тебе голыми руками оторву руки и ноги, -- на этих словах Джадж так мило улыбнулся, что мальчишку пробрала крупная дрожь. -- Я проследил за одним из них, -- пискнул смоукер. -- А второй пришел туда через час. И они до сих пор там. Джадж довольно ухмыльнулся, когда мальчишка назвал ему адрес. Он достал из нагрудного кармана полную пачку сигарет и протянул ее смоукеру, потерявшему от радости сознание. Глава 33. Не последняя -- Привет! -- сказал Би-Джей. Вампы кивнули. Они стояли около здания Университета, построенного сотню лет назад в псевдороманском стиле. Би-Джей был одет с иголочки, в новом костюме из немнущейся и нервущейся ткани, в шелковой рубашке с красочным галстуком, а на ногах у него блестели ярко начищенные туфли. Свое любимое пальто Би-Джей держал в руках. Вампы с удивлением смотрели на него, а когда мимо процокала на каблучках длинноногая девушка (казалось, что кроме ног у нее вообще ничего нет), и Би-Джей совсем не обратил на нее внимания, они догадались, что произошло нечто чрезвычайное. -- Та куда-то уезжаешь? -- спросил Энди. -- Да, -- счастливо засмеялся Би-Джей, -- я уезжаю в столицу. Меня завербовали на работу. Энди вопросительно изогнул бровь, на время даже забыв о дымящейся сигарете в своих руках. -- Я буду работать в секретной правительственной лаборатории. Мои занятия прогом оказались не так уж бесполезными. Энди вспомнил, что сам собирался как-то начать изучать прог и горько закачал головой. Алекс хотел сказать неприличное слово, но вспомнил о своем обещании следить за своей речью и промолчал. -- Со всей Республики собрали шестнадцать лучших проггеров, и я почему-то оказался в их числе. Представляете? -- Так что, ты больше не будешь...? -- Алекс показал жестами то, чем Би-Джей занимался, едва покинув стены школы, а именно -- обнажением обычно сокрытых частей тела перед теми представителями человечества, у которых эти части отсутствуют. Би-Джей уверенно покачал отрицательно головой: -- Нет, меня предупредили, чтобы я, наконец, остепенился. Мне будут платить миллиард, и тут есть, чем рисковать. -- В год? -- В неделю, -- скромно заметил Би-Джей. -- Со мной также поедет малыш Орсон, он-то и повезет основную цель нашей будущей работы -- новый микропроцессор, созданный в нашем Университете, что само по себе очень удивительно. Вампам почему-то их собственные миллиарды, заработанные тремя убийствами, показались очень маленькими. Энди подумал: "Если бы Тайтус был рядом, никуда бы вы не поехали. Лежали бы вы тогда вдвоем в придорожной канаве и остывали бы потихоньку". -- Кстати, где Тайтус? -- как бы угадав мысли вампа, всполошился Би-Джей. -- Он -- единственный человек, с которым я учился с первого класса и до сегодняшнего дня. Я хочу с ним выпить на брудершафт. -- Ты считаешь дига человеком? -- хмыкнул Энди. Би-Джей непонимающе вытаращил глаза. -- Диги -- превосходные парни, -- уверенно сказал он. -- Ну-ну, -- Энди усмехнулся. Это ж надо сморозить такую глупость. -- Так или иначе, я благодарен Тайтусу за все, что он сделал, и за все, что он не сделал, хотя могло бы быть и наоборот. Передайте ему... хотя не надо. Ну, до свидания! Би-Джей (в глазах у него стояли слезы) энергично обнял каждого вампа, долго тряс им руки на прощание и удалился. -- В первый раз вижу счастливого человека, -- глядя вслед товарищу, сказал Энди, и в голосе его слышались завистливые нотки. -- Наверное, он получил кое-какой задаток, что так приоделся. -- Жаль, что Тайтус в тюрьме, -- впервые пожалел о содеянном Энди. Сигарета