и  стала  сдавать комнату
летним отдыхающим. Но она никогда  не говорила  "летние отдыхающие"*, потому
что это  казались ей слитком странным. Она говорила  "городские  отдыхающие"
или "туристы".
     ----
     *По немецки -- sommergaste -- зоммергесте (прим. пер.).
     ----
     Я же молчал. Я не обмолвился ни словом. Уже в тот же вечер, когда  я со
значительным опозданием  пришел  домой и вынужден был  выслушивать лекции  о
разрушительном действии телевидения, я ни слова не сказал о том, что знал. И
позже тоже. Ни моей сестре,  ни моему брату, ни полиции, ни даже  Корнелиусу
Михелю я не сказал ни единого слова...
     Я  не  знаю, что заставляло меня так упорно и так долго молчать... но я
думаю,  это  был  не  страх, н  не  стыд,  и не нечистая  совесть.  Это было
воспоминание о  том стоне в  лесу, о тех  дрожащих  на  дожде  губах, о  той
молящей  фразе:   Да  оставьте  же   наконец  меня  в  покое!  --  то  самое
воспоминание, которое  заставило меня молчать,  когда я  видел, как господин
Зоммер погружался в воду.