обожгла ему пальцы, он с громким ругательством выронил окурок. -- Его задание оказалось проваленным, демон все-таки вылетел из бутылки... Они замолчали. -- Что ты сказал? -- внезапно очнулся Алекс. -- А что я сказал? -- Ну ты что-то сказал... -- Когда?? -- Энди был по-настоящему удивлен. -- Только вот, минуту назад. Что-то про бутылку. -- Про бутылку??? Какую бутылку? -- Про бутылку с дерь... -- Алекс прикусил язык и разозлился. -- Откуда я знаю, о какой бутылке ты говорил! -- Не помню, -- пробормотал Энди. По улице пробежала толпа смоукеров самого различного возраста, они размахивали чадящими факелами. Один из них споткнулся и упал прямо в ядовитый дезинфицирующий раствор, насыпанный вдоль дороги санитарными службами, но быстро поднялся и, облепленный белыми хлопьями, побежал дальше. -- Доброе утро, друзья мои! -- обдала их возбуждающим ароматом Софи. -- Софи, почему смоукеры так бушуют? -- спросил Энди. -- Как вы не знаете? Удивительно! -- закатила глаза девушка. -- Цены на сигареты повышены в два раза, вот почему. -- А-а, -- протянул Алекс. -- А что ты узнала про Тайтуса? -- Его повезли в Главное управление, там он был допрошен полковником Лангом. Увы, это все: после допроса Тайтус был отправлен в камеру повышенной безопасности. Из Университета вышел один из младших преподавателей, имени которого никто из студентов не знал. -- Чего вы тут стоите? -- он радостно оскалился, показав гнилые зубы. -- Профессор Юрайя уехал в столицу, так что лекции не будет. Эй, подождите, у кого-нибудь есть сигарета? z z z Энди и Алекс стояли возле шумящего и пенящегося моря, Софи примостилась на камешке неподалеку. Энди опять закурил, в очередной раз пообещав себе бросить это вредное занятие. -- Не хочешь искупаться, Энди? -- игриво прищурился Алекс. -- Чтобы потом кожа облезла со всего тела? Нет уж, спасибо. -- Смоукеры теперь так просто не успокоятся, -- сказал Алекс. Энди присел и отправил в плавание пустую пачку из-под сигарет. -- Эй, ребята, вы случайно не Эйнджел и Шоу? -- крикнул кто-то с дамбы. -- Да, это они, -- отозвалась Софи. "Дура!" -- одновременно подумали вампы, даже не представляя себе, что девушка сделала это нарочно. С насыпи на мертвый пляж спустились два стража закона, у одного из них был разрядник, у другого -- станнер. -- Да, это мы, -- признался Энди. -- Нет, это не мы, -- в то же время сказал Алекс. Синекасочники были молодые высокие ребята с темными волосами и глазами, с необычным произношением. Энди подумал, что, возможно, они родом из восточных областей Республики, там до сих пор упорно говорили на каком-то архаическом диалекте, вамп знал на нем несколько ругательств. Лицо одного синекасочника было украшено пышными усами, а второй застенчиво спросил: -- Курить есть? -- Нет, -- Энди показал глазами на удаляющуюся от берега сигаретную коробку. -- В чем дело? -- озабоченно нахмурил брови Алекс. -- Вы не обижайтесь, ребята, но мы должны арестовать вас, -- извиняющимся тоном заявил усатый синекасочник. -- Позвольте надеть вам наручники. Разрядник не был включен в боевой режим, но станнер можно было привести в действие простым нажатием кнопки. Браслеты засверкали под лучами солнца, но вампы не спешили совать в них руки. Покачивая полными бедрами, приблизилась Софи. -- Извините, друзья мои, но мы, похоже, больше с вами не увидимся, -- проворковала она. -- Ты дура, Софи, -- Энди презрительно сплюнул на черный песок, но она оскорбительно засмеялась. -- Нам нужно спешить, -- сказал усатый синекасочник и замолчал навсегда: толстая металлическая стрела засела в его мозговых извилинах. Тело медленно осело в ядовитые, красно-желто-зеленые волны. -- Potseluy mia v zad! -- выругался его напарник, прощаясь с жизнью; догадка Энди подтвердилась. -- Энди, лучше брось разрядник в воду, и подальше, -- послышался голос из-за дамбы; это был Джадж, и его мрачная физиономия не предвещала ничего хорошего, кроме смерти от арбалетной стрелы. Энди, подхвативший разрядник усатого стража порядка, серьезно задумался над словами крысника, но Джадж щелкнул механизмом арбалета и крикнул: -- И не вздумай, Энди. Вы не такие уж и крутые, как я думал. Я сумел выследить вас от вашей маленькой хибарки. Тем более, этот разрядник пока отключен, и в нем могут отсутствовать энергетические батареи. Или сыграем в игру "Кто быстрее"? Энди сглотнул и медленно, чтобы не быть проткнутым насквозь стрелой, размахнулся и выкинул оружие в море. Станнер находился под телом второго грязнокасочника, и о нем можно было пока забыть. -- Эй, ты! -- Джадж помахал тринадцатидюймовым лезвием. -- Я?! -- на Софи было жалко смотреть, по лицу ее текли слезы и сопли. -- Да, ты! Возьми с песка наручники и сцепи этих двоих вампов друг с другом! -- распорядился Джадж. Софи, всхлипывая, выполнила приказ, не замечая подмигиваний Энди. -- А теперь иди сюда. И быстро! -- Джадж спрыгнул вниз, подняв кучу песка, и поманил к себе Софи. Когда девушка приблизилась, он немилосердно двинул ей в височную область головы. Софи упала, как плохой мешок с картошкой. -- За что, Джадж?! -- завопил Алекс, когда Джадж подошел к ним ближе, не опуская, однако, арбалета. Тело убитого грязнокасочника покачивалось на волнах и билось головой о ногу Энди. -- Вы украли мой бинокль, -- Джадж был мрачен, как никогда. -- С чего ты взял, что в этом виноваты мы? -- спокойно спросил Энди, пока Алекс лихорадочно вспоминал события той ночи, когда они устроили в Университете небольшой пожарчик. -- Я узнал об этом от своего кота. Тимоти сообщил мне, что это были вампы, то есть вы. -- Джадж, но это же смешно: какому-то блохастому коту ты веришь больше, чем нам, своим лучшим друзьям! -- чуть ли не рыдал Алекс. Джадж угрюмо молчал. Энди под прицелом арбалета достал из кармана новую пачку сигарет с развратной картинкой на коробке и глубоко, от души закурил, ведь это могла быть последняя сигарета в его жизни. -- Тимоти -- хороший кот, -- глаза Джаджа постепенно наливались кровью, и от этого становилось все страшнее. -- Это был бинокль фирмы "Кейс" с пятидесятикратным увеличением, с просветленной оптикой. Его купил еще мой дед... Merde! -- Джадж, Джадж, мы купим тебе новый бинокль, еще лучше старого, -- пытался найти выход из положения Алекс. Палец крысника на спусковом крючке дрогнул. -- Джадж, у тебя за спиной Чистильщик! -- Алекс пустился на хитрость, но Джадж лишь покачал головой и страшно улыбнулся. Нормальный человек не смог бы так улыбнуться хоть один раз, крысник мог улыбаться только таким образом. Энди сделал глубокую затяжку, закрыл глаза и с ледяным спокойствием (если бы на нем в эту минуту были черные очки, он был бы неотличим от дига) произнес: -- Джадж, я скажу тебе правду: бинокль взял Алекс. Алекс от возмущения сначала чуть не проглотил язык, но в следующее мгновение взорвался: -- Жалкий лжец! Джадж поверь мне: это сделал Энди. Гнусная улыбка змеилась на губах крысника. -- Я все равно убью вас обоих, -- совершенно обыденно, как будто приглашая их на совместный обед, уведомил Джадж. -- А потом, -- он